– Лариска вбила себе в голову, что она настоящая цыганка, а у них мужики не работают, только бабы зарабатывают. Так что все в их традициях, – поняв, что ему уже не выкрутиться, Гришка не стал ничего отрицать.

– Я уже говорил, что ты подлец, так что повторяться не буду. Ладно, не об этом сейчас. И вот что примечательно, – продолжал Гуров, снова поворачиваясь к мужикам. – Со всеми этими мужчинами она была белая и пушистая, причем явно не из-за денег и подарков, потому что она, выполняя поручения Шалого, с ними и бесплатно спала бы, и побои терпела. Эта подлая парочка, как выяснил Станислав Васильевич, нигде долго не задерживалась. Так, покрутятся месяца два, отымеют Ларису все состоятельные мужики, и они уезжают. Ларисе Гришка, наверное, говорил, что нужно в другом крупном городе искать, а на самом деле, думаю, боялся, что его все-таки найдут, если он долго будет на одном месте оставаться. И вот в Красноярске Шалый стал наводить справки о состоятельных мужчинах и узнал в том числе о господине Савельеве. И что же он узнал? А то, что Савельев мужчина очень состоятельный, не женат и вообще родственников никаких не имеет, живет вместе с хворым другом, женским полом не брезгует. Он быстро подсунул ему Ларису, чтобы вытянуть как можно больше денег, и господин Савельев ее снял, как самую обычную проститутку, которых у него было-перебыло. Они встретились раз, второй… И тут она увидела, что глаза у Николая Степановича разного цвета: правый – голубой, а левый – карий, а чтобы скрыть это, он носит цветные линзы. И она решила, что это и есть Волчара! А это значит, что она про убийцу своей матери практически ничего не знала, потому что у Волчары глаза были совсем не разными, они были голубыми, а с коричневым пятном был как раз правый глаз! Да и вообще она его вряд ли помнила, потому что перепутать этого садиста и господина Савельева невозможно!

Гуров достал из внутреннего кармана ксерокопию фотографии Волчары из уголовного дела и показал Гришке.

– Ну и как можно было принять одного за другого? Уж ты-то ошибиться не мог – большим был, когда тот куролесил, да и видел его не раз – город-то маленький.

– Нам покажи, – попросили сзади, и Лев Иванович сунул листок в одну из протянутых рук.

– Да тут и нос, и челюсть, и скулы, и уши разные! – раздались голоса мужиков. – Тут уж не пластическую операцию, а всю голову менять надо было.

– Вот и я говорю, что спутать их нельзя. Но ты, Гришка, услышав об этом от Ларисы, почувствовал, что вот он, твой шанс обеспечить себя на всю оставшуюся жизнь, тем более что все мужчины, под которых ты Ларису подкладывал, были хоть и приезжими в тех городах, но или женаты, или имели родственников, а Николай Степанович одинок. И ты убедил Ларису, что господин Савельев и есть Волчара, который себе не только внешность изменил, но и в штанах порядок навел, сделав операцию. А то, что группа крови и резус-фактор не совпадали, так Лариса о них и не знала. Лариса пустила в ход все то, чему научилась у бабки Агафьи, привязала к себе насмерть господина Савельева и в результате вышла за него замуж. И как только ты решился ее отпустить? Или она перестала обеспечивать тебя?

– Да истаскалась она за это время, – зло бросил Шалый. – А потом просто надоела со своей любовью.

– А то, что истаскалась она не по своей, а по твоей воле, это ничего? – гневно спросил Лев Иванович.

– А я ее не заставлял, – прежним тоном ответил Гришка. – Сама хотела Волчару найти.

– И подумала, что нашла! – Гуров опять повернулся к мужикам. – Но вот сдерживать себя она не стала и выплескивала на Савельева всю скопившуюся у нее за много лет ненависть, постоянно отравляя ему жизнь. Это и послужило для меня второй отправной точкой, потому что с другими мужчинами она вела себя иначе, а тут вдруг словно с цепи сорвалась, хотя причин для этого не было – господин Савельев на ней и женился, и ничем не обижал.

– А первой, отправной, точкой, что было? – спросил Погодин.

