лет, вплоть до своей кончины в январе 1974 года. А глава правительства Мечисловас Александрович Гедвилас был отправлен в отставку только в середине февраля 1956 года, прямо в день открытия XX съезда КПСС.　

Чуть позже, 12 июня 1953 года, было принято аналогичное Постановление «О положении в Белорусской ССР», которое, кстати, обсуждали и одобрили всего пять членов Президиума ЦК: руководящая четверка в лице Л. П. Берии, Г. М. Маленкова, В. М. Молотова и H. С. Хрущева, а также К. Е. Ворошилов[267]. Данное Постановление Президиума ЦК, в отличие от первых двух, носило куда менее острый характер, поскольку руководство Белорусской ССР было обвинено только в двух главных прегрешениях: 1) в неудовлетворительной работе «с выдвижением белорусских кадров (особенно из западных областей — Е. С.) на работу в центральные, областные, городские и районные партийные и советские органы» и 2) в «серьезных недостатках в деле колхозного строительства». Но тем не менее и в данном случае было принято важное кадровое решение: «1) освободить т. Патоличева Н.С. от обязанностей первого секретаря ЦК КП Белоруссии, отозвав его в распоряжение ЦК КПСС» и «2) рекомендовать первым секретарем ЦК КП Белоруссии т. Зимянина М. В., члена ЦК КПСС, быв(шего). второго секретаря ЦК КП Белоруссии, освободив его от работы в Министерстве иностранных дел СССР».　

Однако, как известно, в отличие от Украинской ССР, кадровая рокировка в Минске так и не состоялась, но ее подоплека буквально через месяц стала известна всем членам Президиума ЦК. Дело в том, что после ареста Л. П. Берии 15 июля 1953 года Михаил Васильевич Зимянин, занявший всего месяц назад должность заведующего IV Европейским отделом МИД СССР, направил по поручению H. С. Хрущева письмо на его имя, в котором подробно описал все обстоятельства и содержание своих (двух телефонных и одного приватного) разговоров с поверженным главой МВД СССР[268]. Из этого письма прямо следовало, что лично Л. П. Берия стал инициатором снятия «русского» H. С. Патоличева, который, по его мнению, был «плохим руководителем» и «пустым человеком», и назначения на освобождавшийся пост «белоруса» М. В. Зимянина. Именно он, опираясь на белорусских чекистов и нового главу республиканского МВД полковника М. Ф. Дечко, и должен был в срочном порядке «поправить ситуацию в республике». Как вспоминал тогдашний первый секретарь Минского горкома ВЛКСМ Б. П. Павленок, М. В. Зимянин, которого хорошо знали и уважали в Белоруссии, прибыл в Минск за пару дней до Пленума ЦК в полной убежденности, что все «пройдет как по нотам». Но на самом Пленуме «все карты спутал» первый секретарь Витебского горкома Иван Евтеевич Поляков, «предложивший вопрос об освобождении Патоличева снять с повестки дня, а решение ЦК КПСС считать ошибочным». Почти все члены белорусского ЦК поддержали это выступление и стали с тревогой ждать ответной реакции Москвы. Но ее не последовало, поскольку буквально через пару дней был арестован сам Л. П. Берия[269].　

Вечером того же дня тем же составом членов Президиума ЦК было принято аналогичное Постановление «О положении в Латвийской ССР», которое уже готовилось лично H. С. Хрущевым. Правда, как и в случае с Литовской ССР, обошлось без крупных кадровых решений: Первый секретарь ЦК КП Латвии Ян Эдуардович Калнберзинь и председатель Совета Министров Латвийской ССР Вилис Тенисович Лацис, занявшие свои руководящие посты еще летом 1940 года, сохранили их до конца ноября 1959 года. Правда, еще в конце мая 1953 года, в период подготовки данного Постановления, Л. П. Берия сменил главу республиканского МВД и вместо «украинца» Н. К. Ковальчука назначил новым министром «латыша» И. Д. Зуяна. Кстати, тогда же в недрах аппарата ЦК началась подготовка еще двух аналогичных Постановлений Президиума ЦК — по Эстонской и Молдавской ССР[270], однако, как известно, они так и остались на бумаге из-за скорого ареста Л. П. Берии.

Причем надо сказать, что все утвержденные Постановления, направленные сразу в республиканские ЦК, также «сопровождались» записками Л. П. Берии, который, особо настаивая на этом, явно желал подчеркнуть свою личную роль в их подготовке и принятии. Между тем, как явствуют источники[271], лично Г. М. Маленков отговаривал его от столь опрометчивого шага, который чуть позже уже низложенный «лубянский маршал» сам назвал «глупостью и политическим недомыслием».　

Параллельно с решением национального вопроса Л. П. Берия стал проявлять повышенную активность и в своей традиционной и любимой «вотчине» — в Спецкомитетах по атомному проекту и ракетной технике. Как считают ряд историков (Ю. Н. Жуков, Д. В. Кобба[272]), именно «лубянский маршал» без санкции ЦК отдал личное распоряжение на проведение испытаний новейших образцов военной техники. В частности, речь шла об испытании на полигоне Капустин Яр модифицированной крылатой ракеты 10Х, созданной в ОКБ-51 под руководством В. Н. Челомея по проектам комплексов ПВО «Комета» и «Беркут», и об испытании на Семипалатинском полигоне водородной бомбы «Слойка» (РДС-6с), над созданием которой еще с весны 1950 года в КБ-11 (Арзамас-16) активно работала целая группа физиков-ядерщиков, в том числе Ю. Б. Харитон, И. Е. Тамм, Я. Б. Зельдович, А. Д. Сахаров, Ю. А. Романов и ряд других специалистов. Однако их оппоненты (Б. В. Соколов[273]) полагают, что эти обвинения, содержавшиеся в выступлении Г. М. Маленкова на июльском Пленуме ЦК, не соответствуют действительности. Так, вопрос о времени испытания водородной бомбы решался руководящей «четверкой» Президиума ЦК, что было оформлено рядом правительственных Постановлений. А что же касается Первого спецкомитета, то он изначально не подчинялся ни ЦК, ни Совету Министров СССР и замыкался только на усопшего вождя, которому Л. П. Берия лично докладывал о ходе всех работ по созданию атомной и водородной бомб.

По мнению большинства историков (Р. Г. Пихоя, В. П. Наумов, Б. В. Соколов, Ю. В. Аксютин, Д. В. Кобба[274]), все эти бериевские инициативы, особенно в «национальном вопросе», вызвали резко негативную реакцию других членов Президиума ЦК, которые сразу сплотились в единый «антибериевский блок». Однако их оппоненты (Ю. Н. Жуков[275]) утверждают, что эти решения лишь вскрыли «старый гнойник» и привели к образованию внутри Президиума ЦК двух откровенно враждебных группировок, готовых на самые решительные действия: Г. М. Маленков, М. Г. Первухин, М. З. Сабуров — с одной стороны, Л. П. Берия, В. М. Молотов, H. С. Хрущев, Н. А. Булганин — с другой стороны. Остальные же полноправные члены Президиума ЦК — Л. М. Каганович, А. И. Микоян и К. Е. Ворошилов — заняли выжидательную позицию, но, без