– Подъем, – скомандовала она, сдергивая с Волохова простыню, – вчера валялись целый день. После обеда мне на работу, а пока сделай девушке красиво. Я люблю подарки! Я хочу норковую шубку, ондатровую шапку и плюшевого мишку!

– Мишку обязательно купим, – пообещал Волохов. – Ох, Свет, а может, мы и сегодня… – Перекатившись по кровати, он попытался схватить ее за полу халатика, но Светка ловко увернулась и выскочила на кухню.

Чайник прекратил свист, запахло кофе. Волохов почувствовал, как он проголодался, и понял, что действительно пора вставать.

– Давай вставай, водолаз, – крикнула Светка, – кофе в постель ждешь?

– Лучше в чашку, – пробормотал Павел, вставая со скрипучей кровати и раздвигая шторы.

Среди поваленных деревьев бродили жильцы из соседнего дома. Кто-то уже рубил ветки, кто-то пытался пилить стволы. Какой-то бедолага ходил вокруг своего придавленного деревом «жигуленка», чертыхаясь и пытаясь заглянуть в салон. Из расположенного рядом с домами депо неслись призывы диспетчерши цеплять на маневровый, и побыстрее. Павел потянулся, похлопал себя по груди и пошел в душ.

Нагревательную колонку Светка, конечно, не зажгла, но так даже лучше, решил Волохов. Сначала шла чуть теплая, согревшаяся за ночь в трубах вода, потом холодная и, наконец, ледяная. Чувствуя, как кожа покрывается мурашками, а кровь быстрее бежит по жилам, Павел переминался с ноги на ногу и довольно отфыркивался. Вдруг он почувствовал, что открылась дверь ванной комнаты, и выглянул из-за занавески.

– Светка, иди скорей ко мне, а то я совсем замерз, – сказал он и осекся, увидев ее лицо. – Что случилось?

– Вот, посмотри, что пишут, – она протянула газету, как-то странно взглянув на него.

– Ну-ка, ну-ка, – Волохов обмотал бедра полотенцем и, пройдя на кухню, уселся на табурет. – Это мне? – спросил он, увидев кружку с кофе. – Спасибо. Итак, что же пишет пресса?

– Вон там, на первой странице.

Внизу газетного листа, там, где давали уголовную хронику и происшествия, он прочитал следующее:

» Вчера днем возле Строгинского моста отдыхающие обнаружили изуродованные трупы двух мужчин. Нашему корреспонденту удалось взять эксклюзивное интервью у старшего прибывшей на место происшествия оперативной группы. Оба мужчины принадлежат к национальным меньшинствам, составляющим большинство московских преступных группировок. Тела сильно изуродованы: у одного убитого разорвано горло и отсутствует кисть руки. Причем у патологоанатома создалось впечатление, что кость перекушена. У второго вспорот живот от паха до грудины. Наш корреспондент поинтересовался у эксперта, могли бы в Москве-реке, в связи с общим потеплением климата и ухудшившейся санитарно-эпидимиологической обстановкой, появиться рыбы-убийцы, типа пираний. Но эксперт высказал предположение, что, судя по характеру ранений, речь идет, скорее, о щуке-людоеде или сбежавшим от одного из новых русских крокодиле.

Так или иначе, купаться в Москве-реке в разгар летнего сезона становится все опасней, но московским властям и Государственной Думе, похоже, нет дела до здоровья и жизни москвичей».

Волохов поднял взгляд на Светку.

– Ну и что?

– Как что, это же те двое! Ну, те, которые… которых ты…

– Свет, ты хочешь сказать, что это я их загрыз? – он посмотрел на нее честными глазами.

– Нет, конечно, но… – неуверенно ответила она.

– Морду разбил одному, вот и все, а второму просто руку вывихнул.

– Но там же написано, что…

– А еще тут вот что написано, – Волохов развернул газету и прочел с выражением:

» Президента России решено повесить на Лубянке!!!

Как стало известно нашему корреспонденту, новый руководитель «конторы», расположенной в «прославленном» по всему миру здании на Лубянке, рекомендовал вешать в кабинетах портрет президента России. На вежливый и тактичный вопрос нашего корреспондента представителю одиозного ведомства: будет ли способствовать такой подхалимаж служебному росту, представитель ведомства, укоризненно глядя на нашего сотрудника, покрутил пальцем у виска. При этом он не пояснил, имеется в виду руководство или журналист. Очевидно, уважаемый представитель не подумал, что наносит оскорбление лично корреспонденту и всему коллективу нашей всенародно любимой газеты. Редакция оставляет за собой право адекватно отреагировать на дикую выходку чиновника».

Волохов проводил Светку до работы. Зеленые московские дворики были завалены вырванными с корнем и сломанными деревьями. Ленинградский проспект походил на лесоповал. Вперемежку с тополями и липами лежали сорванные рекламные щиты, стояли искореженные автомобили. Троллейбусы и трамваи встали, ремонтные бригады сбивались с ног, меняя оборванные провода.

– Картина Репина «Не ждали», – прокомментировала Светка.

– Это точно, – согласился Волохов, помогая ей перебираться через бурелом. – Неужели нельзя было предвидеть? Ведь ясно было, что с погодой что-то не то творится. Что же ваш Гидрометцентр?

– Ха, шараш-монтаж это, а не Гидрометцентр! Теперь навешают лапшу, что, мол, атмосферные потоки разогнали над столицей вечный смог и, наконец-то, народ вздохнет с облегчением. Я помню, после Чернобыля один из этих деятелей, на полном серьезе заявил, что радиация в некотором роде, даже полезна организму.

Договорились, что Волохов встретит ее после работы. Светка чмокнула его в щеку и исчезла за стеклянной дверью.

Волохов перешел Ленинградку и, зайдя в «Смену», выбрал самого большого плюшевого медведя. Медведь был веселый, с растопыренными, готовыми для объятий лапами. В продовольственном магазине возле метро Волохов купил шампанского и фруктов. Затем, вспомнив про Витька, прихватил водки, закуски и пошел навестить «соавтора».

На удивление, Тимирязевский парк почти не пострадал. Может, дело в том, что деревья здесь стояли плотной стеной, и ветру негде было разогнаться, а может потому, что на краю парка росли дубы, которые, не дрогнув, приняли всю силу урагана.

Витек, пригорюнившись, сидел у тлеющего костра. Земля была мокрая, и он подстелил под худой зад пластиковый пакет. Одет он был в свое старое рванье и Волохова встретил, как родного. Только почему-то глаза прятал.

– Паша! А я думаю, куда ты пропал, – преувеличенно обрадовался он, – о-о, смотри, какой зверь у тебя!

Волохов прислонил плюшевого мишку к пеньку и стал доставать продукты.

– Ну, как тут у вас? – спросил он.

– Вот, – Витек похлопал себя по рукаву пиджака, – переоделся, как говорится, из чистого в теплое. А то замызгаю и в город-то пойти не в чем будет.

– Похвально, – одобрил Волохов, – ты чего такой смурной?

– Да, видишь, дело какое, – пробормотал Витек, потом махнул рукой, решившись: – Ай, да, ладно. Люська, сука, костюм твой продала. Не уследил я, ты уж прости.

– Ну, что ж делать, – Волохов пожал плечами, – он мне, может, больше и не пригодится. Но твой-то в целости?