— В чем именно?

— Да она их как только увидела, мне тут же «зелени» подкинула, без разговоров. Сразу довольная такая стала и что-то все себе под нос про мужа и эти документы шептала. Типа, пригодятся еще, его погонять.

«Ну надо же, женушка! — мысленно воскликнула я. — Даже собственного мужа шантажировать собиралась. Теперь понятно, почему она так сильно старалась перебросить вину с себя на него. Может, и удар у того случился, когда она его ими припугнула, после того как он на нее со снимками наезжать начал да о разводе заикнулся. Да, ловко Оксана Владимировна дельце провертела».

Теперь все вставало на свои места. Непонятным оставалось одно: для чего Мироновой потребовалось искать пленку после смерти Чиликовой, раз была уверена, что та ее столь надежно спрятала, что никто и не в курсе даже. Об этом я и спросила Тимошина.

— Зачем? А мне откуда знать? Тебе яснее должно быть, она ж у тебя.

Тимошин был прав — все дело было как раз во мне. Я разворошила весь этот муравейник и заставила Миронову вновь зашевелиться и кинуться на поиски пленки. Если бы мне тогда, в самом начале, не пришло в голову проследить за ней, я бы ни за что не узнала, кто является заказчиком убийства Чиликовой.

— Ну, че теперь? — вывел меня из раздумий Тимошин. — Небось уже передумала отпускать?

— Пока еще нет, — отыскивая в ящике чистый лист и ручку, произнесла я. — Все будет зависеть от того, насколько понятно ты все то же самое изложишь на бумаге.

— А ты че, так не запомнила? — попытался прикинуться дурачком мой пленник. — Все ж как дважды два!

Я кинула на него такой тяжелый взгляд, что он сразу понял — его затея провалилась. Затем я отцепила его правую руку от батареи и сунула в нее ручку. Потом подвинула стол и бросила на него чистый лист, добавив:

— Что делать, ты знаешь.

Тимошин обреченно вздохнул и, склонившись над листом, принялся что-то там царапать. Я допила кофе, приготовленный заботливым Кирей, и понесла грязную чашку в кухню, где он чем-то уже минут пять гремел.

— Ну, как допрос? — едва я появилась в дверях, спросил он. — Все выведала?

— Подчистую, — похвалилась я и попросила еще кофе. — Малый оказался на редкость сообразительным и разговорчивым.

— Ты и в самом деле собираешься его отпустить? Он же заслуживает наказания, преступление-то серьезное.

— Знаю, — ответила ему я, — но это просто необходимо сделать, иначе взять Миронову не получится. Она же ему наверняка еще не все бабки за меня отдала, так что он с ней непременно встретится.

— А не боишься упустить его? — задал вполне естественный вопрос Володя. — Мигом отделается от слежки, не дурак ведь, а потом укатит куда-нибудь, и ищи-свищи.

— Для этого страховочка и существует, — как настоящий профессионал, напомнила другу я. — Ты, старейший работник милиции, забыл, что существует такая чудо-техника, как «жучки»?

— Забыл. Только не о том, что они существуют, а о том, что они у тебя есть, — улыбнулся Киря и со вздохом продолжил: — Ты же в сто раз лучше моего отдела вооружена.

— Вооружена. Только все мое вооружение сейчас лежит себе в моей машине и даже не догадывается, что ужас как мне нужно, — пояснила я, радуясь, что, как обычно, не переложила все свое хитрое хозяйство в сумочку. Где бы я сейчас искала необходимое мне оборудование…

— Это намек? — тут же спросил Киря и пристально посмотрел на меня.

Я хитро улыбнулась и неопределенно пожала плечами. Кирьянов все понял и, тяжело вздохнув, произнес:

— Давай ключи, красавица.

— С удовольствием бы, но они в квартире. Я их еще в тот раз вывалила на стол, там, наверное, еще и лежат. А дверь… Ее чем-нибудь подковырнешь, она и откроется, замок все равно сломан, — сразу же пояснила ему я, не давая времени передумать.

Быстренько дав Володьке инструкции по поводу того, как сначала открыть, а потом закрыть сломанный замок, как завести машину, в последнее время почему-то периодически барахлившую, я поспешила вернуться в зал. К моему приходу сочинение Тимошина было практически готово. Дописав последние строки, он поднял ко мне голову и спросил:

— «Засим остаюся всегда ваш» писать?

— Ага, ты еще отпечатки пальцев туда поставь, тоже пригодятся, — подколола его я.

Взяв листок с писаниной, я внимательно прочла все, что он изложил, и, не найдя никаких ошибок, кроме грамматических, стала его сворачивать. Тимошин следил за моими действиями не отрывая глаз и боялся спросить, отпустят его или все же посадят. И я разъяснила ситуацию:

— Я тут подумала и решила, что гораздо проще будет сутки отсчитывать с утра, а до него уж самая малость осталась. Так что придется тебе переночевать тут, а завтра будешь свободен. Почти как птица.

Сказав это, я вновь прицепила свободную руку Тимошина наручниками к трубе и вышла в кухню. Дожидаясь возвращения Володьки, я успела еще раз перебрать в памяти события и пришла к выводу, что нужно еще попытаться выяснить, кто же все-таки убил фотографа. Вполне может быть, что я ошибаюсь в своих подозрениях и Мироновы в гибели Федора не виноваты, но проверить кое-что не мешает.

Киря вернулся часов около десяти. Он не только пригнал мою машину, но и прихватил из дома кое-какие теплые вещички, за которые я ему была очень благодарна.

— Теперь ожидаем утра? — полюбопытствовал он, уже заметив по моему лицу, что я что-то надумала за время его отсутствия.

— И да и нет, — оправдала я его подозрения и принялась знакомить с идеями, пришедшими мне в голову.

В конце концов, кое-как убедив Кирьянова отпустить меня в такое время одну и добившись его согласия еще немного поработать охранником, я покинула дружественный мне дом. Сев в машину, я набрала номер телефона Георга.

— Слушаю, — отозвался он в трубке буквально сразу.

— Георгий, привет, — шутливо начала я, — как твоя репутация, не подмокла еще?

— Кто это? Чего надо, сволочь? — заволновался он.

— Ну зачем же сразу оскорблять? А я ведь доброе дело сделать хотела: фотокарточки одни передать. Как думаешь, они дорого стоят?

На минуту в трубке повисло молчание, а затем Георг серьезно спросил:

— Откуда фотки? Что на них?

— На них ты, мой хороший. Мне один фотограф сказал, что денег у тебя куры не клюют, — прикинулась незнакомкой я. — То, что ты его грохнул, мне по барабану, да только фотки я еще до того успела у него стибрить. Он у меня их еще потом выкупить хотел, да ты помог, не успел он. Так как, поговорим о цене?

— Двадцати тысяч хватит? — без лишних слов произнес Миронов, даже еще не выслушав моего предложения.

— Вполне, — сразу согласилась я. — Ладушки, тогда встретимся минут через двадцать у дома фотографа. Ну, ты ж наверняка помнишь, где это, — гнула я свое, понимая, что смогу проверить свои подозрения относительно Георга только так: если он приедет туда сам, это и будет означать — он убил Федора.