— Спасибо, Зой, — Люба наконец откинулась в своём плетеном кресле, — Там уже внесено всё, надо только…

— Я разберусь! — перебила её Городецкая, отмахиваясь, и ушла к галдящим столикам молодежи организовывать развлечение.

Люба проводила её благодарным взглядом, в котором гасла суета, а потом прикрыла глаза, подставляя лицо ласковым солнечным лучам. Мужская тяжелая рука легла на плечи, чуть притягивая к себе. Сергей засмеялся, обращаясь к Семёну, бывшему её однокурснику и давнему приятелю, и вибрация в его груди от смеха, мурашками передалась и ей, волнуя. Люба аккуратно сжала пальцы Соболева в своей руке. Прислушалась к веселым голосам за столами. Гости болтали о чём-то, всем было хорошо и спокойно…Сашкины друзья шумной толпой под руководством Зои отправились к пирсу. Праздник по всему выходил замечательным…

Хорошо, что за одним столом все взрослые гости не уместились, и Любина компания естественным образом отсоединилась от Николая и его университетских приятелей. Сидеть напротив бывшего мужа и то и дело обниматься с Соболевым было бы крайне неловко. Нет-нет, да она итак чувствовала на себе его тяжелый прожигающий взгляд. Сергей, похоже, тоже его ощущал, именно в эти моменты прижимая Вознесенскую к себе крепче и легко целуя то в губы, то в щёку, то в висок. Так показательно, что в очередной раз Люба не выдержала и рассмеялась.

— Сволочь, ты всё-таки, Соболев…

Сергей на это только ухмыльнулся и подмигнул.

— Люб, ты то покататься не хочешь? — поинтересовался вместо ответа, — Пойдём, что сидеть?

Люба демонстративно потянулась к бокалу вина и, отпив, поглубже устроилась в своём кресле.

— Точно не сегодня, — лениво пропела, жмурясь от лезущих в глаза солнечных лучей, — Давай потом вдвоем сюда съездим — будешь единственным свидетелем моего позора. А сейчас мне итак хорошо…

— Какая честь, Любаш…Только вдвоём… — фыркнул насмешливо Соболев, тепло сверкнув карими глазами. Чмокнул её в макушку и отвернулся вновь к Краснову, переключаясь на него. Правда вальяжно опущенную на Любины плечи руку так и не убрал.

Это небрежное, но такое собственническое прикосновение заставляло Любу сидеть и глупо улыбаться, рассеянным взглядом наблюдая за пытающимся прокатится на флайборде Сашкой и то и дело ныряющем в Неву. Ну, действительно, что ещё надо? Мужчина рядом, сын рядом, и она…счастлива…Ещё бы холодок по левой щеке так часто не пробегал от морозного взгляда бывшего мужа, заставляя сердце тревожно сжиматься, и вообще хорошо…

Через пять минут вернулась Зойка и подсела к Вознесенской поближе, начав рассказывать сплетни про одну общую знакомую. Люба лениво втянулась в разговор, на самом деле прислушиваясь не к Зоиной болтовне, а к хрустальному звону полного удовлетворения внутри.

Сашка с друзьями возвратился где-то через час. Сырой и счастливый. Шумной компанией взъерошенных воробьёв они, галдя от полученных впечатлений, налетели на еду. Со всех сторон на взрослых посыпались невнятные, но очень экспрессивные рассказы о том, как же это было, заражая присутствующих будоражащим адреналином и вновь объединяя разъединившиеся было по интересам столы. Через пару минут детского гомона Николай встал со своего места и громко откашлялся, перетягивая на себя всеобщее внимание. Люба перевела взгляд на его мощную сбитую фигуру, скользнула по натянутой на широкой груди рубашке, бычьей шее, тяжелому гладковыбритому подбородку и замерла на стальных, направленных прямо на неё глазах. Внутри тревожно шевельнулось, но Вознесенская отбросила это чувство подальше, не давая так просто вывести себя из блаженного состояния, в котором пребывала. Коля постучал по полной стопке, поясняя, что сейчас будет тост.

— Так, у всех налито? — зычный голос бывшего мужа разнесся над головами приглашенных, — У меня важное объявление. Санька, ну ка иди сюда!

Сашка резко подскочил, чуть не опрокинув своё кресло, и юркнул под руку к отцу. Заулыбался широко, осматривая присутствующих, только от матери почему-то взгляд быстро отвел. Люба ощутила холодок, пробегающий по спине, второй раз и невольно подалась поближе к Соболеву, забирая себе его тепло. Сергей недоуменно покосился на льнущую к нему Вознесенскую и подлил ей вина. Сам же поднял свой стакан с минералкой, так как был за рулем.

— Друзья, — раскатистым басом начал Николай, — Вот и настал этот день, когда мой сын перестал быть ребенком и ступил на порог взрослой жизни. Ещё пока внутрь не зашел, конечно…Так, рядом топчется, но…

Коля засмеялся, трепля Сашку по макушке, и все остальные гости заулыбались вместе с ним.

— Но он уже не дитя! У моего сына уже есть мечты, желания и самое важное — цели! Нет ничего более жалкого, чем бесцельный мужчина, и я благодарю Бога, что он мне послал такого упертого, твердого в своих стремлениях мальчишку!

Коля снова на мгновение прервался, чтобы зажать раскрасневшегося Сашку в медвежьих объятиях, а Люба не сдержалась и шмыгнула носом, быстро смахнув предательскую влагу с уголков глаз. В груди разбухала щемящая нежность, застревала комом, подступая к горлу. Её сынок…Такой взрослый…

— И главная мечта Саши сейчас — стать капитаном дальнего плавания, — продолжил Николай торжественно, выше задирая рюмку над головой, — И он к ней идёт. Идёт уже сейчас, не сворачивая, а мой долг как отца поддерживать своего ребенка! Поэтому…

Коля сделал паузу и резко повернулся к замершей Любе, ловя её лицо цепким горящим взглядом.

— …я помог своему сыну поступить в Морской колледж при одном из лучших Морских университетов нашей страны в Новороссийске, которым заведует мой давний друг, профессор, доктор технических наук и просто чудесный человек Роман Анатольевич Кулик. Неделю назад мне подтвердили, что Саша зачислен на первый курс.

Николай повернулся к сияющему и дрожащему от волнения Саньке, обращаясь уже только к нему. Сгреб так, что того и видно не стало.

— Уже всё оговорено, тебя ждет прекрасное будущее, сынок…ты только учись, пацан. А я всегда помогу… — захрипел, тиская сына.

— Спасибо, пап, спасибо… — Саша говорил тихо, едва различимо, хрипя из-за сдавленных отцом ребер. Но расслышать было легко, так гости в шоке замерли, не дыша.

Люба открыла рот, пытаясь ухватить разом выбитый из лёгких воздух. В голове безбожно зашумело, картинка поплыла. Она ощущала будто не своим телом, что Сергей, сидевший рядом, крепче сжал её руку, попытался привлечь к себе. Резко отстранилась, вытягиваясь в звенящую болью и непониманием струну.

— Новороссийск? — едва выдавила из себя срывающимся голосом Вознесенская, вперила неверящий, полный отчаяния, взгляд в мужа, — Новоро…?

Захлебнулась словом.

— Ты не можешь так, Коль, не мо… — замолчала, так как голос окончательно подвел.

Он что же? Увозит сына от неё? Увозит??? И Сашка знал, получается…Готовился к тому, что уедет. И не говорил ничего…Внутри резануло и больно скрутило…

Вот так. За что?