– Ну как?! Привезли?!

– Привез! – кричал в ответ Николай, с трудом перекрывая своим сильным голосом царивший вокруг гвалт. – Все привез! Теперь у вас все будет хорошо!!!

О том, слышали ли его встречающие, особенно те, кто оказывался не совсем рядом, а чуть в стороне, командор мог только догадываться. Но судя по тому, что окружавшие его люди начинали вопить еще более громко и восторженно, они если и не смогли разобрать его слова, то догадались обо всем по счастливому выражению его лица. Понял, что плавание в Калифорнию завершилось успешно, и губернатор – когда Николай наконец протолкался к Баранову, тот слегка поклонился ему с бесконечно благодарным видом.

– Как же мы все вас ждали! – с чувством произнес он, увлекая Резанова за собой, прочь из толпы. – Как ждали… Многие уже и не надеялись…

– Напрасно не надеялись, напрасно! – с самоуверенным видом отозвался командор. – Я же сказал, что вернусь с продуктами! Я же обещал! – И он решительно отогнал от себя воспоминания о том, с каким трудом ему удалось выполнить свое обещание и сколько раз успех затеянного им дела висел на волоске. Об этом незачем было думать сейчас, когда он уже добился своего и вернулся победителем.

Баранов вытащил Резанова из давки встречающих и повлек за собой дальше, к выезду из порта. Рядом с ними шли несколько помощников губернатора, а потом их догнал и затерявшийся до этого в толпе иеромонах Гедеон.

– Поехали скорее ко мне, и вы все расскажете! – скомандовал Баранов, ускоряя шаг. Его спутники заспешили следом. Николай подошел к монаху и неуверенно заглянул ему в глаза:

– Брат Гедеон, скажите, вы помните ту женщину с дочкой, которым я первым помогал в прошлый раз? Когда вы меня привезли на окраину и попросили войти в любой дом?

– Конечно, помню, я потом сам к ним несколько раз заглядывал! – кивнул иеромонах. – Не беспокойтесь, у них все хорошо, девочка поправилась.

Николай молча кивнул, с трудом сдерживая радостный возглас. Почему-то эта новость окончательно развеяла все его опасения – теперь он был полностью уверен, что его миссия удалась и что плавание в Сан-Франциско было правильной затеей. Теперь все самое важное было сделано.

Правда, впереди командора ждало еще много других дел, о чем Александр Баранов не преминул ему напомнить.

– Я знаю, вы хотите отдохнуть, – чуть виновато развел он руками, – но сначала мне нужен от вас полный список того, что вы привезли. Чтобы сразу подсчитать, насколько нам этого хватит, а потом начать все это распределять…

– Разумеется, сейчас я вам обо всем подробно отчитаюсь, – ответил Резанов. – И еще кое-какими мыслями с вами поделюсь…

Баранов бросил на него заинтригованный взгляд. «Что еще задумал этот удивительный человек?!» – читалось в его глазах, но губернатор сдержал свое любопытство и с достоинством зашагал дальше рядом с Николаем, не задавая никаких вопросов. В экипаже они тоже молчали: до ратуши было недалеко, просохшая дорога позволяла ехать достаточно быстро. Вскоре Резанов и губернатор колонии уже сидели за столом, поверхность которого быстро скрылась под разложенными на нем документами и картами.

– Того зерна, которое я привез, должно вам хватить примерно на год, – объяснял командор. – Вы, конечно, сможете теперь и дальше запасаться продуктами в Калифорнии, но все-таки это не лучший выход – незачем Русской Америке быть зависимой от испанцев. Вам нужно обеспечивать себя всем необходимым полностью.

– Думаете, мы сами этого не понимаем? – чуть обиженно пожал плечами Баранов. – Я все это прекрасно знаю, я сам долго искал выход, но… – он развел руками, показывая, что в свое время пытался помочь своей колонии, но так и не смог ничего добиться.

