Про распайку ворчал Дима, раньше. Демонстрировал свой интеллект и инженерное образование.

Подозрительность затихает, и сквозь нее как сквозь почти стаявший снег радостно ломится моя внутренняя девочка-девочка.

Надеть! Сейчас же! Померять!

В прошлой жизни я была немножко шопоголик. Поэтому у меня в запасе дома лежит четырнадцать пар разноцветных туфель, которые я, наверное, распродам, потому что вряд ли они мне ещё пригодятся.

Куртка обволакивает меня сладковатым ароматом новой, абсолютно не ношенной вещи. А еще она — восхитительно теплая, с нежнейшей подкладкой. С уютным капюшончиком, в котором себя чувствуешь отгородившейся от этого дурацкого шумного мира.

Боже, пусть она будет мала! Ну пожалуйста! Пусть не сойдется застежка. Тогда я верну её Тимирязеву без этих внутренних судорог «хочу-но-слишком-гордая».

Увы. Весь этот мир сговорился против меня. Куртка оказывается достаточно просторной, что мне точно должно её хватить на время осенне-зимних месяцев беременности.

Дьявол!

Ох, какая жалость, что я — не Кристина. Не девочка, привыкшая к вниманию мужчин настолько, что такой подарок она вернула бы сморщив нос, просто потому что она принимает только бриллиантами или машинами.

Нет.

Я же напротив снимаю куртку и смотрю на неё, чувствуя натиск тысячи конских сил моего внутреннего сопротивления.

Господи, Тимирязев — это что-то с чем-то!

Сначала эта история со стейками, после того как я позорно хлопнулась в обморок от падения гемоглобина. И я ведь так ни разу и не нашлась с тем, чтобы сказать ему спасибо. Он же тактично делал вид, что все нормально, пару раз справлялся — пришлись ли мне цветы по вкусу, но и только.

И вот теперь…

Куртка.

Не конфеты, не билеты на концерт, не модный шелковый шарфик, который наверняка бы оценила любая девочка из той толпы, что регулярно стреляет в его стороны глазами.

Куртка, мать его!

Что у него в голове? Миелофон?

Насколько наблюдательным мужиком нужно вообще быть, чтобы замечать такие вещи?

Боже, я понимаю девочек, что крутятся вокруг него.

Если он так телепатировал их потребности, когда фокусировался на той или иной жертве — да, от этого мага на полставки не захочется так просто отказываться.

И вот что мне делать?

Я не могу это принять! Просто потому что есть этикет, и на подарок нужно ответить чем-то равноценным. А я могу себе представить, сколько стоит эта куртка, и увы, при моем едва-едва сходящемся бюджете — ничего равноценного я подарить Артему не могу.

С другой стороны… Мое здоровье — требует внимания. Я просто не имею права относиться к нему халатно. И…

Нет.

Все-таки нет!

Тяжела доля независимой женщины!

Я стаскиваю с себя куртку, прощаюсь с ней как с частью тела, с которой возмутительно быстро срослась.

Эх!

Не надо было мерять, нужно было сразу вызвать курьера и попросить вернуть куртку Артему Валерьевичу. Нет ведь — пыталась лечить душевный раздрай, вызванный ураганом «Юлия», дурацкой примеркой.

Хотя ладно, скажем честно — этот подарок не дал мне снова рухнуть в пропасть страхов и боли от слишком неприятных воспоминаний.

Жаль только, его принять — я просто не могу.

Я должна сама обеспечивать себя и своего ребенка!

Хотя следует подумать над тем, что пока что я справляюсь не очень. Впереди куча трат. И я понятия не имею, как их осуществлять.

Ладно. Проблемы решаются по ходу их поступления!

Где искать Артема утром перед скачками? О, да где угодно!

Он может быть в конюшне, проверять состояние коня и его готовность к забегу.

Он может обсуждать какие-то моменты тактики и стратегии со своим тренером, живущим тут, при клубе.

Он может приглядываться к соперникам или охмурять своего личного спонсора или потенциального инвестора в баре нашего ресторана.

Он может, в конце концов, проезжать своего красавчика по одной из клубных несложных троп, чтобы разогреть, но не измотать.

Может быть что угодно!

Судя по тому, что куртка оставлена у меня аж перед рабочим днем — кто-то сегодня встал рано.

Я решаю не носиться в хвост ужаленным бобиком по всему клубу и просто набираю его номер.

Ответит — значит, может ответить. Самый лучший тест на доступность!

— Доброе утро, госпожа главнокомандующая, — Артем отвечает с четвертого звонка, — было ли оно добрым для тебя так же, как и для меня?

Ох уж эти намеки!

Нельзя ведь напрямую спросить, понравился ли мне его подарок, да?

— Начиналось утро неважно, но недавно просветлело, — улыбаюсь я с теплом.

— Боже, боже, Снегурочка моя, неужели я слышу звон капели с твоей стороны? — Артем с той стороны трубки смеется, обвоаокивая меня теплом ответным.

— Может быть, — я вздыхаю и прикрываю глаза, — знаешь, я хочу с тобой обсудить кое-что.

— Сразу скажу, если ты не придешь на заезд — прощения тебе не будет, — голос Артема становится действительно суровым и не терпящим пререканий, — я оставил тебе билет на столе, буду специально смотреть, пришла ты или нет. И если не придешь… Надеюсь, ты умеешь быстро бегать, Снегурочка!

— Я… Я приду, — ох, черт, Энджи, это еще что за взволнованные оправдания? Сама в шоке. Совсем он меня из колеи выбил этой курткой.

— Вот и правильно! Не буди во мне зверя, — хмыкает Тимирязев, а потом вдруг рявкает во весь голос, — ты куда его без стремян повел, олень? Ты конюх или дворник? Вот я и вижу, что дворник! Уже почти, вот-вот…

— Эм-м-м…

— Извини, я категорически занят сейчас, Снегурочка! — Артем говорит это слегка виновато. — Увидимся после забега. И надень что-нибудь теплое, на трибунах будет ветрено. Плохо оденешься — депремирую.

— За что? — возмущенно выдыхаю.

— За саботаж клубной деятельности, — блестяще выкручивается этот мерзавец, — мы ведь без тебя как без рук. И не переживем, если ты уйдешь на больничный. Все, пока, до заезда!

Вот ведь!

И слова мне сказать не дал!

Вот и как ему возвращать эту дурацкую куртку, после того как я её надену и «закусаю»?

А как не надеть, после такого вот шантажа?

Свинья он все-таки. Редкостная!

А я почему-то улыбаюсь.

На трибунах действительно ветрено. Настолько, что я даже повыше поднимаю воротник. Час назад про то, что поднимется такой ветродуй, сказать лично я не могла. Определенно у Артема в команде — хороший синоптик. Надеюсь, это поможет ему победить.