— Понимаешь? — удивилась она, вглядываясь в его профиль. Кирилл чуть улыбнулся и кивнул.

— Да. Но знаешь, думаю, не все так просто.

— Что ты имеешь в виду?

— Нам они кажутся легкими и свободными, но какого им на самом деле? Ты не думала над тем, как это должно быть сложно порхать как птичка. У бабочек и птиц есть крылья, а что есть у человека? У него есть лишь мастерство, которое он оттачивает годами. Представь, как тем девушкам было тяжело в самом начале, когда им сказали, что они должны научиться выполнять эти трюки. Наверняка они падали, ударялись, может быть, даже ломали себе, что-нибудь. Но им надо было вставать, забывать и начинать сначала. Мне кажется, что это совсем не легко. — Он тепло улыбнулся ей. — А еще, прежде чем стать той прекрасной и невесомой бабочкой, она ползает по земле в виде неприглядного, толстого, мохнатого червяка. Гусеницы ведь противные. — Кирилл шутливо сморщился и вытащил язык. Марина засмеялась. — А ты красива, как цветок, который прекрасен с самого начала. И еще, эта, образовавшаяся, пустота… ты заполняешь ее собой без остатка.

И будто, лишившийся рассудка, Кирилл поднял руку Марины и чмокнул ладошку целых три раза, и, довольный этим, улыбнулся ей, продемонстрировав свои очаровательные ямочки на щеках. Слегка ошеломленная всем сказанным и произошедшим, Марина несколько секунд смотрела на друга во все глаза, а потом тепло улыбнулась ему в ответ, и они повеселевшие пошли к ее дому. Потому что Кирилл всегда провожал ее до самой двери в квартиру.

Глава 20. Врач

Наши дни.

Накрыло меня неожиданно и резко. Высовывать нос не хотелось из-под одеяла. Отпросился со всех подработок. Максимум поход в магазин. Поднялась температура и не спадала несколько дней. Стоило забить тревогу, так как кроме температуры никаких симптомов простуды не прослеживалось. Какой-то вирус подцепил? Похоже на то, и затягивать с выяснением не следует.

Пересилив себя и свою лень, я собрался поддаться в поликлинику, находящуюся в нескольких автобусных остановках от дома. Вся эта экзекуция была мне не мила, но денег на частную клинику не было, а выяснить, что со мной приключилось, стоит. Распотрошив все ящики и тумбочки, в поисках необходимых документов, я собрался и, наконец, вышел на улицу. Осень постепенно завоевывает территорию. Деревья еще зеленые, но воздух холодный и через день льют дожди.

Особого дискомфортна из-за температуры я не испытывал, но к вечеру обычно становилось хуже. И в физическом, и в моральном плане. Я, как мог, старался не думать ни о чем, кроме того, что показывает градусник, но получалось это только в дневное время суток. Вечером начиналось нечто невообразимое. Кажется, все проблемы и неприятности, которые случались в моей жизни, разом начинали давить на мозг, не давая возможности расслабиться. Иной раз мне казалось, что я просто могу сойти с ума. Неосознанно проникал в головы других людей и читал их мысли, некоторые из которых, лучше бы оставались для меня тайной. Эмоции полностью овладевали мной и контролировать эти процессы становилось очень сложно. Один раз я даже накричал на женщину в магазине, которая поставила свою тележку поперек прохода, наплевав на всех остальных. Я сорвался, и мне было так стыдно, что впору было провалиться на месте. Меня обижают слова окружающих. Без причины злюсь. В какой-то вечер начал колотить стену, и когда заметил, что кулаки задымились, испугался и побежал в ванну. Сунул под струю холодной воды. Но вместо облегчения ощутил еще больший испуг. Вода не остужала, а испарялась, не доходя до моих кулаков. После увиденного просто рухнул без сознания на пол, и как только голову не расшиб!

Просыпался среди ночи в поту, будто в горячке. Выходил на балкон, чтобы разгоряченное тело остыло. Раны затянулись, даже шрамов не осталось. Это удивляло, но уже не шокировало. Вся эта ерунда началась несколько дней назад и вылилась в высокую температуру.

До поликлиники я дошел минут за пятнадцать не спеша и, предчувствуя страшное, зашел внутрь. Холл встретил меня отвратительным больничным запахом, длинной очередью в регистратуру и хмурыми физиономиями присутствующих.

— Денек обещает быть веселым.

Вот она жизнь. Вот они людские проблемы. Я всегда был частью это мира. Стоя в очереди, я пытался представить, что было бы, пусти я в ход свою силу. Быстро пробежаться, например. Ведь пока что, я больше ничего не умею. В обморок разве что падать. Как отреагировали бы люди? Наверное, отправили бы на опыты или сразу в специальный дом для отличающихся людей. Ведь совсем недавно, я думал лишь о материальных вещах, и никогда не мыслил так глобально. Добро и зло. Для меня это всегда было что-то наподобие стихотворения Маяковского "Крошка-сын к отцу пришел…", а о Боге я и вовсе не думал, как о реальном существе. Как на земле может происходить столько несправедливости, если Господь действительно есть? Ни у кого из Хранителей я о подобном не спрашивал, а ведь такие вопросы не могут не волновать. Периодически всплывают в голове, но у меня не получается найти на них ответы.

Я как раз приближался к заветному окну, когда почувствовал неладное. Мне стало некомфортно. Появилось ощущение, что на меня кто-то смотрит. Будто сверлят затылок взглядом. Покрутив головой, наткнулся на два карих глаза внимательно меня разглядывающих. Они принадлежали молодому парню. Точнее, врачу — на нем был белый халат. Красивое лицо, но взгляд слишком высокомерный. И чего уставился? Может я ему понравился? Дурацкая мысль, но объяснить, почему он на меня так смотрит, вариантов не нашлось. Сделав вид, что меня не тревожит его взгляд, подошел к окну и получил номерок к терапевту. Сегодня, естественно, меня никто не примет. Не убедили строгую женщину даже мои заверения о высокой температуре, держащую позицию в критической отметке на протяжении нескольких дней. Она лишь убийственно глянула на меня и гаркнула, чтобы я скорую вызывал, если мне плохо. Вот она, человеческая любезность и рвение помочь ближнему своему. Ничего другого не оставалось. Номерком я мог воспользоваться лишь через три дня, за это время можно и коньки отбросить. Скорую вызывать — это последнее, что я буду делать. Вне дома еще могу хоть как-то себя контролировать, но