– Я не секретарша. – Арина делала все возможное, чтобы не расплакаться. Не секретарша, а сексуальная игрушка, кукла в дорогущем наряде, которое к тому же порвали. Но осталось еще два платья и накидка, неизвестно еще, что с ними будет.

Да еще Максим смотрит, не отрываясь, словно пытается заглянуть прямо ей в голову, прочитать все ее мысли.

– Твой начальник – мужчина? – Мама приперла Арину к стенке, и та вздрогнула, поняв вдруг, как все это – ее отъезд, контракт, все вместе – должно выглядеть со стороны.

Как оно есть, так все и выглядит, моя дорогая Белоснежка.

– Я ассистент, – проговорила Арина и густо покраснела. Да уж, ассистентка, теперь это так называют.

– Ты должна быть очень аккуратна, доченька, – сказала вдруг мама. – Легкие деньги никогда не бывают легкими, а ты у нас такая молоденькая и наивная… Не испорти себе жизнь!

– Мне надо идти, – Арина судорожно сглотнула и нажала «отбой», не в силах и дальше врать матери. Она уже все испортила, она уже отдала себя в руки человека, от которого можно ждать чего угодно.

И, самое ужасное, что она сидит и ждет. С нетерпением. Ничего порочнее и быть не может, и все же пусть все так и будет. Она – его Белоснежка. А он – единственный мужчина на свете, ради которого она готова пойти на все и куда угодно. За любой край. Сумасшедшая.

Влюбленная?

Эта мысль, как откровение, обрушилась на Арину, заставив хватать ртом воздух. Вот почему так больно! Влюбилась? В него? В того человека, который запихнул ее в клетку, ослепил светом ламп и фотографировал, как она плачет? Нет, не может быть, невозможно!

Но это так. Вот влипла! Арина глубоко вдохнула, стараясь подавить в себе панику.

Два месяца, еще два месяца этого сумасшествия, а потом? Что потом? Она вернется домой совсем другой. Сможет ли она жить прежней жизнью – без него? Что будет, когда Максим оставит ее, выписав какой-то там чек? Мысль, что Максим исчезнет из ее жизни навсегда, заставила ее похолодеть.

Когда-нибудь она будет стоять одна посреди зала прилета аэропорта Шереметьево с этим треклятым чеком в руках и без Максима. Навсегда. Он ведь на таких условиях купил ее, верно?

– Что не так? – Арина обернулась на строгий голос и вдруг замерла, наткнувшись на суровый, пристальный взгляд Максима. – Что-то случилось?

– Нет, ничего, – покачала она головой, пытаясь увернуться от его взгляда.

– Неправда. Ты поменялась в лице. О чем ты думаешь? – спросил он, прищурившись. Арина смотрела на его красивое, недовольное лицо. Он хочет знать, о чем она думает, но она ни за что, никогда не позволит ему узнать, как боится остаться без него.

– Не скажу, – хмуро пробормотала она и отвернулась было к окну, но он не дал ей отвести взгляда. Взял ее за подбородок и повернул к себе.

– Я хочу всегда знать, о чем ты думаешь. А ты обещала мне делать все, чего я хочу.

– Значит, есть вещи, которые я все же не стану делать даже для тебя. – Сжав губы, Арина ответила на его взгляд. Максим удивленно присвистнул и усмехнулся.

– Даже так? Бунт на корабле?

– Да! – Она вздернула подбородок. – И что ты сделаешь?

– Надо подумать, – задумчиво протянул он. – Пожалуй, я поступлю так. Я накуплю тебе платьев с обнаженной спиной и двумя полосками спереди, еле прикрывающими грудь, и заставлю тебя в них везде расхаживать. Хватит с тебя футболок и штанишек. Я хочу, чтобы ты была возбужденной всегда. И чтобы я мог раздеть тебя догола в любом месте и меньше чем за три секунды. Вот так! Тогда я буду всегда знать, о чем ты думаешь.

– Ты уверен? – хмыкнула Арина, невольно любуясь его азартно горящими глазами, его безупречной красотой, легкой небрежной небритостью. Должно быть, так выглядел и Дориан Грей, ибо только так и должен выглядеть порок во плоти.

– Ты будешь всегда думать обо мне, – он произносил слова медленно и размеренно, взгляд его остановился на ее губах, а его руки зажили отдельной жизнью. Он притянул ее ближе к себе, просунул ладони ей под футболку, провел большим пальцем по спине, а другой рукой приподнял груди так, что они выступили под трикотажной тканью.

– Ты хотя бы понимаешь, насколько ты ненормальный? – рассмеялась Арина.

– Так чего хотела твоя мама? – спросил Максим, поднимая на ней футболку и обнажая груди. Водитель, на которого, судорожно вздохнув, покосилась Арина, сидел в безупречно невозмутимой и отрешенной позе. Прекрасно вышколен – так, кажется, это называется. Интересно, он знает, чем они тут занимаются?

– Мама хотела, чтобы я вела себя хорошо, – улыбнулась Арина, и улыбка на этот раз получилась такой хитрющей, что Максим расхохотался и отпустил ее, откинувшись на мягкую спинку сиденья.

– Ну, я надеюсь, ты передала ей, что это не входит в твои должностные обязанности, потому что ты принадлежишь теперь самому ненормальному боссу на свете?

– Что-то в этом роде я и хотела ей сказать, но ты был рядом. Я подумала, ты можешь обидеться, если услышишь правду о себе, – заявила Арина дразнящим тоном.

– Правду обо мне? – заинтересованно склонился он к ней. – И что это за правда?

– Что ты самый порочный и непредсказуемый мужчина на свете.

– И что ты ненавидишь меня? – спросил он мягко. Арина вздрогнула.

Значит, он все услышал и ничего не забыл.

– Я была расстроена, – прошептала она и прикусила губу. Тревога отразилась на ее лице, и Максим покачал головой.

– Не надо волноваться. Не хотел бы, чтобы ты меня ненавидела, но такое возможно и вполне вероятно. Но сегодня ты действительно вела себя хорошо, очень хорошо. Даже не представляешь, насколько я тобой доволен.

– Правда? – спросила Арина, не удержалась.

– О, ты даже не представляешь, насколько это правда. Знаешь, Белоснежка, что я больше всего ценю в жизни? – спросил он и продолжил, не дожидаясь ответа: – Те моменты и тех людей, рядом с которыми я чувствую себя живым. Сексуальное возбуждение, влечение – простая игра давно изученных гормонов, и все же одна из самых потрясающих, ярко окрашенных, восхитительных. Согласна?

– Я не совсем поняла про игру простых гормонов…

– Ты не поняла еще и сотой доли, моя дорогая. Но сегодня важно только то, что ты восхитительная, нежная, и грудь у тебя очень красивая. Приказывай, моя принцесса, чего ты хочешь. Этот вечер – в твоем распоряжении, моя красавица. Хочешь – пойдем в «Лоренц Адлон», а потом еще куда захочешь.

– Лоренц… что? – переспросила Арина, заставив Максима снова рассмеяться.

– Это очень неплохой ресторан неподалеку от Бранденбургских ворот. Особенно десерты, всем девушкам они нравятся. А потом, если хочешь, можно пройтись по магазинам, – Максим улыбался ей глазами Ричарда Гира из фильма «Красотка», щедрый удовлетворенный любовник. Но Арину перспектива похода в какой-нибудь жуткий и дорогущий ресторан лишь напугала.