отражение. Высунул голову через окно, посмотрел на небо, затем проверил, не отвязалась ли пленница. Улыбнулся и погладил корзинку с яблоками.

— Почти добрались. Отвезем угощение моим девочкам, ат, а потом подселим тебя к друзьям.

Он взял яблоко и надкусил.

— Справился, ат. Любовь, все ради тебя, — произнес он с набитым ртом сквозь хруст фрукта.

Он снова бросил огрызком в Рамуте, спрятал крестик под рубашку, завел двигатель и поехал к свинарнику.

Рамуте слышала, как убийца кормил свиней. Как он ласково называл их по именам.

— Ат, моя Лала, ат, мое солнышко, — приговаривал Дмитрий. — Моя Лала любит, когда ей животик чешут.

Рамуте слушала хрюканье и рассуждала, как она может использовать полученную информацию и что могли значить слова убийцы о том, что он подселит ее к друзьям.

«У него много пленников? Чего он хочет? — рассуждала она, стараясь не думать об онемевших пальцах. — Зачем ему пластинки и при чем здесь женщина по имени Любовь?»

Глава 25

Федор битый час набирал номер Рамуте. Не прекращая звонил и звонил. Слушал: «Оставьте свое сообщение», сбрасывал и снова набирал.

Ему не терпелось признаться, что, благодаря ее допросу, он решил проверить пластинки. Хотел обрадовать, что благодаря именно ее работе полиция проверила состав пластинок и те оказались с примесью крови и частиц плоти жертв.

Федор все свое обеденное время провел за телефоном, в итоге сдался и оставил сообщение:

— Рами, пришли результаты по составу пластинок. Думаю, тебе будет интересно. Перезвони, есть кое-что важное.

Он вернулся в отделение.

— Рамуте не приходила?

— Кто?

— Эксперт из Москвы.

— Нет, — ответил дежурный.

Федор зашел в свой кабинет, перелистнул страницу заключения и опять достал телефон.

«Что-то не нравится мне это», — подумал он и еще раз набрал номер Рамуте. На этот раз услышал в ответ, что аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети.

Он пролистнул записную книжку, нашел номер Роберта. Федор решил, что Рамуте наверняка отчитывается перед своим непосредственным начальником и тот может знать, где сейчас его подчиненная.

— Слушаю.

— Здравствуйте. Роберт Иванович, это вас беспокоит…

— Окей, Федь, я тебя узнал. Как жизнь?

— Нормально. Роберт Иванович, я к вам по такому вопросу.

— Федь, во-первых, не называй меня по имени-отчеству. Окей? Просто Роберт. Забыл? Я терпеть не могу ваши устаревшие провинциальные формальности.

— Так точно. Простите, никаких отчеств.

— И во-вторых, Федь, мы же друзья. Так что давай на «ты» и не выпендривайся. Окей?

— Есть.

— Ну? Что хотел? Как продвигается расследование?

— Не хотелось бы загадывать, но, кажется, мы вот-вот схватим преступника.

— Вот-вот?

— Так точно.

— Окей-окей… Хм… Вот-вот, значит, схватим. Интересно. Очень интересно.

Федору показалось, что сейчас услышит в трубке: «Ну раз почти арестовали, ждите, скоро буду. Прилечу, чтобы шлепнуть местных по носу и присвоить все лавры себе».

Федора передернуло от одной мысли, что Роберт сейчас такое произнесет. В том, что Роберт Иванович способен на такую фразу, Федор не сомневался.

— Окей. Значит, так, Федь, слушай внимательно. Делай все, как считаешь нужным. По вопросам санкций можешь обращаться напрямую к Рамуте, я ее уполномочил связаться с теми, кто все организует. Окей? Действуй смело и решительно. Понял?

— Так точно.

Федор выдохнул. Его опасения не оправдались, Роберт не собирался прилетать.

— Федь, кстати, а как там мой профайлер? Трудится? Не сильно тебе мешает? — Роберт рассмеялся.

— Нет, не мешает. Совсем наоборот. Но тут это… Я как раз насчет нее и звоню.

— Так.

— Вы с Рамуте сегодня не… Ты с ней сегодня не разговаривал?

— Нет, Федь, а что? Что уже случилось? Исполняет технику «вот вам мои психи»?

— Нет, — Федор улыбнулся. — Не знаю. Может быть. Я звоню, а она недоступна.

— Окей. С ней бывает. И?

— В принципе, все. Просто обеспокоен. Исчезла ни с того ни с сего. К тому же…

— Что к тому же?

— Не знаю. Мы с Рамуте немного эм… Поначалу не очень поладили. Вот я и решил, что теперь она не хочет со мной говорить.

— Окей. Это снова в ее духе. Думаешь, обиделась?

— Так точно. Вот решил у вас… Решил тебя набрать спросить, вдруг она звонила.

— Все ясно. Федор хочет извиниться перед Рами, Рами хочет послать всех в зад. Окей.

— Наверное.

— Значит, так, Федь. Я не знаю, где Рами. Она мне не звонила и передо мной не отчитывается.

— Ясно.

— Не перебивай. Окей? Говорю, что она не звонила, но что-то мне подсказывает, что без меня вам там не обойтись.

— Что? Нет, мы…

— Не перебивай. Окей? Ты мне сам позвонил и попросил помощи.

— Но я же только…

— Не перебивай. Ты звонил?

— Так точно.

— Окей. Как, по-твоему, я должен отреагировать на звонок?

— Так точно.

— Ну вот, реагирую. А что с настроением? Такое ощущение, что ты не рад моему решению прибыть к вам на подмогу.

— Нет. Просто, не совсем понятно зачем. Зачем вас… Тебя отрывать от важных дел и…

— Так надо, поверь. Полицейская интуиция. Окей?

Федор так сильно хотел ответить: «Нет, никакой к черту не окей! Роберт, прошу, не надо! Роберт, не прилетай. Сиди, зараза, в своей Москве, в своих барах и не мешай! Не нужен ты здесь. Пожалуйста. Нет! Нет, Роберт! И еще раз нет!»

Но вслух произнес:

— Есть.

— Отлично. Принято. Послезавтра буду.

Федор не заметил, как дважды прошел через все отделение с отключенным телефоном возле уха. Вышел на улицу, посмотрел на окна кабинета своего начальника и вернулся обратно.

Когда он пришел в себя, обнаружил, что в пачке, которую только распечатал, уже не хватает половины сигарет.

— Дайте мне информацию о нахождении абонента, — он продиктовал номер Рамуте и вздохнул.

«А еще я же обещал Рами узнать, где невеста ее знакомого», — вспомнил он, покачал головой и спустился на первый этаж.

Глава 26

— Рамуте, говори шепотом.

— Катя? А ты как тут?

— Тише!

— Что происходит? — шепотом спросила Рамуте.

— Если этот псих-дрочила услышит, вернется и заклеит всем рты. Или вообще свяжет.

— Хорошо. А как здесь включить свет?

— Никак, — ответил мальчик. — Нам не дотянуться до рубильника. Этот гад сам его включает и выключает.

— Ты еще кто?

— Я Тоша.

— Рамуте, это Антон. Мальчишка, который, как он сам говорит, хотел меня спасти. Но что-то с трудом верится.

— Я хотел! — возмутился мальчик.

— Не ори!

— Простите. Я, честно, хотел спасти, — прошептал он.

Рамуте попробовала присмотреться, но в кромешной темноте невозможно было ничего увидеть.

Она мысленно представила план подвала. Спустились, два шага влево, поворот, три вперед, остановка. Убийца вел ее с мешком на голове, но она услышала, как он брал молоток, чтобы приковать ее к стене. Он