Мы лазали каждый день, а каждый вечер ужинали в Эль-Чалтен. Это было довольно приятное время.

Позже, в 2014–м, Колдвелл напишет о приключении в Патагонии для зимнего выпуска журнала Alpinist. Он изложит свои размышления о том, насколько тяжело было лезть с полной самоотдачей после того, как он стал отцом. «У меня была романтическая идея, – писал он, – втянуть семью в мою жизнь бесконечного путешествия. Так что они последовали за мной из Колорадо в Аргентину. Затем, после двух блаженных недель вместе в Эль-Чалтен, ветер успокоился, и я собрал снаряжение».

Когда Томми уходил на Fitz Traverse и прощался с Беккой, он преуменьшал опасность:

«Не волнуйся, детка, с нами все будет в порядке, – говорил он ей, – это просто скалолазание».

Затем он писал: «Я вспомнил, что ничего не жаждал так сильно, как жить долго и состариться».

В том же эссе Томми вспоминал встречу с Алексом в Долине весной 2012 года. Томми был ошеломлен беспечностью Алекса. «Любой может залезть дейзи-соло по Regular на Хав-Доум, – заявил Алекс, – в этом нет ничего особенного… Ты не сорвешься на 5.11».

Очарованный мастерством Алекса и его дружелюбием, Томми ломал голову над тем, насколько равнодушно его друг относится к риску.

«Как Алекс может говорить о своих восхождениях так бесцеремонно? Он описывает фри-соло на таких маршрутах, как Regular Northwest Face на Хав-Доум, так, как если бы они были не более чем обычными пешими прогулками по живописным местам. Он никогда не касается темы смерти, любви или даже врожденной красоты. Словно думает, что все это глупо или скучно. Вероятно, это одна из причин, по которой он настолько хорош в том, что делает. Я воспринял равнодушие Алекса к риску как нечто одновременно захватывающее и пугающее. В век технологий он напомнил мне о потерянных нами инстинктах. Инстинктах охотника, воина».

Какими бы ни были сомнения Томми, вскоре он понял, что они с Алексом составили превосходную команду. Когда они лезли «Тройную Корону» в 2012 году по «Фрирайдеру» на Эль-Кап, Алекс был глубоко впечатлен тем, как Томми двигался в распорке в темноте. Томми был в равной степени поражен мужеством и уверенностью Алекса.

«Он редко останавливался, чтобы установить точки страховки, только несколько штук на каждом питче. Каким-то образом эта дерзость и уверенность в том, что он не упадет, перешла и ко мне.

Привязанный к верхнему концу веревки Алекс лез simul-climbing вне моего поля зрения и слышимости. Веревка изгибалась надо мной, уходя в темноту, ни во что не вщелкнутая. Мои руки дрожали от усталости, голова болела от обезвоживания. Я молился Богу, чтобы он установил хоть какую-нибудь точку страховки. Лучше было не думать об этом слишком много».

Хотя они и поднимались вместе в стиле simul-climbed почти идеально, между Томми и Алексом возникла дружеская дискуссия на тему фри-соло. Томми высказывал свои сомнения. Позже он прокомментировал: «Алекс держится на скалах, требующих хорошей техники, увереннее всех, кого я знаю. Однако я беспокоюсь о нем. Я никогда не пытался отговорить его от фри-соло, только выражал свои сомнения. Он уворачивается и подговаривает на соло меня».

«Мы вместе лазали Velvet Tongue на Red Rocks с веревкой. Алекс лез лидером ключ 5.12+ и соскользнул. Повис на одном пальце. Любой другой бы уже сорвался. Я сказал: «Ничего себе, впечатляюще!» Конечно, я подумал: «А что, если бы это случилось во время соло?»

В рассказе для Alpinist, Колдвелл рассказывает, как «Тройная Корона» с Алексом натолкнула его на идею объединиться ради попытки прохождения Fitz Traverse. На вершине Хав-Доум после прохождения 80 питчей за 21 час.

Я ожидал, что тройной выигрыш будет испытанием человеческой воли и выносливости. Я хотел снова открыть для себя такое место, где мы могли бы вспомнить, что человеческие возможности к выживанию почти безграничны, а наш мир все еще содержит в себе тайны. Алекс оказался слишком хорош. Большие стены будто сжимались до половины своего размера. Я размышлял над тем, что мы смогли бы пролезть в Патагонии, если бы использовали такую же технику. Там сильные штормы и большие горы делают быстрое и легкое восхождение необходимостью, а не просто крутым трюком.

Когда 12 февраля погода наконец прояснилась и на следующие нескольких дней был объявлен хороший прогноз, мы с Томми начали восхождение. Мы нашли преимущество по сравнению с предыдущими группами, которые пытались пройти Fitz Traverse. Оно заключалось в том, что мы не будем подниматься по веревке на каждом питче, а будем лезть simul-climbing почти на всех участках. Это означало меньший износ веревки.

Так же как и на «Тройной Короне» в Йосемити, каждый из нас проходил первым огромные участки более 250 метров за один подход. Одно из обстоятельств, которое делает восхождение с Томми настолько замечательным, – это то, что мы можем лезть взаимозаменяемо. На этом траверсе Томми получил все питчи со льдом и микстом, так как у него было гораздо больше опыта в таких условиях. Мы поднялись на первую башню, Aguja Guillaumet, за два очень длинных питча, потратив всего два с половиной часа. Мы забрались на 300 метров маршрута Brenner-Moschioni.

Оказалось, что Роло – Роландо Гариботти – и Колин Хейли пытались пройти Fitz Traverse одновременно с нами. Роло не только неутомимый летописец Патагонии, но и человек, который проложил больше маршрутов на этих вершинах, чем кто-либо другой. Он также стал своего рода смотрителем этого района, улучшая трассы и составляя гайдбуки. Мы встретились с этой парой на вершине Guillaumet. Они поднялись сюда по другому маршруту. В прошлом году Роло сделали операцию, и теперь его сильно беспокоило бедро. С большой неохотой Роло и Колин отказались от своей попытки. Роло был очень любезен и дал мне свои алюминиевые кошки с креплениями на ремнях. Они оказались чрезвычайно полезными для траверса.

Мы шли очень размеренно, полагая, что скорость будет означать безопасность. Наш арсенал снаряжения насчитывал 17 больших френдов, горсть поменьше и 14 петель. Крючья мы не брали. Мы рассчитывали найти стационарные шлямбуры и даже просто снаряжение в дополнение к точкам страховки, которые мы ставили, пока лезли. Основной вопрос заключался в том, сможем ли мы найти точки страховки для дюльфера, оставленные другими группами. Они нам понадобятся на крутых спусках с каждой башни, когда мы будем идти вдоль всего хребта.

У нас была только одна 60-метровая веревка и тонкий 80-метровый репшнур, который нельзя использовать для страховки при лазанье – только для дюльфера. Связывая этот репшнур с основной веревкой конец к концу, а затем продевая через петлю шлямбура, мы могли делать дюльфер на сдвоенной веревке в 60 метров. Затем стягивали ее вниз, чтобы использовать для следующего дюльфера. Для участков со льдом у нас был только Black Diamond Cobra (напоминающий ледоруб, ледовый инструмент с изогнутой ручкой и агрессивной геометрией клюва, прекрасно подходящий для микстового лазанья по льду и скалам).

Мы проходили большую часть восхождения в треккинговой обуви или, как мы их называем, кедах. Скальные туфли использовали только на самых трудных питчах. Мы шли без горных ботинок. Мы привязали кошки к кедам, что обеспечило наиболее стабильную комбинацию, поскольку подошва и края обуви слишком мягкие и гибкие.