пришёл прямо с работы. Может, он пошёл к Джейсу после нашего разговора? Он здесь в качестве какого-то посла мира, чтобы задобрить меня от имени Джейса?

Я прищуриваюсь и открываю дверь шире, почти ожидая увидеть прячущегося в тени Джейса, но на улице пусто.

— Что ты здесь делаешь, Эйден?

Я ещё злюсь на него. Не так, как на Джейса, но всё же… Эйден тоже был добровольным участником договора.

— Можно войти?

Мы смотрим друг на друга несколько долгих мгновений, прежде чем я решаю, что мне всё равно, что он хочет сказать, и отступаю в сторону, позволяя ему войти. Если он хочет извиниться, то пусть извиняется, но только так, чтобы это было его желание, а не того, чьё имя нельзя называть…

— Итак? Чем обязана такому позднему визиту? — подсказываю я.

— Я пришёл простить тебя, — говорит Эйден, входя в мой дом.

У меня отвисает челюсть. Я закрываю входную дверь и поворачиваюсь к нему.

— Ты хочешь меня простить?

Мы стоим друг напротив друга.

— Да, Лори. Я здесь, чтобы простить тебя.

Я скрещиваю руки на груди.

— И за что же?

Эйден насмехается над моим жестом и тоже скрещивает руки на груди.

— О, ну давай посмотрим, — говорит он с едва сдерживаемой ухмылкой.

Он думает, что это смешно? Как они вдвоём годами играют с моими чувствами? Я уже готова взорваться, когда он добавляет:

— Как насчёт того, чтобы простить тебя за то, что ты лгала мне каждый день в течение последнего месяца? Что выдумала отношения с Джейсом только для того, чтобы заставить меня ревновать? Или за то, что ты не призналась мне, даже когда я в упор спросил, что ты чувствовала в колледже даже после того, как я проговорился о договоре?

Я в шоке. У меня нет слов.

Эйден пристально смотрит на меня, его глаза мерцают в свете лампы в гостиной. Чувство вины за всю ту ложь, которую я наговорила, всплывает с новой силой.

— Джейс рассказал тебе? — тихо спрашиваю я.

Мстительный придурок. Не могу поверить, что Джейс настучал на меня из вредности. Педантичный ублюдок!

Эйден опускает руки.

— Прежде чем ты начнёшь разглагольствовать о том, какой Джейс придурок, раз сдал тебя, он рассказал не со зла.

— Нет? Тогда как это понимать?

— Джейс просто хотел объяснить, почему тебе понадобится больше времени, чтобы простить его, нежели меня, и ещё, наверное, ему надоело мне врать.

Это заставило меня заткнуться. В последние несколько недель я была ужасной подругой для Эйдена.

Эйден подходит ко мне, глаза сверкают каким-то весёлым озорством. Я жду, что он похлопает меня по спине и простит, но он этого не делает. Вместо этого он улыбается, опускает руки, взяв обе мои ладони в свои.

— Лори, можем ли мы поговорить честно, по душам, без лжи? — спрашивает он.

Я киваю и позволяю ему потянуть меня к дивану. Эйден бросает пальто на спинку, и мы оба садимся.

— Может, я начну первым? — предлагает он.

Я снова киваю, не в силах вымолвить и слова, даже если бы хотела.

— Тем утром в доме Джейса. Я ревновал.

Я хмурюсь.

Эйден пожимает плечами.

— Наверное, я всегда был немного собственником по отношению к тебе, не имея на это никакого права. Я не идеален. И да, мысль о том, что мы можем быть вместе приходила мне в голову на протяжении многих лет, — он опускает взгляд, — и не раз, если честно, — наши глаза снова встречаются, — но я не думаю, что нам суждено быть вместе, Лори. Я нашёл своего человека, и это Кирстен.

Ещё месяц назад подобная откровенная речь убила бы меня. Разбила вдребезги. Теперь же я спокойно восприняла эти слова, они даже не задели моё самолюбие. Я склонна согласиться с ним.

— И найдя Кирстен, — продолжает он, — я ни о чём не жалею, не хочу ничего менять в своём прошлом, потому что всё это привело меня к тому, что сейчас я рядом с ней.

Я улыбаюсь вопреки себе.

— О боже, ты милее щенка лабрадора.

Эйден улыбается.

— Почему ты улыбаешься?

— Джейс сказал тоже самое, когда я разговаривал с ним.

При упоминании «Того, чьё имя нельзя называть» улыбка стирается с моего лица, а щёки краснеют.

— Не злись на него, Лори, — умоляет Эйден, — любовь заставляет совершать безумные и глупые вещи… ты и сама это понимаешь, — он многозначительно поднимает на меня бровь.

— Я знаю, но я никогда не причиняла тебе боль намеренно. Мои фальшивые отношения были минутным порывом безумия и не причинили никому вреда. Но Джейс воочию видел, к каким последствиям привёл его выбор. Как тяжело мне было, и какие страдания причиняли мне безответные чувства к тебе.

Несмотря на всё, что я сейчас сказала, Эйден продолжает улыбаться.

— И я польщён, что вызывал такие трепетные чувства. Но, Лори, то, что ты чувствовала ко мне, было ли это на самом деле? Или всё это было в твоей голове? Фантазия?

— Что ты имеешь в виду?

— Это может сравниться с тем, что ты чувствуешь здесь, — он стукнул себя кулаком по груди, — сейчас, к Джейсу?

Нет. Даже. Близко.

Я смотрю на своего лучшего друга, и он, должно быть, читает ответ в моих глазах, потому что добавляет:

— Видишь? Ты пришла ко мне в кабинет сегодня, чтобы спросить, как понять, что ты нашла того единственного. Это не просто так.

Я продолжаю смотреть на него со смешанным выражением растерянности и удивления.

— Я люблю его, Эйден. Я люблю Джейса всем сердцем, но я всё ещё так зла.

— Настолько, что никогда не простишь его? Потому что если нужно подождать всего неделю, может, избавишь бедного парня от душевных терзаний и сделаешь это сейчас? Когда я заходил к нему, он был не в себе.

— В каком смысле?

Эйден перекидывает руку через спинку сиденья.

— На журнальном столике стоял стакан без подставки, недопитая бутылка водки была брошена в раковину и, между прочим, из неё капало, а на полу валялась пустая пачка «Читос».

Я не могу сдержать смех. Для такого помешанного на чистоте педанта, как Джейс, это самое тяжкое преступление, караемое смертной казнью.

— Он пил?

— Да, пока утопал в жалости к себе. Но я заставил его выпить крепкий кофе, и когда уходил, вроде ему было немного лучше. Но на самом деле есть только одна вещь, которая поможет ему снова почувствовать себя целым… Надежда, что он не потерял тебя навсегда.

— Тебе не кажется, что он заслуживает того, чтобы пострадать хотя бы одну ночь?

— Боже, нет. Бедняга