– Выслушайте меня, у меня на этот счет тоже есть кое-какие мысли, – прилагая все усилия, чтобы его слова не прозвучали слишком снисходительно, сказал Николай. – Вам надо основать еще одно поселение – в таком месте, где можно будет выращивать пшеницу или какое-нибудь другое зерно. Да, я знаю, что здесь это сложно, и я ни минуты не сомневаюсь, что вы тоже об этом уже думали! – поспешил он добавить, видя, что губернатор порывается запротестовать. – Но что, если создать колонию на юге, в той же Калифорнии? Там есть пустые земли, там хороший климат, и та колония могла бы поставлять продукты для этой – расстояние между ними будет не таким уж большим…

С этими словами Николай Петрович развернул на столе карту Калифорнии и наклонился над ней, отыскивая отмеченное карандашом место. Заинтригованный Александр Андреевич придвинулся вплотную к столу и тоже принялся разглядывать пометки Резанова.

– Вот эта бухта кажется мне самым подходящим вариантом, – Николай водил карандашом по карте, и его голос с каждой минутой звучал все увереннее. – Тут много свободных земель, которые можно будет распахать, а вот здесь – очень удобный выход к морю. Хотя, может быть, мы сможем найти еще более подходящее место…

– Любопытная идея, господин командор! – не стал скрывать своей радости от услышанного Баранов. – Надо будет, конечно, все обдумать, но, мне кажется, вы правы, это место выглядит очень соблазнительно…

Они проговорили весь день и вечер, засидевшись в кабинете Баранова допоздна – никто из служащих не решился потревожить занятых важным разговором губернатора и его важного гостя. Наконец, почувствовав, что им непреодолимо хочется спать, Николай и Александр огляделись и обнаружили, что за окнами уже стоит непроглядная темнота. Зато на столе, на измятом и исчерканном карандашом листке бумаги уже лежал почти готовый план основания нового, калифорнийского русского поселения.

– Мой кучер отвезет вас в порт, – поспешил Баранов заверить Резанова. Тот благодарно склонил голову:

– Спасибо. А завтра, если позволите, мы с вами продолжим – у меня есть еще пара вопросов…

– Обязательно! – закивал губернатор. – У меня вопросов еще больше!

Трясясь в экипаже по дороге в порт, Николай Петрович продолжал думать о своем плане, хотя глаза его так и норовили закрыться. И позже, на корабле, уже засыпая, он по-прежнему размышлял о новой колонии и о том, как будет доказывать императору Александру необходимость ее создания. Это предприятие захватило его полностью, и даже воспоминания о Кончите отодвинулись в самый дальний уголок его души. Николай по-прежнему ждал новой встречи с нею, но то жгучее нетерпение, которое он испытывал в начале пути, теперь заметно утихло. И в какой-то мере командор был даже рад, что мысли о девушке перестали быть такими навязчивыми – они не мешали ему думать о деле. «Хорошо бы, Кончита тоже нашла себе какое-нибудь занятие! – думал он, засыпая в своей каюте. – Ей без этого будет еще тяжелее ждать, с ее-то горячностью!»

А потом для Резанова снова потянулись дни, полные всевозможных забот. Выгрузка продуктов из трюмов обоих его кораблей шла полным ходом, но мешки и ящики все не заканчивались. Многочисленные жители Ново-Архангельска пробирались в порт, чтобы посмотреть, как разгружаются «Авось» и «Юнона», и при виде этого бесконечного потока мешков их хмурые лица расцветали улыбками. А однажды, проходя мимо перетаскивавших мешки с зерном докеров, Николай поймал себя на том, что уже давно не слышал от них обычной для портов ругани и грубых окриков. Все, кто видел груз с его кораблей, понимали, что видят свое спасение. Хотя большинству из них не приходило в голову, что два трюма, полные продуктов, – это только отсрочка голода на год. Но Резанов и не ожидал от простых людей какой-либо дальновидности. Думать об их отдаленном будущем было его задачей. Его, Александра Баранова и российского императора.