Она изумленно посмотрела на него: - Вот почему они хотят лишь поймать вас, а не убить? - Откуда тебе об этом известно? - По катакомбам проходили разные группы, и каждый раз, когда одно изподразделений шло биться, - я не знала тогда, с кем именно, - то они напоминалидруг другу, что нельзя убивать, а лишь калечить, и… - Вот дерьмо, - вдруг выругался он. – Нас преследуют. Черт побери! – он ударилкулаком по рулю. - Я позволил себе отвлечься, а то уже бы вычислил их. Не обращая внимания на его обвинительный тон и боль, которую она при этомиспытала. Гвен развернулась на сиденье, выглядывая через тонированное стекло.За поворотом показались три преследовавшие их машины. Сквозь тонированныестекла она не могла разглядеть точное количество людей внутри. - Ловцы? - Точно. Вот дерьмо! – зарычал Сабин, и это было единственным предупреждениемдо того, как перед ними возникла четвертая машина. Удар. Хруст. Звукстолкновения металлических предметов. Ее отбросило вперед, а ремень и подушка безопасности спасли от серьезных травм.- Ты в порядке? – спросил Сабин. - Да, - с трудом ответила она. Сердце неровно колотилось, кровь заледенела вжилах. Сабин уже потянулся к кинжалам на своем теле, их серебряные клинки сияли насолнце. - Запри дверь, - приказал он. Он бросил два ножа на место между ними. - Еслитолько ты не хочешь поучаствовать. Не дав ей времени ответить, он выскочил из машины, захлопнув за собой дверцу. Гвен почувствовала комок в горле, закрывая дверь. Этот комок был вызвансмешением стыда и страха. Как она могла сидеть здесь, отпустив его драться, -оглядев на группы, появившиеся из теперь уже остановившихся машин, бегущие кнему с оружием, - самому с четырнадцатью противниками? Милостивый Бог.Четырнадцать! Она не могла. Удар. Свист. «Я Гарпия. Я могу драться. Я могу выиграть. Я могу ему помочь». Ее сестры бы не колебались. Они бы уже вскочили на машины, оторвали бы крышиеще на полном ходу. «Я могу это сделать. Могу». Дрожащей рукой она подняла оружие. Кинжалы оказались тяжелее, чем на первыйвзгляд, их рукоятки обжигали ее слишком холодную кожу. Только сейчас. Она будет драться лишь сейчас. Так и есть. После этого, онапосвятит всё своё время бумажной работе. Еще один удар. Еще один свист. Потомгромкий стук! Она закричала. «Да, я могу это сделать. Наверное». Где, черт возьми, Гарпия? Зрение не инфракрасное, и желание пролить кровьотсутствует. Ленивая тварь, вероятно, насытилась едой и прикосновениями, а теперь спит. Еслибы Гвен столько времени не пыталась подавить темную сторону своей натуры, тознала бы. Как ее призвать. Теперь же, казалось, она сама по себе. Удар. Крик. «Не могу я оставаться тут вечно». Нервозно сглатывая, трепеща, она вышла из машины. И тут же увидела жуткоезрелище. Сабин был весь в пылу борьбы: ударяя, раня, проливая кровь. Ловцыпопали в него не раз. Но это на него никак не повлияло. - Глупо было отправляться одному, демон, - сказал один из незнакомцев. – Вернинам наших женщин, и мы уберемся отсюда. Гвен должна была знать, что Ловцы захотят отплатить за то, что произошло в техкатакомбах. Сабин фыркнул: - Ваши женщины исчезли. - А рыжеволосая? Мы видели ее с тобой. Эта шлюшка быстро переметнулась. - Назовешь ее так снова, и я за себя не отвечаю, - он говорил с такой яростью,что Гвен изумилась, что Ловцы тотчас же не убежали. - Она шлюха, а ты – ублюдок. Я закатаю тебя в медь, потом приведу в сознание ипроведу всю оставшуюся жизнь, заставляя тебя мучиться за то, что ты сотворил вЕгипте. - Ты убил наших друзей, сукин сын, - выругался кто-то еще. Сабин ни слова не сказал. Лишь продолжал пробиваться вперед, глядя на них яркокрасными