– Ооо, – выдохнула я, дурея от возбуждения. – Кажется, я в опасности.

– Обещаю, вернёшься домой живой и здоровой, – Макс в противовес своим словам чувствительно шлёпнул меня по заднице.

– Ай! Я тебе не верю! Ты можешь мне дать гарантии? – я капризно надула губки.

– Нет, – рубанул Макс и поставил меня на землю. В его глазах полыхало адское пламя – черные зрачки, а вокруг них тонкая полоска расплавленного золота. О боги, если ад выглядит вот так, я хочу поселиться здесь на пмж. – Гарантий не могу дать.

Я сглотнула иссушенным горлом и хрипло спросила:

– А что можешь… дать?

Он ухмыльнулся:

– В рот.

Перед глазами полыхнуло алым, и меня скрутило от дикого первобытного желания. Я буквально рухнула на колени и вжалась лицом в твердую ширинку, вдыхая, словно наркоман, пряный запах его возбуждения, который ощущался даже сквозь плотную ткань.

Черт, как же меня вело от такого Макса – властного, жесткого, раздразненного и опасного, словно тигр в клетке.

Тяжелая горячая ладонь опустилась на мою голову, скользнула по ежику волос, замерла, словно не находя привычных длинных прядей, а потом по-хозяйски устроилась на затылке.

– А теперь поработай своим болтливым ротиком, детка, – шепнул он. – Знаешь, я очень не люблю, когда меня дразнят. И еще больше не люблю, когда от меня убегают. Так что тебе придется постараться. Хорошо постараться.

Я потянулась дрожащими от нетерпения руками к молнии, но Макс удержал меня.

– Без рук, – коротко приказал он, и я зажмурилась, пережидая вспышку возбуждения. Оно, темное и сладкое, патокой разливалось по низу живота, дразня ожиданием наслаждения.

Я с трудом справилась с пуговицей, а потом медленно опустила зубами собачку замка и лизнула твердую головку прямо сквозь ткань – там, где уже темнело влажное пятно от натекшей смазки.

Макс низко простонал, сам нетерпеливо высвободил член и, мазнув по губам крупной головкой, направил ее в мой рот. Я сосала жадно, торопливо, как будто его могли у меня отобрать. Наслаждалась вкусом горячей гладкой кожи, кайфовала от приятной тяжести на языке и подчиняющей наполненности. Рука на затылке предупредительно сжалась, фиксируя мою голову, и я с готовностью открыла рот еще шире, позволяя толкаться в себя, принимая его, чувствуя всем своим существом его удовольствие, когда он коротко постанывал, проезжая чувствительной головкой по моему влажному гладкому нёбу.

Надолго Макса не хватило. Чувствуя скорый финал, он попытался отстраниться, но я замычала, не отпуская его и наоборот подалась вперед, сжала еще сильнее и чуть сама не словила оргазм, когда он, прорычав, кончил в мой рот.

– Сумасшедшая, – отдышавшись, проговорил Макс, нежно проводя пальцем по моим припухшим губам и стирая с них капли своего семени. – Совершенно отбитая на голову девчонка. Но как же я тебя люблю.

Он поднял меня с колен, прижал к себе и нежно поцеловал. Я приникла к знакомой твердой груди и закрыла глаза, расслабляясь в его руках. Было так хорошо, что даже чувствуя, как ноет челюсть и саднят натруженные губы, я все равно ощущала себя необыкновенно удовлетворённой.

– Вот теперь можно и домой, – усмехнулся Макс, целуя меня в макушку.

– А я? – лениво спросила я, не открывая глаз. – Как же самое главное семейное правило – оргазм за оргазм?

– Радость моя, – прошептал он тоном змея-искусителя. – Я так долго не был с тобой, что быстро трахнуть тебя в лесу – это точно не то, чего мне хочется. Я хочу целовать тебя, вылизывать, ласкать и смотреть, как тебе хорошо. Я хочу, чтобы ты сначала кончила под моим языком, под моими пальцами, и только потом я войду в тебя. Когда ты будешь томная, сладкая, раздразненная и будешь просить, чтобы я тебя трахнул. Это будет долго. И это будет дома. Теперь мы точно до него доедем, правда?

