и боялась поднять глаза, чтобы посмотреть в самые красивые глаза на свете. Мысли в голове путались. «Почему я никогда не могу встретить любимого мужчину при полном параде? В красивом платье, при макияже? На столе утка с яблоками, в духовке ароматный кекс с изюмом. Тьфу! Я же голодная!.. На столе горят свечи… И я, такая красивая, подхожу, глажу его по голове… Нет, я всё время грязная, в пепле от вулкана, в крови, в непонятной детской или больничной одежде. Хотя сегодня… – Яна с трудом скосила глаза на погоны. – Ого! Какие звезды… Они мне идут!..» – решила она и покачала длинной ногой, забыв, что она одета уборщицей.

Виталий Николаевич с интересом посмотрел на нее.

– А кто эта скромная фея? Такая молчаливая!.. Вроде не она у вас язык проглотила… Имеются ли среди вас, господа гуляки праздные, арестанты и охранники?

– Очень смешно! – показала ему язык Юлия. Фуражка съехала на одно ухо, и ей стоило больших трудов вернуть ее в нормальное положение. – Ты Янку не трожь! У нее утечка мозгов… Тьфу!.. Большая кровопотеря! – нашлась медсестра, вспомнив нужное слово. – Крови у нее очень мало осталось! С гулькин нос. Поэтому даже капля алкоголя, попавшая в ее организм, могла дурно на Яну повлиять.

Яна попыталась сосредоточиться на стоящей перед ней мензурке со следами губной помады по краю и понять, сколько в ней могло поместиться этих капель алкоголя.

Неожиданно на ее защиту встал Владимир Алексеевич:

– Вы Яну не обижайте! Она – героиня! Нет, не мать-героиня, а просто… Я же ее к награде собираюсь!.. Время на нуле! Счетчик щелкает! Обратный отсчет!.. А Яночка спокойно так своими руками берет взрывное устройство… Ведь рвануть могло в любой момент!.. И проворачивает такое!.. Всех спасла, буквально всех! Не понятно, что героиня делает в нашем заведении.

Яна расплылась в улыбке. Ее пугало только одно – под шинелью с погонами у нее был только замурзанный халат. А шинель с золотыми звёздами на погонах всё время расходилась, обнажая неприличный для данного случая наряд. Но спину Яна продолжала держать прямо, словно уже готова была получить орден или медаль.

Следователь Соколов вздохнул.

– Да… Киллер признался, что принёс взрывное устройство по заказу Александры Ивановны Головиной. Ее уже задержали. Взрывное устройство было достаточно мощным. Но, сразу успокою, никто не пострадал. Кошку взрывом перекинуло через забор. Убежала, чертовка. Один дом, конечно, под снос. Взрыв, пожар… А у соседей только стекла повылетали. Других разрушений нет.

– Выпьем, друзья! Никто не погиб, всё так хорошо закончилось! – снова обрадовался Владимир Алексеевич.

– Да хватит вам уже!.. – остановил его Мартин и сел рядом с Яной. – Ну, здравствуй, любимая…

Яна зарделась, словно спелая клубника.

– Привет!

– Тебя нельзя оставить ни на минуту? Нигде и ни с кем?.. – ласково уточнил он, поправляя прядь ее волос.

– Ну… – Яна хихикнула. – Почему нельзя? Извините! Я – взрослый, самостоятельный человек. Меня можно оставить… Но лучше не оставлять!..

– Ваша дама очень хорошо действует в экстремальных ситуациях, – наклонился к Яне Владимир Алексеевич и поцеловал ее в лоб. – Хочу оформить госпожу Цветкову к себе на службу. С ней не пропадешь!..

– Куда меня оформить? – не поняла Яна. – Зачем?

– В службу охраны заключенных, – пояснил Владимир Алексеевич.

– Да? – удивилась Яна. – Но я не хочу…

– Так ведь хорошо получается! – подбодрил ее начальник охраны, гладя по голове.