глазами, а под его кожей вдруг промелькнуло видение острых,искривленных костей. Рядом с ним люди валились один за другим. Но сколько ещеон сможет выдержать? Их еще оставалось восемь. И эти восемь стреляли в него. Недля того, чтобы убить, а для того, чтобы обезвредить, целясь в лодыжки ипредплечья. Гвен слышала, как демон нашептывает опасные сомнения в их уши: «Ты не сможешь с ним справиться, ты же знаешь, верно? И вполне возможно, твоейжене придется сегодня опознать твое тело». Заблокировав демона, собрав всё своё мужество, она стала пробираться вперед.Она отвлечет Ловцов и даст Сабину возможность напасть. Да, да. Хороший план.Ладно. Как их отвлечь, чтобы он смог напасть на них, воспользовавшись своимволшебством? А еще чтобы ее при этом не убили и не покалечили? И при одной мысли о том, что надо сделать, ее едва не стошнило. Нет, нет, нет.«Другого способа нет», она это сознавала частью себя. В то же время ее другая часть отвечала: «Это глупо и попахивает самоубийством». Не имеет значения. Она что-то сделает, проявит храбрость впервые в жизни, и оначувствовала себя… хорошо. Очень хорошо. Она всё еще была напугана и дрожала, ноэто ее не остановит. Не в этот раз. Сабин спас ее от Ловцов. Так что она у негов долгу. Более того, глядя на мужчин, которые в некотором роде былиответственны за ее заключение на год, она почувствовала, как чувство правотысмешивается с желанием причинить боль. Сабин был прав. Так хорошо лично уничтожить врага. Существовала лишь одна небольшаяпроблема: ее не тренировали, как сестер. Она знала, что делать, но справится лиона с этим? Стоит попробовать. Что может быть хуже? Ну, она могла умереть. Гвен вздохнула,выпрямилась и взмахнула руками в воздухе, отчего ее кинжалы заблестели на солнце.- Вы хотите меня? Идите и возьмите. Смертельный танец прекратился. Все посмотрели на нее, и она метнула нож. Онлетел по воздуху, и по идее, должен был причинить вред, а потом упал на землю,совершенно бесполезный. Черт побери! Она нагнулась, когда один из Ловцов выстрелил прежде, чем она успела укрыться,а его друг орал: - Не убивай ее, - и оттолкнул его руки, чтобы сменить направление выстрелов. Нобыло слишком поздно. Пуля вонзилась в ее плечо, волна острой боли накатила нанее, отбрасывая ее назад. Она полежала там мгновение, словно в тумане, тяжело дыша, чувствуя, как рукагорит от боли. Она поняла, что боль от выстрела не так ужасна, как она думала.Да, рана чертовски болит, но такую боль она была способна вытерпеть. И сейчасее зрение то проясняется, то затуманивается, то она видит голубое небо и белыеоблака, то они исчезают. Она чувствовала шаги где-то вдали, заворачивающиемашины. Есть надежда, что она отвлекла Ловцов достаточно, чтобы датьвозможность Сабину победить. - Задержите его, а я возьму девушку, - закричал кто-то. Сабин зарычал так громко, что она чуть не оглохла. Потом пуля отскочила от краяшины и попала ей в грудь. На нее снова накатила жесточайшая боль. Ладно, теперьболь была нестерпимой. Всё ее тело дрожало, мышцы напряглись. Но больше всегоее волновало то, что теплая кровь пропитала насквозь ее новую красивуюфутболку, которую она специально выбрала для себя. Футболку, в которой оначувствовала себя гордой и счастливой. На эту футболку Сабин смотрел с желаниемво взгляде. «Она испорчена. Моя новая, красивая футболка испорчена», - при этом даже Гарпиявстрепенулась в гневе, наконец, проснувшись. Хотя было уже поздно. Гвен чувствовала, как из нее вытекают силы, а с ними ижизнь. Перед глазами была лишь абсолютная тьма, никаких цветов. Ее клониломанящий, такой убаюкивающий сон, с которым она боролась из последних сил.