весьма серьёзный для меня плюс: никто более не стремился портить мои вещи. И это колоссальный успех! Поздно я сообразил, какой ценностью владею! Дорогая, отделанная золотой и серебряной нитью одежда, качественная обувь, кожаная сумка, сделанная лучшими умельцами столицы… В тот же день пришёл к Тельме Грануолл, предоставив ей вещи «на сохранность». Поунижался, добавил лести, улыбок, обещал «помнить всю оставшуюся жизнь»… Аж самому тошно стало. Но главное — это сработало. Женщина согласилась придержать мои личные вещи у себя вплоть до моего выпуска.

— Но потом тебе всё равно придётся жить в новом месте, куда тебя распределят, — жирно намекнула она. — И там уже не будет той, кто тебе поможет.

— Зато там можно будет применять магию, — усмехнулся я. — А значит, либо нарушителям не поздоровится, либо к тому моменту я научусь зачарованию и наложу на вещи руны.

На том и порешили. Потому и остались в моей комнате лишь выданная интендантом одежда, которую он же и запретил портить. Теперь ограничиваемся сугубо побоями. А когда камзолы и рубашки всё-таки рвались, приходилось выдавливать хоть какие-то потуги производственной магии, таланта к которой я не проявил от слова совсем. Худо-бедно, на поверхностный ремонт моих потуг хватало, но до уровня Колетты не дотягивал весьма и весьма. Предрасположенность, что ли, не тянет?

Эх, знать бы её ещё! Говорят, ультима хорошо помогает осознанию предрасположенности магии, но… эта тварь не шибко любит становиться известной. Как нам кратко пояснил тот же Табольд, ультиму чаще всего открывают случайно. Захотел колдун какую-то хероту сотворить, а тут — бац! И сотворилось. Нечто. На выбор.

Учителя из поместья давали примерные цифры: каждый сотый. То есть один процент магов, которые открыли собственную ультиму. Грубый подсчёт, само собой, но даже если он внезапно окажется выше, статистика меня не радовала. На чудо я надеяться уже давно перестал. То есть… что может какая-то удача, когда у Хореса на меня имеется собственный план?

Так или иначе, надежды не теряю. Даже почитал в библиотеке про ультимы, где приводились истории колдунов, сумевших освоить это истинное чудо. У каждого способ был свой и уникальный. Даже захотелось поэкспериментировать! Но учитывая, что колдовать просто так, особенно в библиотеке, запрещено…

Зато почитал про интересные способности. Один из опаснейших волшебников, Донован из Лабиринта, мог ультимой вызывать ядовитый кислотный дождь, который разъедал солдат тысячами, и с доспехами. Даже магические барьеры спасали посредственно. А Слёзы не избавляли от накопительного эффекта яда, который почему-то считался физическим… В общем, опустошения он в своё время проводил те ещё. Правда, не у нас. И не у наших врагов. Где-то очень далеко, за океаном Криков.

Как я понял по косвенным сведениям, это вообще ещё до Великой войны было. А с тех времён минуло порядка тысячи лет. Чудо, что сведения сохранились! А то ведь про саму Великую войну весьма мало информации осталось. Даже мои учителя говорили обобщённо. Наверное, про то время мог в должной мере рассказать разве что Дэсарандес…

Кхм, одним Донованом, впрочем, интересности не завершались. Другой маг, Гесус Мрачный, имел возможность обращаться в могучее чудовище, напоминающее огромного летающего змея. Дракона? Честно сказать, по описанию не совсем понятно, тем более что драконов ныне давно перебили. Слишком уж много дерьма они натворили в Великой войне. Касательно же Гесуса было понятно лишь то, что тварь, в которую он обращался, имела почти неуязвимую шкуру, мощное огненное дыхание, а также размер с половину нашей школы. Вот тут невольно возникает вопрос… а что, мать вашу, можно против такого сделать⁈

Вроде как его сумели победить несколько отрядов высших сионов, потому что наглый верс поверил в себя и решил убить короля. Это, кстати, в Милиссии было, почти девятьсот лет назад. Сравнительно недалеко от нас, за Сайнадским царством. Ну, ныне недалеко. В то время Империя ещё не была Империей и даже не подчинила Малую Гаодию. Если память мне не изменяет, то Дэсарандес тогда владел лишь куском юго-запада и правил из Старого Центра, бывшей столицы Империи.

Ещё из интересных был случай, о котором узнали лишь постфактум. На мой взгляд, самый опасный и… желанный. Просто в один из дней государство Истла закрыло для всех границы и почти полтора года занималось какими-то своими, абсолютно непонятными и странными делами. Шпионы других стран и даже торговцы молчали. Даже под пытками никто ни в чём не признавался. Лишь позднее, при встрече с одним из послов Вольных Марок, который владел Слезой, удалось… снять с человека гипноз!

И сразу всё встало на свои места. Во всяком случае — для заинтересованных лиц внешнего мира.

Позднее выяснилось, что колдунья Идания (да, это была девушка), которая вошла в историю под прозвищем «Коварная», оказалась весьма хитра. Она рассказывала, что её ультима может… даровать блаженство и удовольствие. Заинтересованные люди (как мужчины, так и женщины) сами снимали амулеты, попадали под гипноз, под приказом признавались, что «это было великолепно!», а потом начинали носить подделку в виде простого кулона.

Постепенно у Идании сформировался весьма опасный кулак сионов, инсуриев, других колдунов и прочих сил, которые вовремя затыкали рты тем, кто случайно соприкасался со Слезой, развеивая чары. Вскоре сама волшебница дошла до правителя Истлы. На следующий день страна сменила лидера, хоть об этом никто и не узнал. Такие дела.

Ни один человек не смог ничего сделать вплоть до совершенно естественной смерти колдуньи. Тогда-то, постепенно, не получая новых приказов, люди стали приходить в себя (случайные контакты с настоящими антимагическими амулетами) и хвататься за головы. До сих пор (хотя прошло уже несколько сотен лет) Истла крайне осторожно подходит к применению волшебства и маги в ней проживают едва ли не в кандалах. Над каждым стоит обязательный надсмотрщик, долженствующий убить колдуна, если заподозрит того в чём-то незаконном.

Мысли в голове промелькнули за долю мгновения, которого даже не хватило, чтобы Табольд перестал ругаться, смешивая Осберта с грязью под довольное улюлюканье класса. Решившись, всё-таки оглянулся, находя толстяка, покрытое крошками лицо которого создавало ощущение, что он вот-вот разревётся. И главное — из-за чего⁈ Собственной же глупости!

Долго разоряться наставник, впрочем, не стал, продолжая прерванный «опрос», которым начинал каждое новое занятие. Только менял ветки волшебства, чтобы начинающие маги лучше запоминали необходимые для них эмоции.