- Он жив. Да? - Прошу тебя, девочка. Как будто мы опустились бы до того, чтобы убить этотслабый мешок с дерьмом. Я никогда не понимала, что ты в нем нашла. - Хорошо. Он не знал, где я. Правда, не знал. - Ладно, кто тебя похитил? Как ты их наказала? Они мертвы, я права? Скажи мне,что они мертвы, сестричка. - Я… об этом расскажу. - Правда. - В другой раз, - и снова правда. - Слушай, - добавила она прежде, чем Бьянка бы стала расспрашивать ее оподробностях. - Я сейчас в Будапеште, но я хочу увидеться с вами. Я скучаю повам, - вот тут, наконец, ее голос сорвался. - Тогда возвращайся домой, - Бьянка никогда ни о чем не просила, - насколькоГвен было известно, - но казалось, что сейчас она начнет умолять. - Мы хотим, чтобы ты вернулась домой. Нас почти уничтожило то, что мы не знали,где ты. Мама переехала несколько месяцев назад, так как мы не переставаядокучали ей, разговаривая о тебе, так что тебе не стоит переживать о холодномприеме. То, что она заставила их ждать дольше, чем необходимо… снова она почувствовалавину, даже пуще прежнего, и Гвен скрутило от стыда. «Я это сделала. Я сотворила это со своей сильной гордой сестрой». - Мне наплевать на маму, - И ей в самом деле было наплевать. Они никогда небыли близки. - Но вам придется приехать ко мне. Я сейчас с гм… Повелителями Преисподней, иони хотели бы с вами познакомиться. Ты знаешь, это те парни с… - Одержимые демонами? – Бьянка закричала от волнения, потом вдруг помрачнела: - А что ты с ними делаешь? Это они тебя похитили? – ее тон обещал убийство. - Нет. Нет. Они хорошие парни. - Хорошие парни? – сестра рассмеялась. - Ну, чем бы они не были. Они не похожи на твою обычную компанию. Если тытолько за прошедшие полтора года коренным образом не переменилась? Не совсем: - Просто… вы придете? Не задумываясь, Бьянка ответила: - Мы отправляемся, сестричка.

Кухня выглядела так, словно в нее угодилабомба. И взорвалась там. «Голодные воины - дикари», подумал Сабин. До того, как спуститься, он всем написал сообщение, - боже, как ему нравилисьтехнические новшества. Он даже технофоба Мэддокса втащил в XXI век, созываявстречу в полдень, чтобы обсудить то, что Ловцы рассказали о демоне Недоверия ишколе-интернате для наполовину бессмертных детей, а также об ожидающемсяпоявлении сестер Гвен. Сестры. На глаза Гвен навернулись слезы в тот момент, когда одна из Гарпийответила на звонок. Ее глаза поменяли цвет с ярко-золотого на расплавленноезолото. Облегчение, надежда и грусть отразились на ее лице, и Сабин едвапоборол желание подойти к ней, обнять и успокоить. Ему пришлось собрать волю вкулак, чтобы удержаться на месте. Он надеялся, что дальше день будет полегче. Закрыв дверцу холодильника, онпочувствовал теплый воздух и посмотрел на Гвен, которая уставилась на мраморныеполки. Или, может быть, на чистую, стальную раковину, вероятно размышляя, кактакой старинный дом был так осовременен, и в то же время кое-где нетронут. Он тоже об этом задумывался, когда только прибыл в Будапешт пару месяцев назад.Он и сам ввел несколько нововведений с тех пор, как переехал, к тому жепланировал набить всю эту громадину сверхсовременными «примочками». Он побывалво всех уголках мира, организовывал операции во многих местах, но эта крепостьбыстро стала его домом. - Пусто, - объявил воин. Девушка посмотрела на него, но прошла минута прежде, чем она сосредоточилась. Итогда она провела рукой по всё еще влажным волосам, как будто смутившись. - Я проживу без еды. - Нет, - он не позволит ей голодать. Целый год она испытывал ужасный голод. Ибольше ни одного дня, пока она с ним, ей не придется голодать. Он будет следитьза тем, чтобы у нее было всё необходимое. Ведь он так сильно желал ее помощи исотрудничества. Теперь он был в лучшем расположении духа, чем прежде, так что мог умиротворитьее «краденой» едой. - Мы пойдем в город, - добавил он. Парис, в чьи обязанности входило закупатьпровизию, вероятно, вырубился. – Только мы тебя закроем с ног до головы, - онвовсе не желал, чтобы люди смотрели на ее драгоценную кожу. - Я могу наложить макияж на лицо, - сказала она, догадываясь о его намерениях.