И что, я была так обижена, что попыталась убить себя? Это просто смешно. Но предположим, просто предположим на минуточку, что я сделала то, что сделала, надеясь привлечь к себе немного внимания. Это, конечно, тоже полная глупость, но все же где-то, в самом уголке сознания, вдруг зародилось сомнение: а что, если в этом есть доля правды?

Я ударяю ладонью по каменному полу. Эта игра, эти рассуждения – полный отстой. Я просто хочу домой, хочу заснуть и все забыть. Я начинаю кричать, молотить кулаками по полу, разбивая их в кровь. Я зла на себя за то, что попала в эту ситуацию, зла на НЕРВ за кошмарное испытание, зла на Зрителей за то, что не стали меня спасать. Повернув пылающее лицо к камере, я показываю в темноту два средних пальца. Если они хотят заставить меня страдать, я их из могилы достану. Но плакать не буду.

Позади меня раздается щелчок дверного замка.

Я пытаюсь встать, но это сложно, ноги затекли. Кое-как поднявшись, я поворачиваю ручку, и на этот раз она поддается. Я толкаю дверь, готовая к тому, что мир вокруг успел превратиться в еще один кошмар.

Но я оказываюсь в том же самом коридоре с маленькими лампочками в полу, как в самолете. Воздух холодный, но чистый. Я глотаю его, как воду, пробираясь по пандусу вверх, обратно к двери, которая ведет в комнату к остальным игрокам. Она распахивается, как только я до нее добираюсь.

Я щурюсь на свет. Кажется, он не был таким ярким. Иэн ждет меня сразу за порогом, распахнув объятия. Я падаю ему на грудь, чувствую, как меня обхватывают его руки.

– Ты это сделала, – говорит он.

Я вздыхаю.

– Можно подумать, у меня был выбор.

Я сломлена, физически и духовно. Будь у меня силы, я бы ушла отсюда прямо сейчас. Но ноги меня почти не держат.

Иэн, наверное, это понимает. Он поддерживает меня, помогает добраться до нашего диванчика, я снова прижимаюсь к нему, пытаясь забыть обо всем остальном. Стук его сердца кажется таким сильным, уверенным, таким живым. Я поднимаю голову, чтобы посмотреть на остальных – те стоят тесной кучкой у шкафа с пивом. Похоже, Джен и Даниэлле еще хуже, чем мне, если это, конечно, возможно.

НЕРВ опять врубает свое техно. Посмотрев на телефон, я вижу, что остался еще целый час. Как же так? Я не выдержу больше ни минуты, не говоря уж о часе.

Гай и Гейл появляются на экранах в вечерних нарядах, будто мы празднуем Новый год. Гай говорит:

– Поздравляю, вы прошли еще один раунд! Пора двигаться дальше.

– Нет, – говорю я.

Гай хмурится, а брови Гейл взлетают чуть не до небес. Кое-кто из игроков поворачивается ко мне с таким выражением, будто я в церкви плюнула. Микки сжимает кулаки. Тай тоже. Но Даниэлла и Джен кивают, вызывая негодующие взгляды партнеров. На несколько секунд на экранах появляются наши лица и рейтинг зрительских симпатий. Мне даже не нужно туда смотреть, я и так знаю, что он опять понизился. Ну и что?

Я делаю глубокий вдох.

– Вы только что пытались меня убить. С меня достаточно.

На экранах вновь появляется Гай.

– Ты абсолютно права.

Я права?

Он помахивает указательным пальцем.

– Не насчет убийства, глупышка. Это просто были твои нервы плюс пиво. Тебя разыграло твое подсознание. Потрясающе, на что способен наш мозг, когда ему кажется, что его заперли в темноте. Но давайте мыслить здраво. Вы все в полном порядке, верно?

Никто не отвечает.

В кадре появляется Гейл.

– Зрители думают, что вам, ребята, необходимо поднять дух. И мы согласны. Так что взгляните-ка на ваши телефоны.

Как мило с твоей стороны, зрители. Не забыть бы разослать благодарственные открытки со спорами сибирской язвы. Мне не хочется делать что-либо по указке НЕРВа, но любопытство пересиливает, и я смотрю в телефон, где появилось новое сообщение «ПОГЛЯДИ, КТО СМОТРИТ!» Во вложении видео от Юлай и Лив.

Лив кричит в камеру: «Дай пять!» Потом говорит:

– Я так горжусь тобой, Ви! Ты – самая храбрая девушка, которую я знаю.

К ней присоединяется смеющаяся Лив:

– Ты – звезда, и гораздо круче, чем сама знаешь кто.

Они продолжают щебетать о том, как все наши друзья за меня болеют и завтра собираются устроить большой праздник. Они, конечно, не понимают, что я до самого лета буду сидеть под домашним арестом, но все же приятно знать, что не все тебя ненавидят.

Иэн и другие игроки тоже смотрят свои клипы на телефонах. Лица у всех становятся не такими напряженными, даже у Микки. Гейл спрашивает с экрана:

– Ну что, легче стало на душе, а, ребята?

Я – единственная, кто отвечает:

– Недостаточно.

Она улыбается.

– Значит, ты не все сообщения видела.

Я опускаю глаза и действительно вижу еще одно сообщение. Я читаю его и чуть не роняю телефон. Они увеличили мой приз – добавили к нему летнюю стажировку в одном из крутейших модных домов Нью-Йорка. Остальные игроки, похоже, считают новые предложения НЕРВа не менее заманчивыми, потому что комната взрывается свистом и воплями восторга.

У Иэна раскраснелось лицо.

– Просто не могу поверить.

– Чем они пытаются тебя подкупить?

Он шепчет:

– Адвокат по выходу из-под опеки.

В ответ на мой вопросительный взгляд он отвечает только:

– Это означает абсолютную свободу. А что у тебя?

Я рассказываю ему о моем призе.

У Иэна сейчас такой мечтательный вид – будто то, что случилось с ним в комнате, уже не имеет значения.

– Это же стоит того, чтобы еще час терпеть фигню, которую они для нас придумали, верно?

– Не знаю, – отвечаю я.

Правда ли НЕРВ пытался устроить мне газовую камеру? В ярко освещенной комнате, рядом с Иэном, это кажется бредом. Они ведь никогда не смогли бы замять это. Правда ведь? Я устала, у меня стресс, и они манипулируют моей психикой. Они все время так делают. Но в то же время они предлагают такие призы, каких больше никто предложить не может. Со стажировкой и школой моды я точно пробьюсь наверх.

Иэн целует меня в щеку.

– Нас ничто не остановит.

Я закатываю глаза.

– Да уж, мы непобедимы, и все такое.

Гай хлопает в ладоши, чтобы привлечь наше внимание.

– Готовы двигаться дальше?

Остальные игроки кричат: «Да!»

Я не в восторге от этой идеи, но подкуп сработал. Я киваю.

Гай улыбается.

– Чудесно! Приступаем к финальным испытаниям раундов гран-при!

Экраны тускнеют. Мы ждем, когда ведущие появятся опять. Техноритмы плавно переходят в нью-эйджевскую хрень, вроде той, что крутят на занятиях йогой. Она действует мне на нервы гораздо сильнее, чем техно. Я пытаюсь вдохнуть поглубже, но у меня не получается. Капля пота медленно сползает по щеке. Пустой экран будто издевается над нами. А потом по нему начинают ползти буквы: