улыбку. «Дядя Петя», как его звали подчинённые, буквально расцвёл. Суровые морщины частично разгладились, а в глазах появился огонь, которого я не замечал раньше. Возможность снова вернуться к тому делу, которому посвятил всю свою предыдущую жизнь, определённо пошла Снегирю на пользу…

Следующими стояли начальник отдела кадров Кобец, Лев Львович, и главный мастер Окунев, Сергий Олегович. Эти двое идеально подходили под иллюстрацию с названием «толстый и тонкий». Первый — покрытый складками, одышливый и сильно потеющий колобок, второй — худой, будто высушенный, в смешных круглых очках.

Роднило эту парочку одно — оба очень сильно боялись. Меня. И потупив взгляды, с затаённым ужасом ждали, что же будет дальше. Грешки за ними определённо водились, и в отличие от Струева, владеть собой они не умели совершенно.

Хотя — даже если бы и владели, это ничем бы не помогло им… Не в этот день — точно.

Четвёрка вызванных «на ковёр» стояла молча, ожидая, когда я начну. Прямо смотрели только Снегирь и Струев.

Ещё больше людей должны были всё слышать, но не видеть. Двери в кабинет я специально запирать не стал, вызванные вместе со своими начальниками заместители и прочие люди должностями пониже послушно ожидали своей очереди в коридоре. Судя по откликам эмоций, которые я улавливал, они тоже беспокоились относительно своего будущего. Однако — не так сильно, как начальство.

Там же, снаружи, расположились и репликанты. Застывшие молчаливыми статуями, они ещё больше всех нервировали, заставляя всё время беспокойно коситься на себя. Кто это и что здесь делают, знали немногие…

Внезапно затянувшееся молчание решился нарушить Струев.

— Темнозар Храбрович. Разрешите обратиться?

— Да.

— Моя секретарша варит прекрасный кофе, — на этих словах он мечтательно улыбнулся и зажмурился, как довольный кот.— Вам с дороги, наверное, будет в самый раз… А ещё можно распорядиться насчёт обеда.

Ненадолго задумался. Потом кивнул.

— Кофе достаточно. Будь добр, организуй.

Стреув тут же поднял свой коммуникатор, и почти сразу озадаченно нахмурился. Я выждал небольшую паузу и пояснил:

— Вся связь на лапуте временно отключена. Во избежание, так сказать, утечек.

— Но… Было бы достаточно выключить направленные вовне ретрансляторы?

— Перестраховка.

Святослав Дементьевич быстро улыбнулся — явно, чтобы скрыть озабоченность. И позвал голосом.

— Василисочка! Будь добра, кофе, как ты делаешь! И постарайся, это для Темнозара Храбровича, — он перевёл взгляд на мою беззаботно болтающую ножкой супругу, и добавил уже тише: — А вам, госпожа?

— Мне можно просто свежевыжатый сок баогавы.

— И свежевыжатый сок баогавы для нашей госпожи! — снова крикнул Струев и продолжил пожирать нас глазами человека, честно выполнившего свой долг.

Снова повисла тишина.

Я молча сидел, Яромира болтала ножкой. Кобец потел и тяжело дышал, Окунев раз за разом снимал и протирал свои дурацкие очки, внешне невозмутимый Струев лихорадочно думал о чём-то своём — и только Снегирь застыл почти в полной неподвижности, точь-в-точь как оставшиеся за дверями репликанты.

Вскоре вошла секретарша Струева. Ею оказалась похожая на куклу шикарная платиновая блондинка с огромной грудью, длинными ногами и солидной задницей, ещё и в наряде «мечта озабоченного начальника» со всеми атрибутами — короткая юбка, ажурные чулки, туфли на шпильках и расстёгнутая почти до середины блузка.

Прошествовав к нашему столу походкой то ли модели на подиуме, то ли — знающей себе цену портовой шлюхи, «Василисочка», ослепительно улыбнувшись, поставила передо мной кружку и блюдечко с печеньями, а рядом с Яромирой — большой стакан с соком. И так же величественно удалилась, оставив позади себя шлейф запаха ядрёных духов.

Правда, к нему примешивался аромат кофе. И надо признать, он оказался действительно неплохим. Струев явно себя уважал и не пил что попало.

Кофе кончился, как и сок Яромиры. Не кончилось только затянувшееся молчание.

Наконец пискнул мой коммуникатор. Связь была отключена, конечно же, не для всех.

Именно после этого сигнала я и начал, облокотившись локтями на стол.

— Думаю, всем очевидно, зачем вас сюда вызвали. Мы с Яромирой, по понятным причинам, на некоторое время были почти выключены из процессов управления… Но теперь — снова тут. И хотим послушать ваши подробные доклады, чего же вам удалось добиться в наше отсутствие, и какие у нас проблемы.