– И в любом случае, Анья принесла тебе поднос… угу, то есть я хотела сказать,что уже поела. Так вот как Анья убедила ее поесть, - сказав, что еда была для него, то есть,что если она съест ее, то украдет у него. Сабин впервые аплодировал хитростибогини. - Тебе не хватит одного приема пищи на всю жизнь. К тому же, мы сможемподобрать тебе одежду в городе. Ее лицо осветилось удовольствием, а ее изумительная кожа, казалось, заблестелавсеми цветами радуги. Его член мучительно напрягся, кровь опасно закипела, а вголове промелькнули видения ее обнаженного, мокрого и блестящего тела. Он вдругпочувствовал ее вкус на своих губах, услышал ее крики. - Одежда? – переспросила она. – Для меня? Ее счастья демон Сомнений не мог вынести, поэтому решил напасть, сорвавшись спривязи, пока Сабин отвлекся. «Новая одежда не улучшает твоё положение. Она даже навредит тебе. Как ты за неесобираешься платить? Что Сабин пожелает взамен? Твое тело? Или твои сестрызаплатят? Что если Сабин хочет их? Он не овладел тобой, хотя был возбужден. Чтоесли вместо тебя он возьмет в свою постель твоих сестер?» Обычно демон был более осмотрительным, нашептывая, тихонько предполагая, желаяразрушить уверенность слушателя. Теперь он использовал то, что между нимипроизошло в душе, чтобы вызвать ее ревность и женскую зависть. Гвен даже ненадо было любить его или желать большего от него, чтобы план сработал. Никомуне нравится мысль о том, что возможный любовник может оказаться в постели скем-то другим. Сабин уже был готов вырвать глаза любому, кто станет восхищенноглазеть на Гвен. «Ты знал, что это случится. Знал, что демон Сомнений продолжит охотиться нанее». - Гвен, - сказал он, стискивая зубы. – Эти мысли… прости меня. «Я тебя побью за это, ты, больной ублюдок». - Ты ничего мне не будешь должна за одежду. Никому не надо будет платить. Ее зрачки расширялись, черный цвет поглощал золотой… белый… Скоро онапревратится в Гарпию. Не зная, что еще сделать, он обхватил ее за шею ипритянул к себе. Это сработало в самолете. Может быть… Другой рукой он обнял ее за талию, прижимая к всё еще твердой плоти. - Чувствуешь это? Это для тебя. Ни для кого другого. Я не могу перестатьреагировать на тебя, я жажду лишь тебя, - он прижался носом к ее шее. - Этоглупо, мы не можем быть вместе, но я не могу заставить себя это понять. Я хочулишь тебя, - он скажет это тысячу раз, если нужно. Жаль, что это правда. Ничего. Никакого ответа. Он медленно, с наслаждением поцеловал ее в губы. И хотя поцелуй получилсяабсолютно невинным, всё равно он его потряс. Чувствовать ее… знать, какая кожаскрывается под мешковатой одеждой, помнить о ее розовых сосках, которые прямопросились в его рот. Она втянула воздух в себя, - его дыхание. И слегка выгнулась навстречу егоприкосновениям, обнимая его крепко, притягивая еще ближе к себе. Вот так, еезрачки опять стали меньше. Ее дыхание успокоилось, а мышцы расслабились. Она не слышала его слов, но прикосновение сделало своё дело. Гарпия, должнобыть, успокаивалась от физического контакта. Ему следует это запомнить.