– Ну, этого она мне, понятное дело, не сказала. И когда я спросила ее, как же она могла вот так легкомысленно поступить, намекнула ей, мол, могла бы себе недвижимость купить, да хоть комнату (суммы-то я, повторяю, не знаю), знаете, что она мне ответила? Что эти деньги упали ей как бы с неба, что это не в счет. И что скоро она и без того разбогатеет и купит себе квартиру в Париже. И расхохоталась.

– Понятно, – протянул Коста, хотя ничего, конечно, не понял, кроме того, что Мила эта – девушка легкомысленная, влюбчивая, отчаянная, сорвиголова, словом. Может, и опасна. Или точно – опасна. Смертельно опасна.

– Мне бы с ней поговорить. Она сейчас на работе?

– Да какой там?! – замахала руками соседка. – Она же нигде не работает.

– Вас как зовут?

– Зинаида Аркадьевна.

– Очень приятно, Зинаида Аркадьевна. Скажите, пожалуйста, но на что же она живет, где берет деньги на содержание своего приятеля Игоря?

– Точно не знаю, но вроде родственница какая-то во Франции живет. Вот она и подкидывает. Правда, время от времени она все-таки работает, – нехотя вынуждена была подтвердить Зинаида Аркадьевна. – Кассиршей в нашем «Перекрестке» работала, в парикмахерской немного работала, тоже здесь, неподалеку… Но постоянной, основательной работы у нее не было. Все порхала. Знаете, у меня было такое чувство, будто бы она особо и не переживает о деньгах. Да, и вот что еще, это очень важно.

Здесь Зинаида Аркадьевна сделалась очень серьезной, и эта ее серьезность показалась Косте комичной. Он даже не выдержал и улыбнулся. Вот сейчас она точно сморозит какую-то глупость.

И вдруг услышал:

– Она всем должна. Вот абсолютно всем, кого знает, и задолжала. И брала деньги с такой непростительной, я скажу вам, легкостью, что я просто диву давалась! Спрашивается: откуда денежки будешь брать, милая?! Она у меня больше двадцати тысяч заняла, частями занимала, обещала вернуть в течение месяца. И так поступала со всеми. Можете обойти весь подъезд, люди вам подтвердят.

– Но если давали, значит, были уверены, что она вернет.

– Она их околдовывала, вот как меня. Я же знаю отлично, что у нее денег нет, спрашивается: зачем же даю? На что рассчитываю? Это как гипноз, понимаете? И что еще удивительно, она после того, как попала в такое положение, нисколько не смущается, представляете?

– Когда вы видели ее в последний раз?

– Пару дней тому назад. Она возвращалась из магазина домой, в пакете я видела баночное пиво. Ах, да! Забыла сказать вам самое главное: Игорь-то ее бросил! Милка-то наша ходила вся опухшая от слез, так переживала, у нее прямо-таки истерики были. Предполагаю, что попивала она винишко. Пахло от нее, когда мимо проходила. Но вот совсем недавно видела Игоря. Вернулся! Я не выдержала, открыла дверь, думаю, поздоровается со мной или нет. Поздоровался! Здрасте, говорит, теть Зин.

И вдруг до нее дошло самое главное – а что понадобилось следователю от ее соседки Милки?

Она на несколько секунд впала в ступор, часто заморгала и потом, глубоко вздохнув, тихо и даже как-то кротко спросила, словно до нее только что дошло, что у нее на кухне сидит представитель закона:

– Она жива хотя бы? – И еще не получив ответ, прикрыла рот ладонью, словно боясь, что испустит свое женское паническое «ах».

– Надеюсь, – не сразу понял ее страхов Коста. – А почему вы спросили?

– Так сериалы же смотрю. Там как следователь приходит к кому, так сразу с порога и сообщает, что, мол, так и так, погибла ваша дочь, знакомая или еще кто.

– Ах, вон оно что. Нет. Мне просто надо поговорить с ней.

– Она натворила чего?

– Говорите, видели ее пару дней тому назад?

– Ну да… Я же сказала, что она с пивом домой шла.

– А кто еще может что-нибудь знать о ней?

– Только я, потому что две наши соседки летом живут на даче, а вот прямо напротив меня дверь, увидите, желтая такая, в этой квартире вообще никто не живет. Там спор идет между наследницами. Хозяйка, Ольга Владимировна Куропаткина, незадолго до своей смерти дала ключи от квартиры как раз Милке. Она часто в больницах лежала и все переживала о своих цветах, поручила Милке поливать. Вот она умерла, приехали две ее дочери, похоронили ее, цветы мне все отдали, вещи кое-какие, старый ковер, кресло. Сестры-то думали, что все разделится поровну, как вдруг выяснилось, что существует завещание, и что квартира должна отойти старшей дочери. Младшая, Кира, на дыбы, понятное дело, в суд подала… Короче, пока все неопределенно. Сестры судятся. Квартира стоит пустая, Милке поручили за ней присматривать. Так что о ней могу рассказать вам либо я, либо никто. Хотя про деньги я вам уже сказала, она всему подъезду задолжала…

Зинаида Аркадьевна хотела, вероятно, рассказать еще что-то, но, захлебнувшись собственным монологом, закашлялась. Устала говорить. Видимо, долгое время ни с кем не разговаривала.

– Жаль… Очень жаль, что ее дома нет. Она нам очень нужна…

– Так в чем дело-то? Секрет?

– Дело в том, что ей грозит опасность, – спокойно солгал Коста, понимая, что с этой свидетельницей иначе и нельзя.

Хоть и болтушка и много лишнего и не очень-то хорошего говорит о Миле, но сердце у нее доброе. Если узнает, что ее соседку подозревают в убийстве, может и промолчать, чтобы ей не навредить. А если сказать ей, что ее ищут ради ее же безопасности, может и подсказать что-то полезное для следствия.

– Я вот честно не знаю, где она. Но, как показывают в сериалах, иногда в квартире, где живет человек, по каким-то деталям можно догадаться, куда он делся. Это я к тому, что у меня есть ключи от ее квартиры. Она сама мне их дала на всякий случай.

Коста улыбнулся – сработало!

22. 4 августа 2022 г

– Я не сразу сообразила, что она сказала. Только потом до меня дошло, какой же это бред! Старая маразматичка! Она сказала, что я видела ее, скачущую, как козочка, и находящуюся при этом в другом измерении! Это же надо такое ляпнуть? То есть я была в одном измерении, она – в другом, однако я ее каким-то невероятным образом увидела? Тогда почему ее одну? Почему не целую толпу народа, обитавшую в том, другом измерении?

Женя уже третий раз звонила Тоне. Знала, что подруга занята, что маринует огурцы, но все равно не могла удержаться – чувства переполняли ее. К тому же это была Тонечка, ее Тонечка, которая всегда ее