– То, что она после ухода няни сама все время возилась с детьми, что было, несомненно, трудно, потому что Лариса никого к ним не подпускала, но при этом, по словам Тимофеева, не делала ни малейшей попытки найти новую няню, которая, будучи принятой на работу, и спала бы в комнате малышей. А в этом случае организовать их якобы ночное похищение было бы невозможно. Причин такого поведения Васильевой я тогда не мог понять, но это значило только то, что я их еще не нашел, а вот когда выяснил, что Лариса сама участвовала в похищении, все встало на свои места. Так, на чем я остановился? Ах да! На том, что Лариса себя совершенно безобразно вела и всячески третировала мужа, но тут выяснилось, что не настолько уж он беззащитен, что у него очень преданные и решительные друзья. Шалый с Ларисой такого оборота дела никак не ожидали, но он и тут нашел выход, и Лариса заставила Савельева переехать в Москву, от них подальше. И, понимая, что с ней никто цацкаться не будет, притихла, потому что Ларисе пообещали, что за ней и в Москве будут приглядывать. А теперь поговорим о детях. План у этой омерзительной парочки был незамысловатый. Дети – официально граждане США, это, несомненно, Лариса с подачи Шалого заставила Николая Степановича оформить гражданство, и, таким образом, они в любое время и в любом возрасте могут въехать в Штаты и остаться там. Ну а их мать может присоединиться к ним в любой момент, для того им и американское гражданство оформили. Но вот, Шалый, – повернулся к Григорию Гуров, – кто решил, что пришло время осуществлять давний план?

– Лариска, кто же еще? Не знаю, почему ей это в голову взбрело, но мы смогли все быстро провернуть.

– Не сомневаюсь – вы же давно готовились. А теперь скажи мне, что ж ты сам с ними не вылетел?

– А с какой стати мне в Америку лететь? – сделал вид, что удивился, Гришка.

– Так у тебя же виза оформлена. Кстати, а на основании чего ты ее получил? Молчишь? Так я тебе скажу, что основанием являлся брак с гражданкой США. И безусловно, фиктивный, а иначе не требовала бы у тебя американка очередной платеж. Учти, что у меня есть вся твоя переписка с ней, а также письма от Шалых, которые остановились в ее доме, причем его адрес у меня тоже имеется.

– В общем, когда Лариска с Тамаркой и Генкой улетели в Майами детей заделывать, она там нашла одну бабенку из бывших наших, Ольгу, и сторговалась с ней, – вынужден был признаться Гришка. – Та прилетела в Москву, и мы тут с ней зарегистрировались, отсюда и виза. Только я ни разу не вылетал к Ольге.

– А почему платеж задержал? Причем уже не один.

– Лариска, сука, сказала, что у нее сейчас денег нет, потому что она все, что было, Тамарке с собой отдала. А еще посоветовала, чтобы я с Ольгой договорился, чтобы она подождала с оплатой до тех пор, когда я в Штаты прилечу.

– И когда же Лариса сказала, что у нее денег нет? – поинтересовался Гуров.

– Да уже после того, как Генка с Тамаркой и детьми улетели.

– Ну, хорошо, морочила Лариса всем голову своим мнимым горем, а потом, узнав о том, что я за это дело берусь, дала отмашку, что пришла пора господина Савельева убивать. Ты написал Шалым, те полили спящих детей кетчупом или еще чем-то и переслали фотографию тебе, а уже ты с соответствующей припиской отправил ей. Таким образом, ты выманил ночью Савельева из дома и совершил на него покушение. И не возражай, душевно тебя прошу, не зли меня, потому что после того, как Седой про ствол сказал, отпираться уже бессмысленно. А вот после похорон ты и собирался вылететь с Ларисой в Штаты, так? – Шалый, отвернувшись, кивнул. – Да, подготовился ты к этому мероприятию очень основательно, с толковыми юристами проконсультировался – одно завещание чего стоит! Ведь в нем господин Савельев не указал степень своего родства с Ларисой и детьми, а только написал их имена. Это было сделано на тот случай, если вдруг откроется, что, выходя за него, Лариса уже была официально за тобой замужем, и ее брак с Николаем Степановичем является недействительным, а дети не от него. А еще ты с завещанием самой Ларисы подстраховался – в нем ведь тоже степень вашего родства не указана. И вот, узнав о том, что господин Савельев мертв, ты, имея на руках ее завещание, и пошел в психушку, чтобы убить Ларису – она тебе стала больше не нужна. Только зря старался – тебя бы к ней просто не пропустили.