– Ты бы поаккуратней!.. – усмехнулся Виталий Николаевич. – Тут ее жених…

– Тебе какое дело? – мрачно надвинулся на него Мартин. – Говоришь, с мамой привез Янку знакомить? И что? Познакомил?

– Ой, мама такая хорошая! Мы уже познакомились… – заулыбалась Яна. – Говорит, терпи! Спасаем тебя! Это когда мне вены резали… – доверительно повернулась она к Мартину.

– Мама? Какая еще мама? – проснулся Владимир Алексеевич.

– Ну, очень хорошая женщина! – резко повернулась к нему Яна и тут же уцепилась за его халат, так как ее повело в сторону. – У тебя, Вова, мама в камере сидит! Под твоей неусыпной охраной…

– Да? Действительно? Мама у меня? А чья мама?..

– Следователя Лебедева Виталия Николаевича.

– А как она оказалась в камере? За что?

– Это у твоих подчиненных нужно спросить, – сурово ответила Яна.

– Надо ее отпустить!

– Конечно, надо! – обрадовалась Яна.

Владимир Алексеевич допил из своей мензурки.

– А давайте всех выпустим?! Т-с-с… Тут опасно! Тут бомбы в палаты подкладывают!..

– Во даёт! – усмехнулся Виталий Николаевич. – Мартин, уноси Янку. Залог внесён. А этих в лазарет, чтобы проспались.

Юлия мрачно посмотрела на Лебедева.

– Не трогайте Янку! Она точно за вас замуж не пойдет! А вот за него… – Она мотнула головой в сторону Мартина, и фуражка снова съехала набок. – За него пойдет…

Яна не стала выяснять, что Юлия имела в виду, – она вообще избегала резких движений, – и нежно прильнула щекой к животу Владимира Алексеевича, будто к круглому золотому животику Хоттея.

– На удачу! – пояснила она Мартину, который тут же оторвал ее от этого вульгарного живота и поднял на руки.

– Куда? Ты что? Ты меня уносишь? Только стало так весело!.. – возмутилась Цветкова.

– Вернёмся в отель и там повеселимся, – легко понес ее на руках Мартин.

– Правда? Повеселимся?.. – капризным голосом спросила Яна, даже в таком состоянии чувствуя подвох.

– Конечно, любимая… – Мартин взялся за полы шинели, намереваясь вернуть ее владельцу, но делать этого не стал. – А почему на тебе спецодежда?

– Так получилось! – посмотрела на него честными голубыми глазами Яна. – Я работала под прикрытием. Совершила побег под видом уборщицы.

– Завтра расскажешь, – ласково сказал Мартин. – Сейчас твой рассказ похож на бред сивой кобылы.

– Ты мне не веришь… – насупилась Яна. – Кобылой обзываешь…

Мартин сменил тему:

– Мне сказали, что ты в тюремной больнице, я чуть с ума не сошел. Говорят, здешней сотруднице язык оторвало…

Яна нахмурилась:

– Этой стерве не только язык нужно было оторвать, но и руки-ноги-башку оборвать… Чтобы ей, гадине, повылазило! Смотри, это из-за нее у меня теперь коленка болит.

Мартин наклонился к ней.

– Где твоя коленочка? Дай поцелую, и всё пройдёт. У кошки боли, у мышки боли, у моей Яночки заживи!

– Ты смеешься, а эта Шурик – сволочь конченая. Взрыв – это она на меня покушение готовила. Веришь?

Мартин засмеялся:

– Еще как верю! Только покушения на тебя не хватало, а так всё уже было! Ладно, пошли отсюда. Видеть всех здесь уже не могу.

Он помог Яне снять шинель и вывел ее на улицу.

Глава девятнадцатая

Яна еще с детства представляла человека как какой-то огромный организм, в котором живут маленькие такие существа, которые всё время трудятся и что-то делают, бегают