штырем насквозь и я был бы, скорее всего, мертв.

Хорошо. Но моя броня лишь немного сдержала снаряд. Со слов Добромира, наконечник вошел в тело. И потом его вырвали оттуда. Где тогда раны?

А если все-таки стрела не пробила доспех, то почему я отрубился?

— Я ведь еще тогда, у городских ворот, понял, что ты не так прост, барон, — вывел меня из размышлений Ярослав.

Он смотрел на меня как-то подозрительно. Будто изучая.

— Чем же я, по твоему, не прост? — рука сама собой потянулась к обломку родового клинка на груди и…нащупала пустоту.

Бл*ть! Я и не понял, когда очнулся, что клинка нет. Не обратил внимания.

Заметив мой жест, княжич хмыкнул.

— Твой меч. Ты же к нему сейчас рукой потянулся? — он достал из показал на ладони мой родовой клинок.

Сука! Они его забрали, пока я был в отключке!

По телу начали расползаться первые волны гнева. Я напитал Силой доспех готовясь к схватке.

— Сперва я подумал, что природа твоего меча, сродни княжескому перстню… — продолжил спокойно Ярослав, не обращая внимание на мой агрессивный настрой.

Добрыня же, этот сраный богатырь из сказки, заметно занервничал и положил свою лапищу на рукоять палицы.

Ха! Если они подумали, что отсутствие родового клинка помешает мне разделаться с княжьим отпрыском и его громилой охранником, то они жестоко ошиблись.

Для этого хватит и Силы из моего Средоточия.

Я же теперь знаю их секрет. В них нет Дара. Главное не попасть под удар заговоренного оружия.

— … силу магическую владельцу дает. Тело защищает, раны залечивает, — продолжал Ярослав, а Добромир уже стянул с пояса дубину, — Ты весь светился, магией окутанный. Но, даже когда я твой меч забрал, то раны твои не перестали колдовством излечиваться.

Княжич разжал кулак и моя родовая реликвия упала с его ладони вниз, повиснув на шнурке.

Моя духовная броня вспыхнула, напитанная гневом и Силой из Средоточия.

Добромир шагнул вперед, обрушивая свою шипастую булаву на то место, где я только что стоял.

Но, я был готов к этому. Переместился в сторону, уходя от атаки. Чуть отвернулся, чтобы избежать попадания щепок, когда мощный удар палицей разобьет деревянный пол.

Но, княжич вдруг резко выкинул в сторону руку и остановил чудовищный удар поймав на лету шипастую дубину.

Перстень на его руке ярко сверкнул оранжевым.

Богатырь, крякнув от натуги, уж очень большую силу он вложил в удар, подпрыгнул на месте от импульса противодействия. Но палицу не отпустил.

— Угомонись, Добрыня, — строго приказал Ярослав, — Барон не желает мне зла. Просто вышло небольшое недоразумение. Ведь так?

Он повернулся ко мне и протянул обломок родового клинка.

— Прошу простить меня, барон, что взял твою вещь без спроса. Каюсь, не удержался, — виновато понурил он голову, но тут же поднял взгляд ко мне, хитро улыбаясь, — Но уж очень было любопытно.

— И как? — я забрал протянутый родовой клинок и повесил обратно на шею, — Удовлетворил свое любопытство, княжич?

— Более чем, — улыбнулся Яр и весело хлопнул по лопатке застывшего в непонимании, что делать, Добромира, — Да отомри ты уже!

Богатырь запыхтел, раскраснелся как рак и, зло зыркнув в мою сторону, отошел в уголок.

— Чего это он? — спросил я у княжича, глядя на явно чем-то недовольного Добромира.

— Да, не обращай внимания, — махнул рукой Ярослав, — Он у нас страсть как охочь булавой помахать. А тут, видишь, не дали. Да, Добрыня?

Здоровяк что-то буркнул из угла, достал из кармана кусок ткани и принялся начищать шипы своей дубины.

— Ну, не дуйся ты, — примирительно сказал княжич, — Не по чину тебе барона мутузить. Не по чину.

Хм. Меня мутузить? А они неисправимые оптимисты я погляжу.

— Отчего же, не по чину? — громко спросил я, так чтобы Добромир точно услышал, — А если я его на тренировочный поединок позову?

— Княжич?! — Добрыня перестал полировать свою дубину и с щенячьими глазами уставился на Ярослава, — Дозволь поединок?

Княжич посмотрел на полные мольбы глаза богатыря, перевел взгляд на мое довольное лицо.

— Ладно он, знатный любитель кулаки об чужое лицо почесать, но тебе-то, барон, это зачем? — в сердцах сказал он, но увидев мою довольную физиономию, махнул рукой, — Ай, к черту, хотите силой помериться, хрен с вами.

— Спасибо, княжич! — радостно пробасил Добрыня и двинулся ко мне поигрывая булавой.

— Э, нет, братец! — Ярослав уперся ладонью в грудь богатыря, — У меня к барону Огневу сейчас еще важный разговор имеется. А морду друг другу позже набьете, на ристалище.

Добромир немного расстроился, но перечить не стал. Лишь взглядом дал мне понять, что с нетерпением ждет момента, чтобы порвать меня на куски.

Такой наивный.

— Никита, за спасение жизни моей, благодарность от меня прими, — Княжич низко поклонился, — Проси, все что хочешь в награду.

Он широко развел руками в стороны, намекая, что щедрость его не знает границ.

Ну да, знать бы еще, что у него попросить можно. Я вот не знаю. Не перстень же родовой требовать?

— Пустяки, княжич, сочтемся, — улыбнулся я, — Сегодня так вышло, что я тебе жизнь спас. А завтра, кто знает, может статься, что ты мою задницу прикроешь.

— Я не сомневался в твоем благородстве, барон!

Ярослав подошел и крепко пожал мне руку. Похлопал дружески по плечу.

— Дозволь тогда, мне к тебе с просьбой обратиться? Дело государственной важности…

— Т-с-с, — приложил я палец к губам, — Тихо!

— Что такое? — княжич замер.

— Вы слышите? — спросил я шепотом.

Яр заозирался по сторонам, Добромир заметно напрягся, готовясь к внезапной опасности.

— Ур-р-р! — выдал в полной тишине свою голодную трель мой желудок.

Ярослав и Добрыня уставились на меня.

— Слышали? Желудок еды требует, — расхохотался я, — Так что, княжич, сперва накорми, а потом с просьбами лезь…

***

Меня отвели в столовую при казармах.

Дежурного по кухне уже не было на месте, сдал смену и отбыл в расположение. Дверь была не заперта. А зачем? Здесь все свои и тырить провиант никто бы не стал.

Под конец дня особого разнообразия блюд не было. Благо повар успел наварить большой чан каши к завтраку для дружины.

Ну, надеюсь никого не объем и никто завтра не будет нести дежурство с пустым брюхом. Я запихнул в рот очередную порцию каши. Наваристая. Еще бы мяса к ней.

Наконец, насытившись, я отодвинул пустую тарелку.

— Так о чем ты хотел попросить, княжич?

Ярослав прокашлялся.

— Как ты уже знаешь, было совершено покушение на мою жизнь.

— Угум. Одним из первых узнал. — я гордо выпятил вперед грудь, — Но мы же знаем, что ты остался жив?

— В этом и дело, — княжич не