— Что я вам говорил? Я оказался прав! Дорога свободна, вы слышали это, герцог? Нам необходимо завтра же выступить и идти вперед, чтобы заставить этих каналий заплатить за свои преступления!

— Прежде всего, сир, необходимо освободить короля Людовика и его семью. Их держат в Тампле, и им угрожает смертельная опасность, уверяю вас. Начались разговоры о процессе над королем. Некоторые отчаянные головы мечтают об эшафоте.

Суровое лицо генералиссимуса стало еще мрачнее.

— Опасность не может быть настолько серьезной! Мы не можем углубляться еще дальше в провинцию Шампань. Мы сейчас слишком слабы…

— Располагая армией в шестьдесят тысяч человек? Вы шутите?

— Да, у нас шестьдесят тысяч солдат, но видели бы вы, в каком они состоянии. Уже многие недели льет дождь. Резко похолодало, а они в летней форме, потому что в августе никто не надевает зимнюю форму. Их косит болезнь, в лагерях стоит вонь от кровавого поноса. Нельзя сражаться, ведя в бой армию призраков. Здесь мы наконец нашли провиант. Подождем хотя бы прихода австрийцев Клерфайта, которым еще надо пройти через Аргонну, и эмигрантов графа д'Артуа, которые идут следом за ними.

— Чтобы император Австрии стяжал всю славу в одиночку? Об этом не может быть и речи. Я хочу первым войти в Париж. А наши солдаты, даже слабые, прежде всего солдаты! Они найдут нужные силы.

— Сир, — снова заговорил герцог Брауншвейгский, — позвольте мне настоять на своем. Это в наших общих интересах. Если Дюмурье стоит в Сент-Мену и контролирует ущелья в Аргонне, то мы будем отрезаны от наших тылов и окажемся между двух огней. Поверьте мне, Париж будет обороняться. Неужели вы желаете видеть, как падет ваш последний солдат?

— Чушь! Один прусский солдат стоит десяти французских, и я, их король, хочу, чтобы они шли вперед! Они добьются победы!

— Сир, вы доверили мне ведение войны. Я генералиссимус.

— А я король! Завтра же мы пойдем вперед к дороге на Париж! И отрежем Дюмурье от его тылов! А, вы все еще здесь?

Последняя фраза относилась, разумеется, к де Бацу, который с тревогой слушал словесный поединок двух гигантов. До этой минуты он полагал, что король и герцог единодушны. И вот герцог вдруг не желает двигаться вперед. Барон спрашивал себя, какую роль в этом странном поведении сыграли бриллианты короля Франции? Герцог их, несомненно, получил. Но надо было отвечать королю Пруссии.

— Ваше величество не позволили мне уйти, — с поклоном ответил он.

— Но вы согласны со мной? Мы должны идти на Париж?

— Надо как можно скорее освободить короля…

— Ради этого вы ехали ко мне? — спросил герцог Брауншвейгский.

— Ради этого… И есть кое-что еще, но это может подождать, ваше высочество!

— Тогда уходите! Если мы выступим на заре, мой адъютант, полковник фон Массенбах, проследит за тем, чтобы вы последовали за нами. И где мы бы ни оказались, завтра вечером мы с вами увидимся. С вами и вашей спутницей!

Больше добавить было нечего. Де Бац откланялся и пошел за офицером, вошедшим в тот момент, когда герцог назвал его имя. Когда они выходили, на них буквально налетел мужчина в гражданской одежде. Его костюм был безупречен, если не считать нескольких капель грязи на сапогах, чего при такой погоде невозможно было избежать. Своей чистотой и ухоженностью мужчина резко выделялся на фоне окружающих его прусских офицеров. Не обращая внимания на барона, он бросился к фон Массенбаху, который оказался на полголовы выше незнакомца.

— Сообщите герцогу Брауншвейгскому, что я должен немедленно его увидеть! Это очень важно. Речь идет о тех людях, что приехали в карете, которая стоит на другой стороне площади. Я могу поклясться, что их прислала Коммуна Парижа!

— Не клянитесь, сударь, вы раскаетесь в этом. Это моя карета, — сухо ответил ему де Бац.

— Вы можете назвать себя?

— Только после того, как вы скажете мне свое имя!

— А почему бы и нет? Я маркиз де Понталек, особый эмиссар монсеньора регента Франции!

В глазах барона загорелись искры гнева.

— Регента? Не слишком ли вы торопитесь? Насколько мне известно, король еще жив!

— Не сомневаюсь, что это ненадолго. Этому несчастному королевству нужен настоящий хозяин. Мы бы никогда не оказались в таком положении, если бы граф Прованский был старшим братом! Но вы мне так и не сказали, кто вы такой.

— Я барон де Бац, особый эмиссар его величества короля Франции и Наварры Людовика XVI!

Сколько презрения, сколько вызова прозвучало в этих словах! Де Бац смотрел прямо в глаза человеку, которого никогда не видел раньше, мужу, решившемуся на все, чтобы убить свою жену. Приезд маркиза оказался самым худшим, что могло произойти с бедной Лаурой. Если маркиз ее узнает, он разрушит то хрупкое душевное равновесие, которое, далось несчастной женщине с таким трудом. Существовало только одно решение, и Бац размышлял, как ему, привести план в исполнение, когда де Понталек сыграл ему на руку, рассмеявшись в ответ:

— Очень звучные титулы! Недолго же вам их носить, сударь!

— Возможно, это так, но вам не удастся прожить настолько долго, чтобы узнать об этом. — И он молниеносным движением дважды ударил Жосса по лицу. Тот побагровел и заорал:

— Ничтожество! Вы мне за это ответите!

На лице де Баца засияла лукавая и дерзкая улыбка.

— Но именно этого я и хочу, милейший! Не соблаговолит ли полковник фон Массенбах одолжить мне свою шпагу?

Адъютант герцога Брауншвейгского безучастно наблюдал за словесной перепалкой. Он уже привык, что французы все время ссорятся. Одним разом больше, одним меньше, какая разница? Но полковнику сразу не понравился маркиз де Понталек, все время ссылавшийся на своего хозяина. Второй француз показался ему симпатичнее. Поэтому он вытащил шпагу из ножен и протянул ее барону со словами:

— Я уверен, что вы с честью используете ее, герр барон. Но подождите немного. Я должен предупредить его высочество и узнать, разрешит ли он вам драться в его лагере. Но, — добавил фон Массенбах с улыбкой, — я буду очень удивлен, если его высочество вам откажет!

Немцы всегда любили битвы, сражения, дуэли и даже потасовки. Поэтому поединок двух французов превратился для них в настоящее развлечение. Герцог Брауншвейгский не стал его запрещать, тем более что в схватке участвовали не его солдаты.

Поэтому, буквально несколько минут спустя после стычки де Баца и де Понталека, солдаты с факелами в руках образовали круг напротив таверны. И, к радости дуэлянтов, дождь перестал, словно небо тоже не возражало против такого спектакля.

Получив разрешение герцога, полковник фон Массенбах взял на себя обязанности секунданта. Он проследил за подготовкой площадки и послал за военным хирургом. В это время де Бац бросился в амбар и предупредил Питу, рассказав ему обо всем.