У меня пока шла вторая неделя… Но к исцелению особых склонностей не ощущал. Как, впрочем, и почти ко всему, кроме стихии воды. Она у меня получалась хорошо. Но, может, ещё наработаю?..

Однако сказать, что сегодня в лазарете занимались лишь лечением привезённых счастливчиков (или неудачников? А это как повезёт!) будет неверно. Часть коек была занята и учениками. Всегда есть кто-то оказавшийся в ситуации, похожей на мою, либо пострадавший на занятиях. Даже маги не в силах с ходу исправить некоторые последствия неправильно применённых чар либо за короткий срок отрастить потерянные конечности. Вот и сейчас двое парней с сосредоточенным видом «воскрешали» какого-то увальня, который без остановки блевал кровью. Судя по всему, они были кем-то из разряда «опытных», если так можно сказать про кого-то со сроком обучения в два месяца.

Тем не менее Треттер почти не обращала на них внимания, а это показатель, ведь волшебники, даже откровенные слабаки, — весьма ценный ресурс.

В другом конце помещения, за перегородками, заметил нескольких спящих пациентов. Их сон, похоже, был усилен алхимией или магией (целительство способно и не на такое), ибо в таком шуме вряд ли кто-то сумел бы спокойно уснуть.

Постаравшись придать себе чуть более пристойный вид — что заставило изо всех сил сжать челюсти (оставшиеся зубы глухо хрустнули, а дёсны закровили на порядок сильнее), — выправил походку и почти перестал хромать, пока добирался до группы Тереллы.

— Мх-не нух-жно лекх-чение, — озвучил очевидный факт, подходя ближе. — Ки-кха-кха… Кхинису.

Треттер хмыкнула, но до последнего не прерывала, наблюдая за моим мучением и попыткой выговорить имя девушки, к которой я обращаюсь на постоянной основе. Знала ведь! Всё знала!

Когда я закончил, она молча махнула рукой одной из волшебниц, за спиной которой, когда та со вздохом направилась в мою сторону, тут же начали перешёптываться и хихикать. Женский коллектив…

— Снова ты? — Киниса скептично меня осмотрела. — Что на этот раз? Хотя не говори, всё отлично видно и так.

— Пхрости за дхостав-кха-кха-ленные неудобства, Кхиниса, — постарался я выдавить улыбку, с трудом игнорируя кашель и боль.

Я всегда обращался лишь к ней. Киниса была одной из «наших», аристо, хоть и низшего ранга. Третья дочь баронета Фенбеча из Старого Центра. По идее, у этого города, ранее бывшего столицей Империи, должны быть собственные школы магии, но почему-то её направили сюда, в Таскол.

— Тебе нужно быстрее осваивать исцеление, Кирин, — проворчала девушка, указав на койку, куда я и переместился. — Раздевайся, чего как в первый раз? — тут же махнула она рукой, а потом переплела пальцы, звучно ими хрустнув.

Скинув туфли, осторожно, стараясь лишний раз не тревожить травмы, снял грязный, порванный камзол, а потом и мятую рубашку, аккуратно сложив окровавленную одежду в стопку на прикроватную тумбочку. Следом за ними пошли и штаны. Нижнее бельё оставил на себе. Благо, что пах не пострадал. Туда обычно не бьют даже самые отъявленные задиры. Хотя… случается всякое, но пока что Хорес миловал. Иначе я бы точно сорвался и использовал магию. И так сдерживаюсь с колоссальным трудом.

— Сама ведь знаешь, что, кха-кха… — с каждым словом говорить получалось немного проще. Я будто бы привыкал к новому способу издавать звуки! — … самолечение — процесс весьма неудобный. — Вот только «проще» не означало «менее болезненно». Это было отвратительно! Губы, казалось, изорвались до лоскутов, а во рту вместо слюны гуляла лишь кровь.

Впрочем, за прошедшие две недели с момента начала обучения в Третьей школе магии я успел привыкнуть, уже не реагируя столь бурно, как поначалу.

— Ох, — вздохнула Киниса, осматривая моё тело, — как всегда… живого места нет…

— Тебе же проще сосредоточиться на нужных эмоциях, — хмыкнул я в ответ.

Потому что здесь нужна была жалость и сострадание. Такое вот оно… исцеление.

Её прохладные пальцы начали с подбитого глаза, убирая из него кровь и возвращая мне возможность видеть. Потом подлечила бровь, скулу, обезболила нос, аккуратно вернув ему прежнюю форму. Далее девушка занялась зубами, где провозилась уже подольше, но благо, что вырастить новые зубы было проще, чем кости, так что надолго на них она не останавливалась.

В окончание Киниса вылечила дёсны и губы, даруя мне возможность полноценно ей улыбнуться и подмигнуть. Она хмыкнула, на миг отведя взгляд. Я знал, что, несмотря на поведение «важной леди», миловидная брюнетка весьма симпатизировала мне.

После лица настал черёд головы. Сам не ощущал, но на ней у меня тоже была кровь. И взялась она не из воздуха. Посетовав на рассечение, девушка затянула рану, убирая шишки и заодно очищая волосы.

Лишь после этого приступила к телу. Киниса осторожно и даже нежно касалась многочисленных гематом, даруя облегчение и исцеление. Синяки, успевшие налиться чёрным цветом, обращались здоровой белой кожей. Сорванный ноготь на большом пальце правой руки снова нарос, будто ничего и не было. Разбитые костяшки на кулаках затянулись. Рёбра, в которых точно были трещины, восстановились, ноющее колено перестало взрываться болью, а отбитые органы стали как новые.

Ах, это чувство сравнимо с экстазом, исступлением, восторгом! Нет ничего приятнее, чем прекращение боли. Вот почему смертельно больные или раненые так молят о смерти.

— Ты великолепна, Киниса! — не сдержал я эмоций. — Лучшая! — Девушка довольно улыбнулась, а потом дёрнула рукой, обжигая меня снопом искр.

Не сдержал удивлённый вскрик.

— Ай! Сам виноват! — тут же зашипела она, прежде чем я успел хоть что-то сказать. — Нечего отвлекать и сбивать настрой! Видишь, к чему это привело?

Тупица… О чём она только думала в такой момент⁈

С трудом подавив злобу, я кивнул, выдавив кривую ухмылку.

— Проблемы, Киниса? — Треттер строгим взглядом покосилась в нашу сторону. — Колетта, помоги ей.

В нашу сторону выдвинулась ещё одна девушка, довольно невзрачная на вид, создающая ощущение забитой мещанки, которую подлечили из жалости, даруя более-менее пристойный вид. Как я был прекрасно осведомлён, иной колдун до попадания в школу магии мог (или могла) проживать и на улице в виде нищего попрошайки либо работать в Розовом