что? Жить дальше, осознавая собственную вину перед умершими? Впрочем, ему подарили возможность эту вину искупить. Руки от крови это, конечно, не отмоет, а вот совесть глядишь и угомонится.

А сон не идет. Шио почувствовал, что задыхается в этой комнате. Да, погулять — мысль хорошая. Коридоры дворца утопали в полумраке — красиво, величественно, завораживающе. Безлюдно. И где, спрашивается, стража, которую приставили, чтобы охранять покой дорогого гостя? Разгильдяи. Нету во дворце порядка.

— Эге-гей! — прокричал Хитрец. Это прокатило крик по коридору и снова тишина. Да, если убивать станут, помощи не дозовёшься.

Шио и сам не заметил, как забрёл в эту галерею. Шёл, шёл и пришёл. Впрочем, эта комната ничем не отличалась от сотен других таких же. Хитрец погладил дежурного светляка, и тот благодарно засиял. Толстые они здесь, откормленные, видно, что маги стараются. Зверушка радостно хрюкнула, когда Шио взял её на руки. Тяжёлая, зато теперь картины на стенах — не просто тёмные пятна, а чьи-то лица. Вот суровый господин с блестящей лысиной и крючковатым носом. Медная табличка под портретом утверждала, что господина зовут Инковар IХ. Рядом дама в громоздком наряде, видать супруга. Вот хмурый толстяк и романтичный юноша с гуллой[67] в руках… Это предки Рии, оттого и смотрят так недружелюбно, видят самозванца, видят цепочку смертей за его плечами и кровь на руках. Ему никогда не отмыться от прошлого.

— А стоит ли? — проскрипел голос сзади.

— Что? — Шио обернулся. Никого. Но ведь он отчётливо слышал вопрос.

— Стоит ли горевать о том, чего не изменишь. Прошлое останется прошлым. Мёртвые мёртвыми. Живые живыми. Так устроен мир.

— Ты кто?

— Раньше был человеком. Теперь всего-навсего призрак.

— Я не верю в призраков, — странно было разговаривать с темнотой, но людей-то в зале не было.

— И я не верил.

— Выходи.

— Зачем?

— Поговорим. — Шио сел на пол, светляк, свернувшись клубочком, засопел. Вот неприхотливая зверюга, ест и спит, спит и ест. Краем глаза Хитрец заметил, как клубок темноты у стены задрожал, разделяясь на две половины.

— Как тебя зовут?

У призрака было лицо, похожее на все портреты сразу: тёмные, живые глаза, бледная кожа, нос с горбинкой и высокий лоб мудреца.

— Кумм-Анн, — он сел на пол. Балахон растёкся лужей темноты, которая старательно обтекала дремлющего светляка.

— Тот самый? — Шио не ощущал ни страха, ни благоговения.

— Скорее всего, да, — призрак совершенно по-человечески улыбнулся.

— А я Иско… Наследник…

Кумм-Анн махнул рукой.

— Наследник, но не Иско.

— Откуда?..

— С той стороны многое видно.

— Там страшно?

— Смотря чего бояться.

— Ты всегда отвечаешь так расплывчато?

— А ты всегда задаёшь вопросы, на которые нельзя ответить конкретно?

Шио рассмеялся. Хороший парень этот Кумм-Анн, весёлый. А в легендах он мрачно-торжественный, героический. Впрочем, в легендах все герои мрачные.

— А ты и вправду маг?

— Раньше был.

— И всё, что рассказывают, — правда?

Призрак пожал плечами.

— Ну, про то, как ты Дракона усыпил и запечатал дверь между мирами…

— В любой легенде есть и правда, и ложь, но в целом славное было время.

— А твой брат, он тоже… призрак?

— Он? Нет, он слишком неугомонный, чтобы быть призраком. Он живой и мёртвый. Он на земле и в Чертогах. С Богами и с людьми.

— Не понимаю.

— А ты не понимай, ты чувствуй, — посоветовал Кумм-Анн. — Печать сорвана, врата трещат, Дракон просыпается… Проснется Дракон, и миры смешаются. Мёртвые станут живыми, живые мёртвыми, прошлое исчезнет, а будущее не родится никогда. Вы должны поспешить. Вы должны успеть, иначе… Это страшнее смерти, потому что за этим порогом ничего не будет, совсем ничего.

— Пугаешь?

— Предупреждаю, — призрак поднялся. — Пойдём.

— Куда? — в этом зале Хитрецу было спокойно и уютно, хотелось свернуться калачиком и уснуть, точно переевший светляк.

— Пойдём. Я открою запертую дверь.

Ну, дверью щель, скрывавшуюся за портретом толстого седовласого господина, мог обозвать разве что бесплотный дух, да туда и светляк не пролезет.

— А вы попробуйте, — посоветовал призрак великого мага, чьё имя когда-то звучало едва ли не громче, чем имя самого Колокола Земли.

— Непременно попробуем.

— У вас получится. — Кумм-Анн замер, вслушиваясь в ночную тьму. Хороший он парень, жалко, что умер, а то можно было бы неплохо посидеть. Отчего-то Шио не сомневался, что живой маг не стал бы отказываться от хорошего вечера в хорошей же компании. И жизнь он повидал, понял бы и про сны, и про умерших, и про тоску, которая накатывает внезапно, заставляя совершать вещи совсем уж немыслимые…

— Встретимся ещё, — пообещал призрак мага. — Дракон просыпается… уже просыпается… Слышишь? Ткань мироздания трещит… Это больно, Шио-Хитрец, живым не бывает так больно.

Тьма вокруг покачнулась и опала тысячей голосов. Они шептали о боли, они молили о милосердии, молили о смерти. Шио пытался заткнуть уши, чтобы не слышать этот шёпот, но он всё равно проникал, голоса чёрными цветами ночи распускались внутри него. Это было невыносимо. Они требовали покоя. Мира. Смерти.

Хитрец упал на колени, пытаясь вдохнуть воздух, но воздуха не было, только ночные цветы, только шёпот, только боль…

— Прекратите! — голос-хлыст причинил ещё большую боль, но он же изгнал тьму из тела.

— Уходи, Шио-Хитрец. Ночь, соприкасаясь с дыханием Дракона, оживает, но пока я ещё могу защитить тебя.

— Спасибо, — колени дрожали, да и сердце билось через раз, но проклятый шёпот исчез. Повезло, а вот бедный светляк лежал на боку, поджав лапки под потухшее брюшко.

— Уходи, — повторил Кумм-Анн. — Один ты не сможешь противостоять им.

— А не один?

— Попробуй, — маг улыбнулся. — Удачи вам!

Хорошее пожелание, удача им пригодится, ой как пригодится. Добравшись до кровати, Шио рухнул без сил. Зато и призраки прошлого вынуждены были отступить, слишком он устал, чтобы ещё и с совестью сражаться.

Рия

Рия разделась и легла в кровать. Она думала, что после сегодняшнего сумасшедшего дня заснёт сразу,