– А как мы будем это делать?

Шеррайг же молча подошёл к решётке и капнул своей кровью на пентаграмму, я как-то пропустила момент самого кровопускания. Из клетки повалил густой дым, раздался скрипящий звук – это гнулись прутья решётки под руками демоницы, как я потом поняла, и наша новая знакомая появилась из клетки, разминая затёкшие конечности. Она была высокой – ростом почти с элронца, на голову выше меня.

– Можно? Можно я её убью? Инессссу-Лауррру? – умоляюще-угрожающе уставилась она на элронца.

– Нет, – сказал Шеррайг, совершенно не обращая внимания на раздражённое рычание и яростно мечущийся, бьющий по ногам свою хозяйку, хвост. – Можешь найти того, кто тебя вызвал?

– Нет, ссссспрятался, закрылсссся! – через несколько секунд напряжённого молчания прошипела демоница.

И вдруг уставилась на меня и промурлыкала:

– Хорошенькая, маленькая, наивная человечка…

Я насторожилась. Чего это она? Хорошо хоть “вкусненькая” не сказала. На всякий случай взяла Шеррайга за руку. Но демоница меня удивила: она склонилась к моему лицу и выдохнула:

– Что ты забыла рядом с этим монстром?

Я посмотрела на элронца, на демоницу, снова на элронца и придвинулась к нему поближе.

– Выпью, – сказал Шеррайг, глядя в глаза красной хвостатой девушке. И она притихла, и мне даже показалось, что побледнела, хотя это, скорее, игра моего воображения и недостаточное освещение.

– А как мы поедем? – спросила я. Всё же наша новая знакомая была на редкость приметной, даже если её одеть.

– Мы – как и собирались, а Винар, – он посмотрел на нашу новую знакомую, – прекрасно уменьшается, чтобы поместиться в седельной сумке.

Демоница скривилась. Но спорить не стала.

* * *

Мы ехали верхом, вроде бы, как и прежде – рядом, но теперь с нами присутствовали третьи лишние уши. И я угрюмо молчала, не зная о чём можно говорить, а о чём – нет, а о том, о чём было точно можно – о личном, например, говорить в присутствии другой девушки мне не хотелось. Ещё мне не нравилось, как она смотрела на моего элронца. Ничего такого она себе не позволяла, по крайней мере, на моих глазах, но в её взгляде читалось иногда то же безумие, что и у оборотней. Видимо, тоже чувствует сильную кровь. Бедный Шеррайг, – подумала я. Одна я его не за кровь люблю, а так. Подумала…и осеклась. Люблю?..

Ая

В первую же нашу остановку на ночлег в лесу, вечером того же дня, Винар улучила момент, когда Шеррайг отправился за водой, и подсела ко мне.

– Хочешь, – прошептала она зазывно, – я сделаю тебя самой красивой женщиной в мире?

Я с любопытством на неё посмотрела – чего это она вдруг, и она, воодушевившись, продолжила:

– Мужчины будут падать к твоим ногам. Будут сходить с ума, шеи будут сворачивать при виде тебя.

В силу скудного воображения я представила это всё буквально: вот я иду, а вокруг носятся сумасшедшие, с хрустом сворачивают себе шеи и валятся мне под ноги. Меня аж передёрнуло. Я нервно хихикнула и сказала "Спасибо, не надо".

Демоница ничуть не обиделась. Она придвинулась ещё поближе и поймала меня за руку. Я инстинктивно дёрнулась – не люблю, когда меня трогают не близкие мне люди… и нелюди, но она держала крепко и, зацепив мой взгляд – я не могла почему-то отвести глаза, жарко зашептала:

– Чего же ты хочешь, маленькая человечка? Любви? Денег? Может, славы? Ааа… Титул вернуть своей семье… Ну что ж, ну что ж… Это хорошее желание, и я с радостью его исполню. Ты ведь всё равно скоро умрёшь… Представь только, как будут рады твои папа и мама, сестры, брат, если титул вернётся… Ты же хочешь, чтобы они были счастливы? Чтобы твоя жизнь послужила хоть чему-то хорошему… Твоя никчёмная жизнь…

Её тёмно-бордовые глаза затягивали, опутывали, оплетали, заставляли соглашаться – действительно, никчёмная жизнь и никчёмная душа, которые так и так скоро пропадут, разве это большая цена за радость и счастье близких? Сестрёнки удачно выйдут замуж, за дворян, брат сделает карьеру… Чего я медлю? Оно ведь того стоит. И не это ли означал ответ в Храме "откажись от себя"?

