Я киваю, пропуская его внутрь. Я плетусь на кухню и наливаю себе целый бокал вина. Делаю несколько глотков. Грусть захлёстывает меня с новой силой. Не думала, что Мурад будет вызывать во мне подобные эмоции. Я же собиралась установить рамки, чтобы это был лишь секс. Не больше. Не думала, что моё сердце решит зайти так далеко, привязавшись к человеку, который опасен для окружающих.

— Напиваешься? — спрашивает Артур, заходя на кухню. — Меня угостишь?

— А тебе не пора домой? Спасибо, что подвёз, но сегодня я не лучший собеседник, — отвечаю, не торопясь наливать ему бокал.

— В любовном гнёздышке не всё гладко? — спрашивает, приподняв бровь.

Игнорирую его вопрос, продолжая пить вино.

— Понял. Я не достоин ни ответа, ни вина.

Артур собирается на выход и мне становится стыдно. Он не виноват, что у меня нет настроения.

— Стой, — говорю, доставая второй бокал и наливая в него вино.

Артур садится напротив и делает глоток.

— Каберне?

Я киваю.

— Есть хочешь?

Артур кивает.

Достаю из холодильника сыр и режу ломтиками.

— Ты на диете? — удивлённо спрашивает он.

— Нет. Прости, но как Милка уехала я перестала готовить…

Артур кладёт свою руку поверх моей.

— Не надо так. Нужно заботиться о себе, — смотрит в глаза. — Если ты не хочешь, то это буду делать я.

— Что именно?

— Буду о тебе заботиться.

От этих слов на душе становится тепло. Никто кроме Маши никогда обо мне не заботился… После её смерти мне этого катастрофически не хватает. Быть кому-то нужной. Ощущать то, что кому-то на тебя не всё равно…

Артур встаёт и открывает мой холодильник.

— Так. Посмотрим. Не густо, но я мастер импровизации. Есть яйца и молоко, а это значит, что голодными мы точно не останемся.

Я ухмыляюсь, садясь на стул, вытянув ноги на соседний. Пью вино и наблюдаю за Артуром. Он виртуозно начинает орудовать на моей кухне. Не спрашивая, сам находит зелень и приправы. Через двадцать минут на моей тарелке красуется омлет. Пробую, отмечая, что получилось очень вкусно.

— Это самый вкусный омлет, который я когда-либо ела.

Артур смеётся.

— Я серьёзно. Это волшебно.

— Ты просто голодная, — отвечает он, смотря на меня хитрыми глазами.

Я пожимаю плечами, улыбаясь. Когда с ужином покончено, Артур внимательно смотрит на меня.

— Что? — спрашиваю, собирая посуду.

— Хотел сказать, что понимаю твои чувства. Мне когда-то тоже разбивали сердце. Теперь очень сложно его открыть, но… просто нужно встретить подходящего человека.

Поставив посуду в раковину, разворачиваюсь к нему.

— И кто разбил твоё? Марианна? Почему вы развелись?

Артур отпивает вино. Не торопится с ответом, словно вопрос причиняет ему страдания.

— Когда я занялся ресторанным бизнесом, то Марианна захотела в долю. Обещала помогать во всём. Я обрадовался и, не раздумывая, оформил документы и все рестораны на нас обоих. Первое время всё шло хорошо. Она помогала мне, но основная нагрузка, всё равно, была на мне. Я долго задерживался на работе, ездил по командировкам. Марианне стало скучно… Однажды, вернувшись домой, я обнаружил её в нашей постели с поваром одного из моих ресторанов… — Артур замолкает, залпом допивая вино.

— Это подло… — говорю я, садясь напротив. Услышанное повергает меня в шок.

— Это дело прошлое. Я давно простил её. Единственное, что меня раздражает — Марианна всем раструбила, что это я виновник развода. Якобы, я изменял. Она объяснила это тем, что общество и наши общие друзья никогда не примут её, если вскроется правда. Она не могла разрушить свой образ идеальной леди. А я просто не мог рассказать всем правду. Всё-таки, она для меня была самым близким человеком…

Слушаю Артура, вспоминая Марианну. Да, характер у неё не ягодка, но по ней было видно, что у неё не отболело. Она постоянно цеплялась к Артуру, а так делает только не безразличный человек.

— Она до сих пор пытается вернуть меня, обещая, что такого больше не повторится, но нет… Я не прощаю предательств, — твёрдо произносит Артур.

Я киваю.

— Такого поворота я не ожидала, — говорю искренне.

Артур ухмыляется.

— Люди любят делать поспешные выводы обо мне.

Соглашаюсь с ним, снова думая о Мураде. С ним я тоже поторопилась. Всё так быстро закрутилось, что не заметила, как впустила его в сердце, не узнав хорошенько.

— Постарайся сильно не грустить. Может ещё всё наладится, — говорит он, подмигнув.

— Но тебе бы этого не хотелось? Правильно? — спрашиваю, приподняв бровь.

— Хочу, чтобы ты была счастлива. Ты и Милана. Это для меня самое главное, — отвечает Артур, неотрывно смотря на меня.

Я отвожу взгляд, допивая вино.

Артур собирается домой, и я выхожу его провожать. Совру, если скажу, что его присутствие не подействовало на меня успокаивающе. Тоска, разлившаяся внутри, стала не такой глубокой.

— Спасибо, — говорю, облокотившись на стену, пока он одевает ботинки.

— За что?

— За вечер. За разговор. За искренность.

Артур выпрямляется и поправляет мою выбившуюся прядь волос.

— И тебе спасибо, Люба.

— За что?

— За тебя.

Мы молчим несколько секунд, а затем я снова отвожу взгляд. Я закрываю за ним дверь. Беру с тумбы телефон, проверяя нет ли сообщений или звонков. Нет. Мурад не думает обо мне.

Стянув с себя одежду, собираюсь принять горячую ванну, чтобы расслабиться перед сном. Вдруг, слышу крики, доносящиеся с улицы. Выглядываю в окно, где от увиденного кровь в жилах застывает. Артур, закрывающий ладонью нос, а над ним Мурад. Схватив первый попавшийся халат, я бегу вниз.

Подъехав к дому Любы, замечаю, что машина хмыря ещё здесь. Что он забыл так долго у неё дома?! Не хочу верить в то, что она там развлекается с ним…

Выхожу из машины, намереваясь вытащить его наглую рожу оттуда. Пускай пташке это не понравится, но мне плевать. Делаю шаг к подъезду, как из него выходит ресторатор. Видит меня и замирает.

— Не думаю, что Люба сегодня ещё ждёт гостей, — говорит он, засунув руки в карманы брюк. — Наверное, она уже устала, — ехидная улыбка появляется на лице.

Подхожу к нему ближе. Он провоцирует меня. Хочет выглядеть несчастненьким, чтобы Люба прискакала залечивать его раны.

— Так быстро? — смотрю на часы, хмыкнув. — Вы вроде работать закончили только час назад. Время заняла дорога, пробки… Хм… Ну в целом оставалось минут двадцать. Хорошо, максимум пол часа. Думаешь, даже если бы твои фантазии сбылись, то Люба бы устала? — спрашиваю, смеясь.