Олег сидел в самолете, откинув голову и прикрыв глаза. В Боинге пассажиры имели достаточно комфорта, и их коленки не упирались в спинку кресла сидящего впереди соседа. Но Голенев удобствами не наслаждался, он обдумывал план предстоящей операции.

Отправив молодежь к рыбаку Тодди на остров, он отзвонил Скворцову, попросил его организовать анализ ДНК найденным в легковушке останкам и предупредил, что покидает свой дом на полуострове Гоувер. Оставив координаты почты, куда будет наведываться раз в неделю Тодди Сорси, Олег попросил больше с ним по телефону не связываться. Он имеет адреса снятых афганцами квартир и сам найдет их, когда окажется в Москве.

– Вы не хотите выпить со мной немного виски? – Улыбнулась соседка, откинув плед, под которым дремала все время, что они летели.

– Пытаюсь последние дни сохранять голову трезвой. Но если вам необходима компания, могу составить. – Ответил Олег, не выказав от предложения особой радости. Соседка не обратила на это внимания:

– Это так любезно с вашей стороны. – И она жестом подозвала бортпроводницу. Та подкатила к ним тележку с напитками, и по просьбе молодой женщины налила в два высоких стакана по порции виски.

– Меня зовут Эллис. – Представилась она и, приподняв свой стакан, сделала небольшой глоток: – Знаете, мне всегда холодно. А виски так приятно согревают нутро…

– Рад за вас. – Ответил Голенев и подумал, почему бы этой замерзающей деве не поспать еще часок до посадки. Ее активная доброжелательность мешала ему думать. Но Эллис желала беседы:

– Вы часто бываете в Петербурге?

– Никогда не был. В первый раз лечу.

– Странно, вы же русский. Или я ошибаюсь?

– Акцент выдает? – Поинтересовался Олег. За годы, проведенные в Англии, язык он освоил неплохо. Даже профессор Слоун хвалил его произношение. А тут, кажется, прокололся. Она рассмеялась:

– Язык тут ни при чем. Вы так схватили стакан, что я сразу поняла – вы русский. У меня был знакомый русский моряк. Он так же зажимал лапой напитки. Я всегда боялась, что он раздавит стекло и порежет руку.

– Возможно, – ответил Олег.

– Жаль… – сказала она.

– Жаль, что я русский?

Она снова рассмеялась:

– Жаль, что вы первый раз в Петербурге. А то бы я попросила вас быть моим гидом.

– Выходит, мне не повезло. – Ответил Олег, но грусти в его голосе она не услышала.

– Вас это вовсе не огорчает. Вы не любите женщин?

– Наоборот, очень даже люблю. Но не женщин, а женщину. Я же не мусульманин.

– Браво, вы меня с ходу очаровали. – Она допила виски и захлопала в ладоши: – Вы верный муж и отец большого семейства. Это прекрасно! Но я же не предложила вам ничего, кроме прогулки по городу. Я сама замужем и мужу стараюсь не изменять.

– Получается?

– Семь лет получалось. А дальше посмотрим по его поведению.

– Брали бы мужа с собой и следили за его поведением лично.

– Я бы с удовольствием. Но он в Ираке. Он у меня военный. – И Олег увидел, как ее лицо тут же изменилось. Подобное выражение он ни раз наблюдал во время проводов у жен своих боевых друзей. И это же выражение заметил у Иры, перед расставанием на причале. В тревоге за любимых женщины отличаются мало – сделал он интернациональный вывод:

– Простите, Эллис. Я не хотел тревожить ваши чувства…

– Пустяки. Выпейте за его удачу.

Олег допил залпом всю порцию виски. Она благодарно кивнула, спряталась под плед и больше до посадки его не тревожила. Но думать о предстоящей схватке с Макой он больше не мог. Опасения за жену, на время оставившие его, накатили снова. Как будто он все учел – и маленький рыбацкий остров не так просто найти, и его парни не из робкого десятка. Но все равно беспокойство не пропадало. За себя он не боялся. Он воин, и знает, что делать и как выжить в бою. Голенев предполагал, что люди Маки могут караулить его в Шереметьево, поэтому и летел в Питер. Его так просто не возьмешь, а Ира и его парни – совсем другое дело…

В Пулкове лил проливной дождь. Спускаясь по трапу, Олег набросил свой пиджак на плечи Эллис, а сам, пока они добежали до автобуса, промок до нитки. Хорошо, что бумажник с документами и банковскими карточками сумел уберечь в кармане брюк. В очередь на паспортный контроль они с Эллис стояли вместе. Она достала платок и вытерла ему лоб и щеки от капель дождя.

В зале прилетов ее встречала очкастая девушка.

– Пока, Эллис. Удачи тебе…

– И тебе. Я догадалась, ты тоже солдат, как и мой муж.

– Да, и видишь, живой. Так что не волнуйся. И с твоим все будет отлично!

Пока он снимал в банкомате деньги, менял валюту и покупал карту для мобильного, дождик кончился. Частники предлагали свои услуги, но он дождался в очереди “Волгу” с шашечками. Пожилой питерский водила Голеневу понравился, и он забрался на заднее сидение. Водитель внимательно рассмотрел пассажира в зеркало и только после этого спросил:

– Куда едем?

– Пока не знаю.

– Приятно слышать. – Усмехнулся шофер, но с места тронул: – Надеюсь, в Питер?

– Давай в Питер. – Не возражал Голенев. На трассе он отследил, не увязался ли кто за ними. Но слежки не заметил.

– Надумал адресок? – Напомнил таксист, когда они въехали в город.

– Послушай, шеф, мне нужна тачка. Я бы купил машину по доверенности, чтобы с оформлением не возиться. Не знаешь, кто хочет продать? Можно не новую, но чтобы на ходу, и тысяч десять прошла без поломок.

– Смотря сколько дашь? А то и свою отдам.

– “Волгу” не хочу.

– А я тебе “Волгу” и не предлагаю. “Восьмерка” у меня в гараже. Но дешево не выйдет. Она у меня, как ласточка, садись и хоть во Владивосток.

– Сколько за ласточку?

– Пять штук баксов дашь, забирай.

– Какого года?

– Девяносто девятого. Но прошла всего сорок. И в гараже. Я больше на этой, а она для радости.

– Поддув, карбюратор?

– Классика, без наворотов. Но все путем. Я за машиной слежу. Кузов, как из магазина.

– Дорого. Скинь долларов пятьсот, договоримся.

– Не пойдет. Сигнализация, антикоррозийка, фары с галогеном. Дешевле мне нет смысла.

– Договорились.

– Не шутишь?

– Я похож на клоуна?

– Вроде нет. Но народ разный попадается…

Через два часа Голенев катил в сторону Москвы на своей машине. Продавец не обманул. Его “Восьмерка” дожила до второго владельца в заботливых руках. Расставаясь со своей “ласточкой”, хозяин с трудом сдержал слезу. Но за эти деньги ему светила новая машина, и упускать свой шанс старый питерский таксист не собирался.