Если учесть мою гиперчувствительность ко всему окружающему, удивительно как я стерпел хамство и не сорвался на эту нелюбезную женщину. Видимо, этот пристальный взгляд странного врача на меня так подействовал. Не хотелось перед ним оконфузиться и начать скандалить, как сварливая бабка. А ведь он так и таращился на меня. Я даже в зеркало глянул, когда снимал бахилы, может что к лицу прилипло? Не заметив на себе никаких, бросающихся в глаза, отметин, кроме черных кругов под глазами, смирился с судьбой и уже двинулся к выходу.

— Подожди. — Раздалось за спиной.

Я и не думал, что обращаются ко мне, но инстинктивно обернулся.

Это врач, который почти просверлил во мне дыру. Руки он держал в карманах длинного халата и медленно подходил ко мне. Я удивился. Не ждал, что он соизволит ко мне обратиться. Подойдя ближе, мотнул головой, убирая вьющиеся волосы со лба и недовольно глянул. Может, это один из старых знакомых, которому я что-то задолжал? Внимательно вглядываясь в лицо, начал копаться в памяти, но подобного лица вспомнить не смог.

— Не утруждайся. Мы раньше не встречались.

Ну вот опять! Снова я ненамеренно, послал свои мысли в его голову. И тут у меня отвисла челюсть. Так он такой же как хранители! Неосознанно, начал озираться по сторонам, будто проверял, не затронул ли я еще кого-то своими скрытыми способностями, и не показывают ли на нас уже пальцем. Глупость какая-то, но меня вдруг это напугало. Никому не было до нас дела. Все ошивались вокруг со своими проблемами и не собирались обращать внимание на врача с пациентом.

— Пошли. — Он просто развернулся и направился по коридору к лестнице.

Не зная, как поступить, я еще несколько секунд стоял на месте, смотря на отдаляющуюся фигуру. Что я теряю? Мы же в поликлинике, в конце концов. Достав из урны бахилы, натянул их обратно, на что, некоторые присутствующие отреагировали неоднозначно. Поспешив за врачом, так как он уже скрылся за углом, я постарался выбросить все ненужные мысли из головы.

Нагнав врача, я смиренно шел за ним по лестнице на третий этаж. Он молчал, я тоже. Мне нечего было сказать, а начать задавать вопросы, где сновали туда-сюда люди, не решился. Когда мы подходили к кабинету, нам на встречу выскочила девчушка лет семи и схватив врача за рукав, затараторила.

— Андрей Степанович, Андрей Степанович, а вы скоро впустите меня в кабинет? Я уже так долго жду, а вас все нет и нет.

Андрей Степанович наклонился к ней и схватил за нос двумя пальцами.

— А ты знаешь, что нетерпеливым ребятам делают самые больные уколы? — она весело засмеялась и гнусаво заговорила.

— А я вас не боюсь! Я знаю, что вы меня не обидите.

— Серьезно? Это почему же? — не отпускал он девочку.

— Потому что вы светлый человек. — И схватив его за карман халата, повела в сторону кабинета, к которому мы и шли.

Когда врач начал открывать дверь ключом, она его отпустила, села рядом с женщиной на стул и радостно заболтала ногами.

— Ну и куда тебя понесло? — женщина оказалась мамой, укоризненно глядящей на дочку. — Не можешь усидеть и пяти минут спокойно.

— Я увидела Андрея Степановича. — Ответила девочка и улыбнулась.

Мама снисходительно выдохнула и покачала головой.

— Андрей Степанович, простите это непоседливое дитя.

— Все хорошо, Любовь Станиславовна. Кристина очень хорошая девочка. Но я попрошу вас подождать еще пару минут.

— Конечно. Мы просто раньше положенного времени пришли, поэтому подождем.

Дочка согласно кивнула и, вскочив с места, пошла к столику, на котором стояли игрушки, им было, наверное, столько же лет, сколько и поликлинике.

Мы зашли в кабинет, а я все думал. Как можно было назвать человека, который ни разу не улыбнулся "светлым"? Дети и впрямь видят то, что скрыто от глаз взрослого человека.

— Располагайся. — Сказал Андрей Степанович и указал на стул, стоящий возле врачебного стола.

Я сел, а он протянул мне градусник и попросил измерить температуру. Через пять минут он посмотрел на результат и кивнул.

— Она у тебя такая несколько дней?

— Да.

— И помимо нее, больше никаких симптомов простуды нет?

— Нет.

— Что ж, похоже, это результат твоих внутренних перемен. Лекарства не помогут.

Я разглядывал этого хмурого парня и поражался, как сумел вот так легко наткнуться на одного из тех, кто причастен к другой жизни. Мне хотелось задать вопросы, но что-то останавливало. А что, если это враг? Нет. Тогда бы он мне не помогал. А может, он проверяет меня? Хочет разведать, какими силами я обладаю? Стоп! Меня уже несет. Если обо мне узнали хранители, то и враги, наверняка, в курсе. Я не знаю, как у них все это происходит. Как они обмениваются информацией? Где скрываются источники этих данных? Все это мне только предстоит выяснить и не стоит сейчас забивать этим голову. Пока я думал, мне уже успели измерять давление, проверить рефлексы, посветить фонариком в глаза, послушать дыхание, замерить пульс. Все по полной программе. В общем, сделал он то, что должен был терапевт через несколько дней. Только, тот бы еще назначил анализы, а этот сказал, что мне ничего не поможет.

— Где она у тебя? — спросил Андрей Степанович.

— Кто? — не понял я.

— Пентаграмма. — Он говорил так спокойно и непринужденно, будто мы разговаривали о погоде. Да и вид имел немного отреченный. Вроде и проверяет меня, и вопросы задает, но выглядит при этом так, словно не интересно вовсе.

— Откуда вы знаете? — это все, что я смог сказать.

Андрей Степанович молча встал и начал расстегивать халат. Затем последовали пуговицы рубашки, под ней оказалась еще и футболка с длинным рукавом. Я смотрел как передо мной раздевается мужик, но ни слово не сказал. Ни одной мысли в голове. Будто кто стер все ластиком. Потом он стянул и футболку. В кабинете было прохладно из-за старых окон и его мышцы заходили волнами — напрягаясь и расслабляясь. Идеальное тело, даже на мой мужской взгляд. Похвастаться решил?