которые могли бы так повлиять на Эмилию. Этот парень определенно изменит их существование и, судя по всему, в лучшую сторону. Какие способности ему удалось раскрыть за это время? Надо встретиться с Максом, и посмотреть собственными глазами.

— Эмилия.

— Да?

— Макс так и остался жить в своей квартире?

Она слегка удивилась перемене темы, но все же ответила утвердительно. «Похоже, я упустил момент ее слабости, для выяснения всей ситуации до конца. Но, будет лучше, если она сама дойдет до всего и осознает природу своих чувств».

Поднявшись, он перекрестился, глядя на распятие, ведь он — пример для подражания, и направился к выходу из церкви. Осень была на носу. Каждый день шли дожди, и асфальт не успевал высыхать, как он вновь начинался по новой. По факту, листья только начали желтеть, но такая погода очень быстро надоедала. Никогда осень не прельщала, в общем то, как и зима. Совсем скоро выпадет снег. Эта белая, холодная, липкая масса, которая легко может окраситься в любой другой цвет. В этом нет ничего чудесного и красивого. Нет в зиме той сказки, о которой все говорят. Нет прелести хрустящего первого снега, нет предвкушения зимних праздников. Нет абсолютно ничего, что волнует простых людей. Множество, встречающихся, душ восторгаются прекрасными снежными видами. Сколько же таких было на его пути? Сотни? Тысячи? Не разделял священник этой радости. Он и сам понимал — дело вовсе не во времени года. Однако, пересиливать себя, издеваться над внутренним устоявшимся мнением, был не готов. Нет в нем той снисходительности, которая перевешивала бы отрицательное отношение к этому ненавистному времени года.

Священник остановился у небольшого парка, в поисках уютной скамьи. Необходимо перевести дух перед тем, как идти в гости. Найдя уединенную скамейку, окруженную кустами и деревьями, он сел в тени от посторонних глаз и предался воспоминаниям и размышлениям. Почему, Господь, столько раз обнадеживающий, так и не исполнил обещания? Как наивный юнец ждет ответ любимой девушки, он ждет светлый поворот в своей судьбе. Неужели Господь говорил про этого парня?

* * *

Погода сравни нынешнему настроению. Вот и налетела осенняя хандра. А погода ли виновница? Наверное, лучше свалить на нее, иначе можно съехать с катушек. Огромные перемены, вот в чем причина. Одолевает такая слабость, что хочется зарыться под одеяло и отсыпаться до тех пор, пока не наступит конец света. Температура так и остается в одной позиции на протяжении нескольких дней после похода к врачу. Все органы, будто горят в огне, и горло саднит так, что сложно выговорить хотя бы одно коротенькое слово. В мозгу хаос. Вечерами, когда тело перестает сопротивляться непонятным катаклизмам и стремится к покою и отдыху, в ушах начинают жужжать голоса. Разобрать слова невозможно. Это похоже на рой пчел или мух, которые с каждой секундой укорачивают расстояние между нами и шумят все сильнее. Вся моя борьба выматывает и сил ни на что другое не остается. Скоро начнутся занятие в универе, а я в себя прийти никак не могу. Все это время ко мне никто не приходил. Никто не звонил. Даже Настя не объявлялась. Либо она так перепугалась, что не хочет теперь со мной связываться, либо Эмилия ей что-то подобное внушила. В любом случае, я ее беспокоить теперь тоже не хочу. Она заслуживает счастья. И безопасности, конечно. После той ситуации, я понял, что заводить близкие знакомства и связи больше нельзя. Каждый, кто будет со мной тесно контактировать, автоматически подвергается риску. Мне известно лишь то, что Хранителей девять. А сколько у нас врагов? Пятерых я уже повстречал. Человек-дерево самый опасный, на мой взгляд, но с единственной нашей встречи, я ничего о нем не слышал. Хотя со мной и не выходил на связь никто, чтобы поделиться какими-то новостями. В четырех стенах мне уже становилось тесно, не смотря на мое душевное, да и телесное, состояние. Я и сам не понимал, чего хочу. Окунуться в повседневную бытовую жизнь? Увидеться с кем-то из Хранителей? Или же оставаться дома, до окончания этого наваждения. Даже если психологически я и готов взять себя в руки и прекратить всю эту меланхолию, физически я не способен даже руку поднять, чтобы сбрить щетину. Я обхватил голову руками и готов был уже зарыдать во весь опор. Когда придет конец мучениям?

— Когда ты сам этого захочешь!

Я поднял голову и посмотрел в ту сторону, откуда раздался голос.

— Ворон?

— Давненько не виделись. Я даже успел соскучиться по твоей вечно испуганной физиономии. Но сейчас….

Он спрыгнул с окна, на котором сидел, и в одну секунду принял облик человека. Совершенно голый уселся на мою кровать, и запрокинул ногу на ногу. Наглец! Мало того, что мысли мои опять читает, так еще и без разрешения вошел. Или влетел? Неважно!

— Совсем совесть потерял? Не можешь научиться превращаться в человека в одежде, или хотя бы в нижнем белье?! — прикрикнул я, не выдержав.

— Ты совсем глупый? Как ты себе это представляешь? Чисто физически это невозможно. И я уже говорил это.

— А возможно ли физически превращаться в надоедливую каркающую птицу?! — проговорил я и уткнулся лицом в подушку.

— Эй! Разве так встречают гостей? Что ты себе позволяешь? — он вскочил с кровати так резко, что не мог не привлечь мое внимание к своей наготе.

Рядом со мной лежал плед. Смяв его в шар, бросил гостю в лицо.

— Тебя не смущает, что ты трясешь своими гениталиями перед другим мужиком, извращенец?

— Похоже, это смущает тебя. С чего бы это вдруг? Может, я тебе нравлюсь? — нахально улыбаясь, наматывал плед вокруг бедер.

— Я бы тебе врезал, да сил нет. — Проговорил вымученно.

— Ты в своем уме?! — испугался Ворон и ткнул пальцем себе в подбородок. — Я на жизнь зарабатываю этим лицом! Его портить нельзя.

Потом огляделся, приметил шкаф и, как ни в чем небывало, распахнулся дверцы.

— Ну и манеры. — Только и смог сказать я.

В конце концов, пусть лучше мою одежду наденет, чем голым ходить. Не осознанно, наблюдал за ним, скорее со скуки. Несколько дней я вообще не видел живых людей. А тут какая никакая, а компания.

— Ты типа модель, что