Где-то на периферии сознания бился в агонии маленький островок здравого смысла, кричащий, что с демоном и заговаривать не стоит, не то что заключать договор. И что не такая уж я никчёмная. Но он был слишком маленьким и слабым.

Я уже почти открыла рот, чтобы согласиться, как вдруг гипнотизирующие глаза внезапно удалились, по ушам резанул визг, наваждение спало, и я похолодела от осознания того, что чуть не совершила. Рядом на высокой ноте визжала и что-то тараторила на непонятном мне языке демоница. Шеррайг держал её левой рукой за волосы, а правую приложил к спине… и пил энергию. Мне казалось, я вижу как прозрачная субстанция силы перетекает к элронцу.

– Пожалуйста, хватит. Я поняла, я всё поняла! – взмолилась, наконец, Винар на понятном мне языке, и Шеррайг отбросил её в сторону. Она свернулась клубочком на земле и скулила, а я никак не могла понять жалко мне её или нет.

– Прости, – сказал элронец, вглядываясь в моё лицо. – Ты в порядке?

Я кивнула, говорить пока не хотелось – я опасалась, что голос будет дрожать.

– Верни, пожалуйста. Я чувствую себя нецелой… – Винар сидела на земле и смотрела на Шеррайга снизу вверх полными слёз глазами. Я таки определилась – мне было её жалко, несмотря ни на что. Глупо, да? Шеррайг же отрезал:

– Нет. Я и так дал тебе на один шанс больше, чем стоило.

Она перевела взгляд на меня, и элронец зашипел:

– Заговоришь с ней – допью, не так посмотришь, не то подумаешь – допью. Покажется мне, что что-то задумала не то – допью. Понятно?

* * *

Мне никак не удавалось заснуть, всё же ментальная встряска даром не прошла. Пусть воздействие и ушло, но слишком многое оно разбередило. Винар знала куда бить и на что давить. Я ворочалась и вздыхала, вздыхала и ворочалась, честно старалась делать это неслышно, но, видимо, не очень успешно.

– Прости, – сказал Шеррайг ещё раз. – Я не должен был ей настолько доверять.

Мы помолчали, потом он вдруг добавил:

– Эрих-Карл-Филипп обещал решить этот вопрос. Либо с королём Бертраном, либо, если не получится – тут даст титул и земли твоей семье. Чем бы дело ни закончилось. Разумеется, если сам останется жив.

Я молчала, потому что к глазам подступили слёзы и они же застыли комом в горле. Это было для меня слишком трогательно. Это была забота. Не по просьбе, не ради чего-то, а просто… просто, чтобы мне стало лучше. Наконец, я смогла выдавить:

– Спасибо… – и повторила уже чуть громче и увереннее – Спасибо.

* * *

– Запомни, – сказал мне Шеррайг следующим утром, седлая лошадь – мою, его лошадка уже стояла рядом осёдланная, – что-то действительно стоящее получить от демона можно только так, как это делала Инесса, точнее, как это сделал для неё неизвестный нам пока маг. Договор с душой – всегда проигрышный. Даже если ты просишь не себе и не материального. Попросишь здоровья для близкого человека – его, совершенно здорового, пристукнут в подворотне из-за пары монет. Попросишь долгую жизнь – он проведёт её в сумасшедшем доме. Попросишь и в трезвом рассудке – будет страшно мучиться от неизвестных болей… Демон всегда найдёт как испортить даже самые, казалось бы, благородные желания.