Хонор подняла бровь, и он пожал плечами.

– Будь я шефом Госбезопасности и имей я в своем распоряжении сверхсекретную и сверхнадежную тюрьму, у меня не было бы сомнений в том, что именно здесь следует содержать военнопленных владеющих важной информацией. Сами посудите: бежать отсюда нельзя, вызволить заключенных, поскольку место их заточения противнику неизвестно, никто не может, и я, таким образом, получаю возможность обрабатывать их и выколачивать из них информацию, не торопясь и ничем не рискуя. Но главари хевов почему-то предпочитают проводить допросы ближе к центру Республики, может быть, даже на самом Хевене. А здесь, в Аду, они держат не особо ценных заключенных, а особо опасных, тех, кто при содержании в других лагерях создает проблемы.

– Какого рода проблемы? – осведомился МакКеон.

– Да какие угодно, сэр, – ответил Мэйхью. – широчайший, от попыток побега до организации акций неповиновения. Или, скажем, стремления сохранить в лагерях для военнопленных дисциплину и структуру своих флотов. Короче говоря, Ад представляет собой штрафной лагерь для смутьянов.

– Вот как! – глаза Хонор блеснули. – Стало быть, сюда свозят самый отчаянный народ со всех тюрем Республики?

– Выходит, так. По нашим со Скотти подсчетам получается, что военнопленных на планете насчитывается тысяч сто восемьдесят-двести. Ну а остальные триста-четыреста тысяч – это гражданские лица. Примерно треть из них оказалась здесь после разгрома различных групп сопротивления на завоеванных планетах, но большинство – обычные жертвы политических репрессий.

Хонор хмыкнула, потерла кончик носа и стала поглаживать Нимица.

– Согласно статистике, последняя категория состоит большей частью из жителей самого Хевена, а среди последних лидируют уроженцы Нового Парижа, – продолжил Мэйхью. – Скорее всего, Бюро госбезопасности сосредоточило основное внимание именно на столице.

– Скорее всего, так оно и есть, – согласился МакКеон. – Народная Республика всегда была государством в высшей степени централизованным. Все информация стекается на Хевен, все решения принимаются там, и тот, кто контролирует метрополию, контролирует всю Республику. Неудивительно, что в первую очередь власти стремятся избавиться от вольнодумцев в своей столице. Сначала Законодатели спроваживали сюда смутьянов, сеявших недовольство среди пролов, ну а после убийства Гарриса пришел черед самих Законодателей.

– Похоже на правду, – отозвалась Хонор. – И то, что эта публика присутствует здесь в таком количестве, создать для нас дополнительные проблемы.

МакКеон поднял на нее недоумевающий взгляд, и она махнула рукой:

– Не скажу за всех, но политзаключенные, как мне кажется, более склонны сотрудничать с Госбезопасностью.

– Почему? – искренне удивился Алистер. – Разве их загнали сюда не за то, что они враги нынешнего режима?

– Их загнали сюда потому, что на момент их ареста люди, управлявшие Республикой, считали, что они представляют угрозу для власти. Во-первых, из этого вовсе не следует, будто угроза и впрямь имела место, а во-вторых, как кто-то здесь верно заметил, за последние восемь лет внутренняя ситуация в государстве существенно изменилась. Некоторые из заключенных наверняка верны Народной Республике, точно так же, как мы верны Короне, хотя БГБ может придерживаться на сей счет иного мнения. Подумайте: те, кого сослали сюда Законодатели, могут весьма одобрительно относиться к перевороту, совершенному Пьером и компанией. Я уверена, что среди них нашлись желающие продемонстрировать лояльность новому режиму и заслужить освобождение с помощью слежки и доносов на товарищей по несчастью. Кроме того, нельзя сбрасывать со счетов истинных патриотов, которые, пусть им и ненавистна обосновавшаяся в Новом Париже клика, никогда не пойдут на сотрудничество с представителями державы, против которой их родина ведет войну. Ну и наконец, многие стали осведомителями не по доброй воле, а поддавшись нажиму: ГБ могла шантажировать их, угрожая расправиться с близкими.

– Хм... признаюсь, в таком аспекте я ситуацию не рассматривал, – покачал головой МакКеон.

– Я не утверждаю, будто на планете нет политических заключенных, которые могли бы поддержать нас, поскольку являются истинными противниками Пьера, Сен-Жюста и прочих головорезов из Комитета. Как не утверждаю и того, что среди военнопленных нет предателей. Почти в любой группе людей найдется несколько слабаков, не говоря уж о том, что безнадежность способна сломить даже тех, под силу выдержать пытки.

Когда Хонор произносила эти слова, правая, живая сторона ее лица была почти столь же неподвижной, как парализованная левая, и МакКеон поежился. Он понял, что она говорит, основываясь на собственном опыте, на том, о чем размышляла во время казавшегося безнадежным одиночного заключения. Несколько секунд взгляд ее был прикован к чему-то, чего никто другой увидеть не мог, но она почти сразу встряхнулась и продолжила:

– Сложность в том, что нам, скорее всего, не удастся обойтись собственными силами. Придется обратиться за помощью. Надеюсь, риск будет меньше, если мы свяжемся с военнопленными или жителями покоренных миров. Надо полагать, Госбезопасности труднее склонить их к сотрудничеству, и коллаборационистов среди них меньше. Впрочем, с заключениями лучше не торопиться.

Она снова погладила Нимица, и в глубине ее здорового глаза зажегся мрачный огонек. Это не укрылось от МакКеона, но в ответ на его вопрошающий взгляд Хонор лишь покачала головой. Алистер, в свою очередь, пожал плечами, полагая, что неоднократно проверенная проницательность леди Харрингтон не подведет и на сей раз.

– Надо полагать, так оно есть, – осторожно сказал он. – Но, вообще-то, Джаспер рассказывал что-то о частоте продовольственных рейсов.

– Да, верно, – кивнула Хонор, – мы отвлеклись. Джаспер, продолжайте.

– Слушаюсь, миледи. Вот такими красными точками, – он указал несколько меток на карте, – обозначено местоположение известных нам лагерей. Сведения, само собой, неполные: даже если на «Цепеше» имелись сведения по всем местам содержания заключенных, это данные двухлетней давности. Но, так или иначе, поселения находятся в основном на Альфе, Бете и Гамме. Дельта слишком близка к южному полюсу, однако и на трех материках места для размещения полумиллиона заключенных более чем достаточно. Причем обратите внимание: здесь, на Альфе, чем ближе к экватору, тем реже попадаются поселения.

Хонор кивнула: учитывая температуру за бортом шаттла это ничуть не удивляло. Попасть в такой климат – для выходца с любой обитаемой планеты это уже само по себе было тяжким наказанием. Причем если здоровье заключенных мало беспокоило надзирателей из БГБ, то агрессивность экваториальных джунглей осложняла жизнь в первую очередь им самим. Здешнему лесу ничего не стоило в считанные недели поглотить любую станцию или базу. Конечно, натиску природной среды могли противостоять организованные усилия людей, но для этого хевам пришлось бы снабдить заключенных соответствующими техническими и энергетическими средствами... «Если, конечно, – угрюмо подумала она, – они не решили бы наплевать на эти лагеря, позволив им просто исчезнуть с лица планеты... вместе с узниками».