— А как же договориться на счёт цены? — накрыв своей ладонью, руку Мансура, спросила девушка.

— Какова ваша цена? — убрав руку, спросил мужчина.

— Вы со мной поужинаете, а позже проводите меня в номер…

— Для чего?

— Я наслышана о вашей любвиобильности и похождениях, так что можно считать мой интерес экспериментом.

— Думаю, мы с вами неправильно поняли друг друга… Я люблю свою жену и ни одна женщина в мире не интересует меня.

— В таком случае, я вынуждена отказать вам во встречи с господином Акифом. — встав из-за стола, сказала девушка.

— Значит, мне придётся искать другого человека, способного организовать для меня эту встречу. — ответил Мансур.

Девушка старалась показать ему свое безразличие, но вместо этого ещё больше выдавала свой гнев. Мансур понимал её "тонкие" намёки, но не разделял её интереса в этом, он не может быть с другой женщиной, только с Анной. Он понимал, что отпуская сейчас эту женщину, он теряет надежду на спасение жены и их ребёнка, но предавать её за информацию, которую он и так может получить, казались ему полнейшим бредом.

Проводив девушку взглядом, он достал из кармана брюк телефон и разблокировав экран мобильного набрал номер Анны. Он не видел её несколько дней, а для него они казались вечностью в аду. Приложив телефон к уху, он щатаил дыхание в ожидании ответа, который так и не последовал.

Ещё пару раз попытался удачу, пытаясь дозвониться до жены, он набрал номер Азима.

— Где Анна? — не дав слуге вымолвить ни слова, закричал в трубку Мансур.

— Господин, она… Госпожа приказала собрать её вещи и подготовить самолёт.

— Что? Какого черта? Она же прекрасно знает, что в её положении нельзя летать… — возмущённо кричал мужчина.

— Я не мог остановить её…

— Она сейчас где?

— По дороге в аэропорт…

Глава 40

Вырывая землю из-под колёс своего Мустанга, мужчина сорвался с места, оставляя за собой лишь клубы дыма и пыли. Стрелка спидометра за долю секунды упала на отметку двести километров в час и заставляя автомобиль реветь Мансур выехал на автомтраду. Попутные автомобили сторонились этого резкого и дикого железного коня, разъезжаясь в стороны, освобождая ему дорогу.

Кровь в жилах кипела от гнева и непонимая, он не мог понять, что могло заставить её вот так собрать вещи и бежать. "Сколько уже можно бегать?" — спрашивал Мансур сам себя. Она для него как луна в небе, находиться так близко, освещая его жизнь и в то же время так далека, что он никак не может до неё дойти.

Пропустив поворот на аэропорт, мужчина затянул ручник и не сбрасывая скорости развернулся на месте. Вдавив в пол педаль газа, он поехал навстречу автомобилям и вывернул руль в лево, уходя в крутой поворот с автомагистрали, наблюдая в зеркало заднего вида как недовольные автовладельцы сигналили ему вслед.

Мансур достал из кармана телефон, пытаясь дозвониться жене, но в ответ слышал лишь короткие гудки. Она не брала трубку, для этого должны были быть причины, но один только Аллах знал, что на уме у этой женщины.

Приближаясь к аэропорту, сердце стучало ещё быстрее и сильнее, хотя казалось, что оно и так уже должно было вырваться из груди. Въехав на влетно-посадочную полосу, он поехал навстречу уже разгоняещемуся частному самолёту, переключая ближний и дальний свет, милая фарами "стоп" и давя на клаксон и без того ревущего автомобиля.

Пилоты остановили воздушное судно в нескольких метрах от автомобиля Мансура. Мужчина проехал под крылом самолёта и остановился у самой двери.

— Ты с ума сошёл? — закричала Анна в открыаающуюся дверь самолета, глядя вниз на мужа, выходящего из машины.

— Какого черта ты делаешь? — закричал на неё Мансур, поднимаясь по опустившемуся на землю трапу.

— Ты мог разбиться… — глядя в глаза мужчины, едва сдерживая слезы, сказала Анна.

— А для чего мне жить, если ты уйдёшь?

— Ты не думал об этом, когда изменял мне…

— Что? О чем ты? — удивлённо спросил мужчина, подходя к жене, чтобы обнять его.

— Я о той женщине, которая взяла трубку, когда я звонила тебе… Чем же ты был так занят? — делая шаг назад, чтобы избежать объятий, сказала девушка.

— Я… Я не понимаю о чем ты…

— Ну да… Все вы не понимаете о чем мы говорим…

— Когда ты звонила? — пытаясь выяснить хоть что-то, спросил её муж.

— Тогда, когда ты был занят и не смог подойти к телефону.

Мансур взял в руки телефон и пролистал историю звонков нашёл входящий вызов от Анны и время разговора, но он точно знал, что не брал трубку и не разговаривал с ней. Внимательно посмотрев на время вызова, он понимал кто взял трубку и знал где он был в это время.

— Вот дрянь! — выругался мужчина, убирая телефон в карман.

— Конечно! Всегда виновата женщина, а вы все белые и пушистые!

— Анна, когда ты звонила, я отходил, мой телефон лежал на столике, в ресторане.

— И ты ещё скажи, что какая-то официантка решила ответить на звонок…

— Нет, не официантка. Это помощница врача, с которым я хотел связаться, чтобы он обследовал вас и сделал прогноз на роды. — пытался все объяснить жене Мансур.

— И зачем же ей принимать вызов на твоём телефоне? — не веря мужу, спросила девушка.

— Она делала не двусмысленные намёки на продолжение нашей деловой беседы в её или моем номере.

— Ааа… Да ты невыносим! Ты считаешь себя таким неотразимой и что все женщины мира хотят тебя и вешаются к тебе на шею сами… — выплескивая гнев, кричала Анна.

— Я так не думаю… И не хочу этого… Мне нужна лишь ты и никто больше… — подходя к жене, говорил он.

— Не трогай меня… Я видеть тебя не хочу! — вытирая слезы, прошептала девушка, пятясь назад.

— Хочешь я на колени встану? Я Аллахом клянусь, что и не смотрел на других женщин, после того, как увидел тебя! — встав перед ней на колени, молил Мансур.

— Встань! Не к чему устраивать весь этот цирк…

— Я люблю тебя больше жизни! Я люблю нашего ребёнка… Я весь мир испепелить готов за твои слезы, ну что мне сделать, чтобы ты поверила мне?

— Перестать врать…

— Я не лгу тебе… Как можно лгать, смотря в глаза любимой женщине, матери своего ребёнка?

— Я прошу тебя, встань с колен… Люди смотрят… — смущает сложившейся ситуации, просила девушка, ловя взгляды стюардессы и пилотов, стоящих в коридоре самолёта.

— Пусть смотрят! Пусть хоть весь мир смотрит, я буду стоять перед тобой на коленях пока ты