– Правда, – хрипло ответила я, чувствуя себя загипнотизированной его низким чарующим голосом, а потом ухмыльнулась уголком рта и добавила: – Наверное.

В итоге, когда мы сели в машину, Макс отправил меня в ссылку на заднее сиденье и объявил, что если я еще раз его спровоцирую, буду наказана.

– Ух ты, – приятно удивилась я, – звучит неплохо. А повтори-ка еще раз: что именно нужно сделать, чтобы ты меня наказал? И как будет проходить наказание? Оно же будет эротическим, правда? Ооо, Макс, ты даже не представляешь, как у меня сейчас заработала фантазия! А наручники у тебя есть? Или можно…

– Лика! – рявкнул Макс. – Все, провокация засчитана. Успокойся! Если я сейчас въеду в зад машины впереди нас, будем ближайшие пару часов трахаться не друг с другом, а с ГИБДД.

– Все-все, поняла! – закивала я и стала вести себя как хорошая девочка: молчала и вообще не мешала Максу. Просто иногда просовывала руку между передними сиденьями и гладила его по ноге. Ну это же не считается, да? Или считается?

До дома в итоге мы доехали гораздо быстрее, чем думал навигатор. Вывалились из машины, сцепились в объятьях и стали целоваться прямо во дворе. Потом у подъезда. А в лифте Макс уже начал меня раздевать, нетерпеливо порыкивая и забираясь наглой ладонью в мои штаны.

Но как только мы открыли дверь и вошли внутрь, я замерла, на мгновение выпав из состояния сексуальной горячки. Квартира Макса, где я прожила всего-то месяца полтора, ощутилась вдруг домом, в который так хорошо было вернуться. Моим домом. Вот просторный коридор и полка с обувью, где сейчас зияли пустые места. Там раньше стояли мои кроссовки и ботинки. Справа кухня, где по утрам мы молча пили кофе, потому что оба не были жаворонками и ранние подъёмы давались нам нелегко. И окно, в которое я любила смотреть. А там гостиная с моим любимым креслом, а еще оттуда раздается такой знакомый писк…

– Элька!

Я помчалась к клетке, вытащила оттуда свою лучшую в мире крысу и осторожно прижала к груди, поглаживая по мягкой шёрстке. А потом перевела взгляд на стену, где были фотографии, и у меня перехватило горло.

Снимки со Светой и Ильей, которые я в тот раз вернула на место, остались висеть, но теперь к ним добавились новые фотографии. Наши фотографии. Вот на этой мы с Максом на работе. Кажется, это совещание авторской группы – он тут сосредоточенно-серьезно хмурит брови, а я уронила голову ему на плечо и сплю. Кто фоткал? Славка? Да, наверное, он. А вот наше с Максом идиотское утреннее селфи, где мы оба в домашних штанах, лохматые и сонные. Он обнимает меня, а я так уютно к нему прижалась. О! А вот эта фотка из парка аттракционов – мы тут стоим на фоне той самой башни, ветер взметнул мои волосы и они золотистым ореолом сияют вокруг моей головы. Я смотрю на Макса, Макс смотрит в камеру, но у нас одинаково глупые и счастливые лица.

– Но я… а ты… это…

Я вдруг забыла, как говорить.

– Это ты и я. И наша с тобой общая жизнь, моя радость, – Макс подошел ко мне, а предательница Элька тут же перескочила к нему на рукав, взобралась на плечо и стала тыкаться носом в шею. Он машинально почесал ее кончиком пальца за ушами и продолжил: – Я не хочу ничего забывать. Мое прошлое остается таким, каким оно было, и менять я бы его не хотел. Но и жить им я тоже не собираюсь. Мое настоящее и будущее – ты. Мне нравится делить с тобой жизнь. И я хочу делать это дальше.