— Но… У нас нет доступа к информационным ресурсам и подробной статистике…

В который уже раз сняв и вновь надев свои очки, осмелился подать голос главный мастер.

— А ты рассказывай своими словами, Сергий Олегович. Точные цифры не надо, их я сам найду.

Окунев поспешно закивал. А я продолжил.

— Да, раз уж ты так удачно вызвался добровольцем… С тебя и начнём, пожалуй. Как успехи в запуске систем автоматизированного управления экстракторами? Удалось ли развернуть производственные линии? Как обстоят дела с ремонтом повреждений на лапуте? Что с захваченными кораблями? Мы сможем их эксплуатировать и чинить?

Окунев, чем дальше меня слушал, тем больше мрачнел. И начал, сбиваясь и запинаясь, рассказывать о своих успехах — вернее, о их отсутствии, перечисляя десятками наличие нерешаемых проблем:

— Сложности в подключении выходного каскада… Не получилось заказать реактор, а без него нам не хватает мощности для запуска линии… Места нет, смогли разместить на лапуте только одну линию… На остальных и подавно не получится… Недостаток специалистов, обслуживать корабли некому… Ну, я вам писал же об этом, одни проблемы…

Надо отдать ему должное — почти обо всех косяках он действительно писал, либо сам, либо через Струева. А знал я это потому что перед тем, как сесть на лапуту, «Косатка» сделала несколько кругов вокруг Горнила. И я бегло проглядел все те сотни писем, которые успели накопиться за время нашего отсутствия. Конечно, досконально вникнуть в каждую проблему возможности не было, но я теперь хотя бы примерно представлял их список — и когда они возникали.

— То, что у нас нет техников для обслуживания боевых кораблей, было известно ещё полторы недели назад. Вы что-нибудь сделали за это время?

— Да! Я отправил запрос Льву Львовичу, сформировал заявку на нужных специалистов…

— И? Что сказал наш начальник отдела кадров?

Кобец аж отпрянул от меня, закрывшись руками.

— Помилуйте, Темнозар Храбрович! У меня столько работы… Не хватает никого! Очень большой дефицит кадров! Всех надо проверять, перепроверять! Вон, Святослав Дементьевич их так мурыжит, так мурыжит! Долго это! Ещё и все в ополчение рвутся… А работать не хочет никто. Да я и просто не успел ещё до той заявки добраться!

— То есть — из-за вашего бездействия, одна из самых приоритетных задач у нас так и не решена?

— Простите! Простите меня! Не знал я, вот, перед Кровавыми говорю! Откуда же мне было знать-то, откуда? Заявки, они ведь все одинаковые. Как мне понять, которая из них приоритетная, а которая — нет?

— А для этого общаться надо с коллегами. Интересоваться. Спрашивать.

— У нас же весь приоритет на специалистов определённого профиля был… — Кобец кинул быстрый взгляд на невозмутимого Снегиря. — И поди откажи!

— Вот-вот, именно! Если бы мы не одних вояк набирали! Если бы заявка была удовлетворена вовремя! То всё бы уже было хорошо! — быстро закивал, сверкая стёклами, главный мастер. И тоже покосился на безногого ветерана. А после — с надеждой — уставился на меня.

— Если бы… Если бы кое-кто активнее продвигал свои интересы. Не просто отправил заявку и тут же забыл про неё, а контролировал её состояние, довёл бы до сведения начальника отдела кадров, что задача является очень важной, регулярно напоминал о ней…

При этих словах закивал, тряся жировыми складками, уже Кобец.

— Ладно. С этим понятно. Пока оставим вопрос с кораблями. Скажи мне, главный мастер… За сколько закончишь работы?

— Ну… Систему автоматизации для экстрактора на нашей лапуте, если получится добыть двойные резонаторы пятой серии, введу в строй за неделю…

— А производственные линии?

— Как я говорил, боюсь, на лапутах сможем развернуть только одну. Тут у нас уже всё место свободное занято, на других платформах некуда воткнуть будет. И она у нас уже практически развёрнута, осталась эта проблема с реактором…

— Сроки?

— Ну, дня три… Если постараться.

— Ясно.

После этого я демонстративно повернул свой коммуникатор, потыкал в кнопки голографического интерфейса, и перед нами в воздухе материализовалось изображение Аррака.

— Ты посмотрел всё?

— Да, вождь.

— Что скажешь?

Глаза лока зажглись.

— О! Производственная линия собрана. Почти готова. Универсальная, настраиваемая! Очень нравится. Можно