— Ты.

Черт подери мою импульсивность и противоречивый характер! Поздно, слово, как известно не воробей, вылетит, не пристрелишь. А оно и к лучшему. Глупо изображать страуса, пряча голову в песок. Боялась впускать Руслана в свою судьбу, но после сегодняшней ночи назад дороги нет, это случилось. Даже если закрыть глаза и сказать себе, что ничего особенного не испытываю к нему, то все равно ничего не изменится и я буду испытывать то, что испытываю. Тогда главный вопрос. А что я собственно испытываю, это и есть любовь? Или все же это страсть? И где грань между столь сильными чувствами? И есть ли она вообще? Один вопрос, а из него вытекают десятки новых, попробуй, ответь.

Что-то позади меня подозрительно тихо. Шеф в обмороке от моих откровений?

Развернулась и увидела ошарашенное лицо человека, которому не верилось в то, что он услышал, наверное, скажи я ему, что инопланетянка, с дружеским посланием прибывшая на планету Земля, мне и то поверили бы охотней.

— Повтори, что ты только что сказала, — странно напряженный голос, в глазах недоверчивость, ожидание подвоха что ли, словно вот сейчас на мои губы ляжет кривая усмешка, развеяв в прах зарождающуюся надежду в мужском сердце, а в глазах запляшут чертики, и он с болью поймет, шутка. Но я стояла с серьезным лицом.

— Ты, — как послушная ученица повторила одно слово, а что, мне не трудно, раз до него не доходит с первого раза. И тут же предложила, как ни в чем не бывало. — Давай, поедим, — мой желудок одобрительно поддержал эту идею урчанием, ноги успели сделать шаг навстречу к вожделенной еде, но мое тело было нагло перехвачено. Ну вот, если не умру от голодной смерти, то меня задушат в объятиях.

— Ты неподражаема, — выдохнул мне прямо в губы Руслан, и принялся пылко целовать, мужские руки крепко прижали к взволнованной груди, и о еде было забыто в одно мгновение, лишь недовольный живот отозвался бурчанием. На секунду мачо прервался, удовлетворенно усмехнулся, глядя в мой затуманенный взор, и принялся медленно покрывать мое разгоряченное лицо поцелуями, лоб, веки, скулы, подбородок, все за исключением ненасытных губ. — Обожаю тебя. Люблю.

Руслан что-то прошептал, мое ухо даже не уловило что, я устала ждать, обхватила непокорную голову руками, ловя мужские губы, но они как будто специально ускользали, продолжая порхать по моему лицу. Тогда отвлекающим маневром подалась назад, протестующим движением мачо сам потянулся за мной, и наши губы, наконец, снова встретились.

Не помню, как оказалась на мужских коленях, а сам мужчина сидящем на стуле, около столика с едой. Отвлек нас друг от друга звон бьющегося стекла, на полу мы увидели разбитый бокал, сок медленной лужицей растекался в разные стороны, чья рука его задела не поняли сами. Мы переглянулись и усмехнулись. Чуткий нос под руководством во всю кричащего желудка не смог проигнорировать запах еды, так близко, достаточно протянуть руку и аппетитный, с золотистой корочкой тост будет хрустеть у меня во рту.

— Даша, посмотри на меня, — настойчивые пальцы не сильно сжали мой подбородок, заставляя посмотреть в темные, загадочные глаза. Во все еще затуманенном мозгу проскользнула мысль, что-то мне не нравится серьезность взятого тона. Второй рукой мачо нежно перебирал мои волосы, заправил прядь за ухо. — Я люблю тебя.

Три произнесенных слова ввергли меня в пучину растерянности, что сказать, как вести себя, чего от меня хотят, никогда не умела оправдывать ожидания.

— Угу, — пробормотала я, и то, только потому, что чувствовала себя обязанной хоть что-то сказать.

Отвернувшись в пол оборота, потянулась за тостом, будто невзначай соскользнула с колен, присела на стул напротив, стала намазывать хлеб джемом.

— Угу? — прохрипел мачо.

— Извини, не могу спокойно жевать, когда стул подо мной шевелится, — отшутилась, продолжая дальше намазывать джем, пока его не стало больше, чем хлеба, вот теперь хватит, и никакие места у меня не слипнутся. Откусила кусочек, мимолетный взгляд напротив, тень досады на мужественном лице, от того, что поспешил, я оказалась не готовой к подобным признаниям, хотя первой сделала шаг навстречу.

— Даша, — тихий голос, полу стон, полу вопрос.

А что Даша? Я ведь даже не задумывалась, что чувствует Руслан по отношению ко мне, мне бы со своими чувствами разобраться. Я молчала.

— Ты манишь, ускользая, — мачо с безысходностью покачал головой. Меня подобный жест задел.

— Не стоит мне с утра, да еще на голодный желудок, говорить столь витиеватых фраз, смысл их я не пойму, — раздраженно откусила еще один кусочек. Черт, слишком приторно. Да и не утро сейчас вовсе. Ну и фиг с ним, не стала исправляться.

— Ты и вечером, на сытый желудок не захочешь понять, — обвинение прозвучало колко, взгляд напротив прожигал насквозь. Только без толку, меня этим не проймешь. — Потому что слишком упрямая, своевольная, и непримиримая.

Челюсти мои замерли.

— Допустим, по поводу упрямой и своевольной согласна. А вот на счет непримиримой что-то не пойму, — сказала с набитым ртом, затем прожевала и проглотила, только уже без удовольствия.

— Ты никак не можешь примириться со своим прошлым, с ошибками, которые совершила сама, близкие тебе люди и от этого страдаешь в настоящем. Да, ты пережила трагедию, и не одну, но нельзя всю дальнейшую жизнь метаться, пытаясь убежать от самой себя.

— Да что ты понимаешь в этом! — со злой обидой воскликнула, вскочив со стула. Психолог блин. Со мной говорили аккуратно, спокойно, взвешивая каждое слово, словно я буйная душевнобольная, могла вскочить и выброситься в окно, но твердо, доказывая мою неправоту, и это очень бесило. — Диплом психолога прилагался как дополнительный бонус? Кто ты там по образованию? — ядовито прищурилась.

— Инженер-архитектор, — отозвался спокойно шеф.

— Инженер-психолог. Отлично звучит, — съязвив, хохотнула.

— Ядовитая ирония тебе не поможет, даже не старайся меня задеть. Ты пытаешься отгородиться от меня, как от остального мира. Не надо, я не враг тебе, — не повышая голоса, спокойно продолжал говорить Руслан, хотя было видно, что страсти в нем бушуют не шуточные, и тоже встал со стула.

— Ничего я не отгородилась. Прекрати ковыряться во мне, — раздражение волной сотрясло тело. Почувствовала себя так, словно лягушка, которую разложили на уроке биологии и теперь копошатся во внутренностях.

— Не отталкивай меня, позволь помочь, — Руслан сделал шаг в мою сторону продолжая говорить, глядя мне в глаза, — Поддержать, защитить, быть рядом.

— Не нужна мне ничья помощь!

— Нужна, — твердо возразил мужчина, и я могу до хрипоты спорить с ним, отвергать, отнекиваться, отбрыкиваться, он не отступит. Остается только одно. — И тебе от меня