— Ни в коем случае, — он кивком головы указал на Лауру, укрытую покрывалом и крепко спящую на соломе, — ни при каких обстоятельствах она не должна узнать о том, что происходит. Оставайтесь здесь и не спускайте с нее глаз!

— Ни за что на свете! Бире-Тиссо отлично один справится с этой задачей. Я иду с вами. Но скажите мне, барон, разве вы поступаете разумно? Вы собираетесь драться на дуэли, рисковать своей жизнью, когда вас ждет столько важных дел, когда жизнь короля в опасности и только вы можете…

— Де Понталек — вот истинная угроза для жизни короля! Знаете ли вы о том, что граф Прованский объявил себя регентом Франции? Он сумеет устроить так, что к моменту появления герцога Брауншвейгского в Париже Людовик XVI будет уже мертв. И можете не сомневаться, что после этого жизнь дофина не будет стоить и ломаного гроша! А что до этой женщины, то одному богу известно, что может с ней случиться, если я не убью ее мужа!

— А если он убьет вас? Вы допускаете такую возможность?

— Это меня несказанно удивило бы, — ответил де Бац с безмятежной улыбкой, которая несколько успокоила журналиста. — Все в нашей семье, начиная с д'Артаньяна, отлично владели шпагой!

— Мне очень хочется вам поверить, но я предпочитаю сам в этом убедиться.

Несмотря на, то, что барон держался очень уверенно, Анж Питу с трудом справлялся с растущей тревогой. Жан де Бац не хвастался. Он и в самом деле виртуозно фехтовал, но и де Понталек оказался весьма ловким противником. Поэтому для собравшихся зрителей дуэль превратилась в захватывающее зрелище. Быстрота реакций барона завораживала. Он жалил I противника, как разъяренная оса, постоянно менял позицию на такой непростой площадке, заставляя де Понталека живее поворачиваться.

В течение нескольких минут маркизу удавалось парировать удары барона. Это его вдохновляло и разжигало азарт наблюдателей. Наиболее красивые удары сопровождались громкими аплодисментами и восторженными криками. Питу с горящими глазами следил за поединком. Но смертоносный танец, который де Бац исполнял вокруг маркиза, был не только зрелищным но и опасным. Жосс, разъяренный тем, что ему никак не удается достать противника, которого он посчитал обыкновенным задирой, начал терять терпение и совершать ошибки.

Чувствуя, что его силы на исходе, де Понталек рванулся вперед, согнувшись почти пополам, и нанес де Бацу сокрушительный удар. Но барон парировал его и, воспользовавшись мгновением, когда Жосс выпрямлялся, вонзил в него свою шпагу. Де Понталек рухнул на землю. Последнее, что он слышал, был отчаянный женский крик. Ему показалось, что перед ним предстало видение — молодая женщина в синей накидке с капюшоном на белой шелковой подкладке с ужасом смотрела на него своими огромными темными глазами, так похожими на глаза его покойной супруги Анны-Лауры. Но этого просто не могло быть! В голове маркиза мелькнула мысль — его жена закончила свое земное существование, ее обезображенный труп был найден на следующее утро после бойни на улице Балле… А эта женщина была просто красавица, чего нельзя было сказать об Анне-Лауре! ..И обессиленный Жосс потерял сознание.

Хирург, осматривающий его, объявил, что маркиз еще жив, но его надо немедленно отнести в лазарет. Круг солдат распался, все вернулись к своим обязанностям. Снова пошел дождь. Де Бац спокойно вытер шпагу и вернул ее владельцу — полковнику фон Массенбаху.

— Благодарю вас, полковник, у вас прекрасное оружие!

— Но им еще никто не пользовался так, как это сделали вы. Мои поздравления, герр барон. Пойдемте, выпьем по глотку шнапса! Вы согреетесь, да и его высочество хотел вас поздравить. Маркиз ему весьма несимпатичен.

— С удовольствием приму ваше приглашение, но позвольте мне присоединиться к вам через минуту. Я должен заняться моей спутницей. — Барон подошел к Лауре и не слишком любезно взял ее за локоть. — Что вы здесь делаете? Я же приказал не выпускать вас из амбара.

— Я не смог помешать ей, — принялся оправдываться Бире. — Крики солдат ее разбудили, и госпожа захотела выйти во что бы то ни стало. Я не осмелился применить силу…

Но Лаура его не слушала. Она позволила себя увести, все время оглядываясь на Жосса, которого уносили солдаты.

— Вы его убили? — наконец выдохнула молодая женщина, не отводя взгляда от группы, удаляющейся в сторону лазарета.

— Вы же слышали, что сказал врач. Де Понталек еще жив.

Неожиданно ярость охватила де Баца. Он схватил женщину за плечи, развернул к себе лицом и рявкнул:

— Если это причиняет вам такую боль, так ступайте же к вашему мужу-убийце! Ухаживайте за ним, сюсюкайте с ним, а если он выкарабкается, не упустите случая припасть к его ногам и попросить прощения за то, что вы все еще живы!

— Но…

— Но — что? Вы по-прежнему любите его! Это написано у вас на лице! Итак, отправляйтесь к нему. Облегчите его страдания, приласкайте его!

Де Бац так грубо оттолкнул Лауру, что она упала бы в грязь, если бы рядом не оказался Питу, вовремя подхвативший ее.

— Что на вас нашло, барон? — строго произнес он. — С дамами так нельзя обращаться! Это на вас совсем не похоже!

— Вы правы… Соблаговолите меня простить, маркиза. Я полагал, что поступаю так, как будет лучше для всех, но я, очевидно, ошибся. Я возвращаю вам вашу свободу.

— Она мне не нужна, — прошептала молодая женщина, пытаясь совладать со своими чувствами. — Наша сделка остается в силе, если вы этого хотите. Простите мне мою слабость. Она была вызвана внезапностью происходящего. Я просто не ожидала, что… И умоляю вас, не называйте меня маркизой!

Барон посмотрел ей прямо в глаза, словно пытаясь проникнуть во все потайные уголки ее души. Он взял ее руку и поцеловал.

— Как вам будет угодно! А теперь давайте отдохнем. Нам всем необходим отдых.

Отведя своих спутников в амбар, де Бац вышел на улицу и направился к лазарету, расположенному на брошенной ферме. Сильный порывистый ветер бил ему в лицо, струи дождя хлестали по щекам. Лаура не осмелилась спросить, куда он направился, да она и знала ответ. Узнать о состоянии здоровья побежденного противника было одним из правил кодекса чести дворянина. Де Бац оставался в лазарете добрую часть ночи, а молодая женщина все это время не могла уснуть. Она все пыталась разобраться в собственной душевной сумятице. Неужели де Бац прав и она по-прежнему, вопреки всем доводам разума любит Жосса? Действительно, когда Лаура выбежала на улицу, привлеченная криками и звоном клинков, она была потрясена, узнав в одном из дуэлянтов Жосса. Но испугалась она не за его жизнь. Страх за барона сковал ее сердце. Он дрался так отчаянно, что подвергал себя опасности каждую секунду. А потом Жосс упал. Лаура вскрикнула и побежала к нему, что было естественно для ее чувствительной натуры. Нет, она не мучилась сознанием, что ее неверный муж может умереть. Его вероломство и жестокость нанесли ей слишком тяжелые раны, чтобы она могла питать к Жоссу прежние чувства. Сердце ее холодно и равнодушно к нему.