текло в неё рекой, и Кира жадно пила всё это. Она поняла, что ничто её не держит и она может отойти в любой момент. Но она не хочет и продолжает вытягивать из Даши все её ужасные воспоминания.

Когда казалось, что всё кончено, Кира хотела отправиться дальше, но внутри девушки шевельнулось что-то ещё, и Кира задержалась.

Мать вернулась из командировки и обнаружила дочь сидящей у окна и смотрящей в одну точку. Папочка сказал, что если Даша кому-то расскажет о том, что случилось, все решат, что она очень плохая девочка, ведь так себя вести нельзя. Об этом расскажут всем. Повесят историю рядом с классной доской и, скорее всего, выгонят из школы. Этот позор останется с ней на всю жизнь. 

Но она не могла молчать. Она кинулась к маме и, рыдая, всё ей рассказала. Объятия мамы становились всё более колючими. В конце концов она оттолкнула от себя дочь и ударила наотмашь по лицу.

– Лгунья! – крикнула мать. – Отец тебя так любит! Он даёт тебе всё! Платит за твоих репетиторов! Да как у тебя вообще язык повернулся!

– Благодарю, – прошептала Кира и отступила на шаг назад. Взгляд девушки – Кира уже не могла вспомнить её имя – стал стеклянным.

Музыка набирала обороты. Кира кружилась в танце, переходя от одного слушателя к другому.

Страх. Любовь. Надежда. Ярость. Стыд. Гнев. Похоть.

Чувства опутывали её, как разноцветные снежинки. Музыка становилась насыщеннее, плотнее, приближалась к кульминации.

Кира резко замерла перед виолончелью, наблюдая за смычком Йохана. Её взгляд поднимался выше и выше по грифу, пока не добрался до лица музыканта. И вот уже оркестр заиграл в полную силу. Йохан, откинув голову, расхохотался. Его идеальная причёска растрепалась, в зелёных глазах читалось безумие.

Кира улыбалась, глядя на него, а потом отбросила шляпу, раскинула руки и закружилась.

Она больше не отличала эмоции, они просто текли в неё со всех сторон, наполняя, переполняя, отрывая от земли. Йохан играл и хохотал. Кира чувствовала напряжение во всём теле… и острое возбуждение. Соски набухли. Волоски на теле поднялись дыбом. Люди вокруг запели, вторя музыке.

Последний аккорд растаял, и наступила тишина.

Йохан забрал у Киры кальян и вынул наушники у неё из ушей.

– Что ты чувствуешь? – спросил он.

Её зрачки были всё ещё расширены.

– Я хочу тебя, – ответила она.

– Ты справишься с последствиями?

– А ты? – Её улыбка стала хищной. Он покачал головой и вызвал такси.

– Три минуты. Идём.

Они пошли к выходу. Невидящий взгляд Киры скользнул по другим посетителям кальянной. Какая-то девушка сидела неподвижно, уронив голову на руки.

– Кажется, кому-то хватит, – хихикнула Кира, уцепившись за руку Йохана. Он посмотрел на неё с сомнением. Кира не поняла, как трактовать этот взгляд.

На другом диване сидел парень, откинув голову назад. Кира вдруг подумала, что его лицо ей смутно знакомо. Напоминает… какого-то шахматиста? Она споткнулась, но Йохан её удержал. Кира замерла. Потом мягко освободилась от его руки и вернулась к лежащей на столе девушке. Подняла её голову за волосы со смесью страха и брезгливости.

«Даша, – мелькнуло в голове. – Её зовут Даша».

Она бросилась к другому столику и сидящим за ним неподвижным людям. Она знала их всех, знала их истории. Все они дали ей денег за игру Йохана в вестибюле станции метро.

– Йохан, – прошептала она. – Это же они. Все эти люди, – Кира знала, что он понял. – Я думала, это просто… наваждение.

– Это и было наваждение.

– Но они… мертвы?

Йохан равнодушно пожал плечами и прижал два пальца к шее мужчины, который в начале нулевых привозил из Финляндии сломанные мобильные, кое-как их ремонтировал и продавал студентам. У него был прикормленный погранец на границе, который за пятьдесят евро пропускал его машину без досмотра. На вырученные деньги он сумел купить квартиру в Питере. А потом какие-то «бизнесмены» отжали его бизнес. Сейчас у него были долги, два неудачных брака и суицидальные мысли.

– Жив, но едва-едва. Ты сильна, – он с восхищением посмотрел на Киру.

Та медленно повернулась вокруг себя, глядя за такие знакомые и такие чужие лица.

– Что ты чувствуешь сейчас? – Йохан поймал её за плечи и повернул к себе.

Кира хотела сказать «ужас», но слова умерли у неё на губах. Она поднялась на носочки и обхватила его голову.

– Я хочу тебя, – повторила она увереннее. Йохан улыбнулся. В его глазах опять плескалось тепло вперемешку с тьмой.

– Такси ждёт, – сказал он.

Всю дорогу домой Кира лежала у него на руках, засыпая. Он не мешал ей, мягко перебирая волосы. Такого покоя она не чувствовала уже давно. Кира не помнила, как они оказались в квартире.

Йохан схватил её за волосы и поставил на колени.

– Открой рот, – приказал он. Когда она провела языком по его члену, он зашипел. – С-сука.

Утром Кира проснулась с приятным ощущением во всём теле. Из кухни пахло кофе и тостами. Она накинула его рубашку и, не застёгиваясь, пришла к нему. Обняла со спины и прижалась к его спине.

Замерла.

Что-то не так.

– Йохан? – спросила она. – Что происходит?

– Я уезжаю, – сообщил он.

– Но… почему? – она отпрянула. – Я сделала что-то не то?

– Нет, – он поднял её на руки и посадил на стул. Поставил перед ней кружку с кофе, добавил сливки. – Всё то. Просто… очевидно, что ты больше не можешь меня ничему научить.

– Но… вчера же всё было хорошо? – Кира была совершенно сбита с толку и не понимала, что происходит, в чём именно она виновата. Йохан поцеловал её в нос, а потом в губы.

– Всё было идеально, – улыбнулся он. – Просто ты мне больше не нужна. Ты не контролируешь себя. И не знаешь природу сил, с которыми мы работаем. А я хочу большего. Поэтому я ухожу.

Кира знала – чувствовала, – что нет правильных слов, которые могли бы его переубедить. Она смотрела на него, не сводя глаз, вспоминая, как он спрашивал накануне, сможет ли она справиться с последствиями своего решения, в ответ получив смех. Все эти люди из кальянной… Осознание накрыло её тяжёлой волной.

– Вот об этом я и говорю, – он прижал её к себе. Только сейчас она поняла, что он полностью одет. – Замок захлопывается сам. Оставайся столько, сколько тебе нужно, потом просто закрой дверь, когда будешь уходить, – он взял её руку и поцеловал ладонь. – И спасибо, что помогла мне освободиться.

Кира сидела с протянутой рукой и смотрела на то место, где только что был он. В странном оцепенении