Подъезжаю к ресторану, из которого уже выходят последние гости. Через несколько минут выходит и Люба. Видит мою машину и шарахается. Быстро она перешла от бешеной страсти к панике от одного моего вида. Открываю окно.

— Запрыгивай.

— Только, если с ума сойду! Убирайся отсюда! — выкрикивает она, разворачиваясь и быстро уходя.

Ругаюсь про себя и выхожу из машины. К нему она поскакала, ага, сейчас. Настигаю её, хватая и закидывая на плечо. Пташка верещит, но мне плевать. Редкие прохожие оборачиваются.

— Это у нас прелюдия такая, — отвечаю на их немые вопросы. Кто сунется — поломаю.

Закидываю орущую пташку на заднее сиденье, заблокировав дверь. Сам сажусь на водительское и она сразу налетает на меня, вцепляясь ногтями в лицо.

— Ненавижу тебя! Кем ты себя возомнил?! Немедленно выпусти или я тебе всю машину разнесу!

Быстро обездвижив, легко перетаскиваю её на переднее. Глаза сверкают злостью. В груди клокочет и хочет выйти наружу очередное ругательство.

— Не сдерживай себя, пташка. Выскажись, — говорю, ухмыляясь.

— Будь проклят!

— Это я уже слышал.

Она начинает пинаться, что приходится усадить её себе на колени, зажав её ноги между своих. Теперь она может только вращать глазами и ругаться.

— Почему ты никак от меня не отстанешь?! Я уже не изменю решения — ты для меня навсегда закрытая страница! Я больше не буду с тобой! Никогда!

— Давай поспорим, — отвечаю, ухмыльнувшись. — Ты от меня никуда не денешься. И уж точно не к этому хмырю!

— Отпусти меня немедленно! Что он тебе сделал?! Ты болен, Мурад…

Смеюсь с её слов. Записала меня к болезным.

— Скоро узнаешь, пташка, — отвечаю, смотря на её грудь. Её соски стоят и не могу остановить себя.

Перехватываю её руки в свою одну и начинаю покусывать сосок через кофту.

— Перестань! Тут же люди ходят!

— У меня тонировка. Расслабься, пташка, — отгибаю кофту и достаю грудь, всасывая сосок.

Люба продолжает вырываться, но уже не с такой прытью.

— Сладкая, как всегда.

— Я тебя уничтожу!

— Делай что хочешь, но не ври, что тебя это не заводит, — с этими словами, проникаю под бельё, чувствуя, как там всё горит.

Пташка дрожит, борясь с чувствами.

— Что ты хочешь от меня, Мурад? — спрашивает она, встряхивая головой. — Я не поддамся на твои уловки.

— Я убью ресторатора, если он притронется к тебе, — говорю серьёзно, смотря в глаза.

Люба возмущённо сопит.

— Ты теперь каждого, кто будет проявлять ко мне симпатию, собираешься убивать?! Даже, если бы не было Артура, то я всё равно бы не была с тобой! После того, когда поняла, что ты себя не контролируешь…

— Если другой окажется такой же мразью, как этот, то да. Можешь не сомневаться, пташка.

— Ты даже его не знаешь! Он хороший человек! Он отец Миланы! И я тебе не пташка!

— Вот как ты запела! А как же твоя бедная сестра, которая намучалась с ним? А, пташка?

— Не смей! Не смей даже говорить про неё! Это не твоё дело!

Звонок мобильного отвлекает от разговора.

— Босс, всё готово, — сообщает один из моих парней.

Отключаюсь и отпускаю Любу. Она с подозрением смотрит на меня. Наверное, расстроена, что так быстро ей наигрался. Пусть тоже помучается и переосмыслит своё поведение.

— Отвезу тебя домой.

— Я сама могу дойти!

Не слушая её комментарий, завожу машину. Она поправляет кофту, складывает руки на груди и отворачивается к окну. Не произносит ни слова всю дорогу. Тоже не собираюсь её развлекать. К тому же я ни в чём перед ней не виноват.

Отмечаю, что тачка ресторатора отчалила восвояси. Люба всё ещё не понимающе смотрит на меня, пытаясь найти объяснение моего поведения.

Убрав блокировку дверей, смотрю на неё в ответ.

— До встречи, — говорю, подмигнув.

Она закатывает глаза и быстро выходит. Вдавливаю педаль и быстро мчу в бар. Там парни, которые ходили навестить ресторатора, уже ждут меня.

— Мурад Аскарович, материал взяли, — протягивает мне пакет с ватной палочкой.

— Пришлось держать и засунуть эту грёбанную палку прямо в его мерзкий рот, — говорит другой, передёргиваясь.

Протягиваю пакет обратно.

— Отвези прямо сейчас по этому адресу.

Парень кивает, выходя. Другие начинают рассказывать дальше.

— Потом мы его немного подразмяли и проводили до машины. Любе он точно ничего не расскажет.

— С чего такая уверенность?

— Пообещали ему член отрезать и в подарок на праздники частями присылать, — хмыкают в ответ.

— Хватит только ненадолго! — смеются они.

— Следов своего присутствия не оставили? — спрашиваю, прекращая тупые смешки.

— Точно нет. Паха даже подмёл за нами, чтобы не прикопаться, — заверяют они.

Выпроваживаю парней, садясь за стол. Будет забавно, если он, всё-таки, окажется отцом Миланы. Типа поимел всех, наврав с три короба. Если это будет так, то очень сильно осложнит задачу. Люба тогда за него горой будет стоять, обеляя любое действие. Оставлю пока эти мысли до результатов ДНК и капну глубже о жизни ресторатора до приезда в этот город.

А пташка, всё равно от меня никуда не денется. Видел же, что хотела, чтобы я не останавливался сегодня. Хотела, чтобы продолжил касаться её. Ну ничего. Осталось немного и все карты будут выложены на стол.

Поднимаюсь к себе, мысленно проклиная дикаря. До сих пор чувствую на себе его прикосновения, не желая признавать, что соскучилась. Нужно дать ему понять, что он не может вот так врываться, когда ему вздумается и творить то, что вздумается. Мурад чувствует безнаказанность, считая себя в праве распоряжаться чужими жизнями. Моей и Артура. И почему он так на него взъелся? Да, он ревнует, но, всё равно, реакция ненормальная.

Оказавшись на своём этаже, встречаюсь со Светланой Михайловной. Она выглядит испуганной.

— В чём дело? — спрашиваю я, а сердце ухает вниз.

— Любочка, сама не поняла, но я звонила тебе…

Бегом открываю входную дверь.

— Артур?

— Они его вывели…

С Артуром Светлана Михайловна познакомилась ещё утром, зайдя ко мне. Сказала, что видела потасовку ночью. Он поинтересовался понравился ли ей тот ужин. Соседка кивнула и отчего-то смутилась.

Резко разворачиваюсь и смотрю на соседку.