«Отвезите мою шпагу в Тет-Фульк и закажите в капелле замка сто панихид за упокой души моей».

Я опять лишился чувств с криком ужаса, который разбудил моего камердинера. Он привел меня в чувство. Опомнившись, я расспросил его, и он отвечал, что в последние минуты моего сна ему пригрезилось, будто он лежит в очень узком переулке. Впрочем, он не видал командора и не слыхал слов его.

С тех пор каждую пятницу видение возобновлялось с одними и тем же подробностями и мертвец произносил одни и те же слова. Очевидно, душа покойного Фулькера желала более всего, чтобы я отвез его шпагу в Тет-Фульк. Я собрал сведения, расспросил французов и наконец узнал от одного рыцаря, уроженца Пуату, что Тет-Фульк – старый замок, находившийся в лесу, в восьми или десяти милях от Пуату. Об этом замке рассказывали самые необыкновенные и фантастические вещи; по всему краю ходили слухи, что там можно было видеть множество любопытных предметов, и особенно замечательны были доспехи знаменитого Фулька Тальефера и вооружения убитых им рыцарей. Утверждали, что в роде Фулькеров с незапамятных времен существовал обычай вешать в этом замке оружие, которое они употребляли или на войне, или на дуэлях.

Я уехал с Мальты, сначала в Рим, где покаялся кардиналу – великому исповедателю в совершенном мною преступлении. Я рассказал ему также и об ужасном видении, преследовавшем меня. Он пожалел меня и уверил, что подобные видения представлялись и другим, и что Господь в своем правосудии позволяет иногда душам умерших в смертном грехе являться на землю и просить молитв или у друзей, или у родных, или у самого убийцы. Наконец, кардинал не отказал мне в разрешении, которого я заслужил моим искренним раскаянием, но сказал, что прежде я должен подвергнуться строгому покаянию и что я буду очищен и разрешен только тогда, как в капелле Тет-Фульк будут отслужены сто панихид, составлявших часть моего покаяния. Так как я очень торопился исполнить наложенное на меня покаяние, надеясь, что видение исчезнет тотчас после этого, то взял с собой шпагу командора и немедленно отправился во францию.

Едва ступил я на землю вашего отечества, меня начала преследовать сквернейшая погода, так что я проехал Францию под проливным дождем; в некоторых местах лошади вязли по колени в грязи. Однако я кое-как добрался до Пуату, где остановился в гостинице довольно неплохой. В этот пень дождь лил еще сильнее обыкновенного, платье мое промокло насквозь, и я чувствовал сильную дрожь, пробегавшую по моим окостеневшим членам. Поэтому вместо того, чтобы тотчас же отправиться в отведенную для меня комнату, я уселся в общей зале у высокого камина, который несколько огромных поленьев превратили в пылающую печь. В эту залу беспрестанно входили и выходили путешественники, а хозяин с озабоченным видом отдавал приказания слугам. Имя командора Фулька де Фулькера, произнесенное возле меня, вдруг заставило меня приподняться.

– Фамилия угасла… – говорил один из путешественников, которого я, судя по костюму, принял за мелкого окрестного дворянина, ехавшего из своего поместья в Пуату…

– О какой фамилии говорите вы? – спросил другой собеседник.

– Э! Разумеется о Фулькерах!

– Знатный дворянский род! Только слава дурная!

– А что, разве командор умер? – спросил вдруг кто-то.

– Как! Вы не слыхали этой новости?

– Право, нет.

– Командор был убит на Мальте, два или три месяца тому назад.

– На дуэли?

– Да…

– Известно, кем?

– Испанским рыцарем, которого имени я не знаю.

– Вот доблестная шпага, нанесшая удар, достойный похвалы! Не думаю, чтобы много слез было пролито в память командора Фулька! Дурной был человек!..

– Скажите лучше: воплощенный дьявол, предмет ужаса своих вассалов, у которых он убивал сыновей и насиловал жен и дочерей.

– Он кажется редко посещал свой замок Тет-Фульк?..

– Да, но как ни редки были его приезды, все-таки они случались слишком часто…

– Впрочем, если уж его нет на свете, следует простить ему грехи, и пусть Господь успокоит его душу!..

– Говоря откровенно, я думаю, что дьявол всегда считал ее своей законной собственностью…

Этот разговор, который я передаю вам почти буквально, доказал мне, что известие о смерти командора опередило меня в Пуату и что в этом городе о нем сожалели еще менее, нежели на Мальте. Признаюсь, я был очень рад, что люди, знавшие командора, так единодушно осуждали его. Я думал, не знаю справедливо или нет, что теперь я был менее виновен, не исполнив просьбы человека, столь глубоко ненавидимого. Но все-таки мне надо было исполнить мое покаяние, и я решился сделать это на другой же день, в четверг, чтобы в пятницу не быть в замке Тет-Фульк.

В этот же вечер после ужина я позвал хозяина в мою комнату, чтобы собрать нужные для меня сведения.

– Как далеко отсюда до Тет-Фулька? – спросил я.

Трактирщик взглянул на меня с изумлением и вскричал:

– Вы едете в замок Тет-Фульк?

– Еду, – отвечал я.

– Разве вы не знаете, что в замке никто не живет и что последний владелец его Фульк де Фулькер недавно умер на острове Мальте?..

– Знаю и прошу вас только отвечать на мои вопросы.

– Это другое дело, – прошептал трактирщик. – Отсюда до Тет-Фулька восемь лье.

– А какова туда дорога?

– Плоха… и в хорошее-то время по ней мудрено ездить, а теперь, после дождей, об экипаже нечего и думать; разве что верхом…

– Можете вы достать для меня проводника?

– До половины дороги, не дальше.

– Почему же только до половины дороги?

– Да потому, что с того места, которое называется Лощиной Мертвого Человека, лес пользуется такой дурной славой, что ни за какие деньги вы не уговорите жителей Пуату проехать туда с вами…

– Что же говорят об этом лесе?

– Много ужасного.

– Однако что именно?

– Говорят о колдовстве, о чародействе, о страшных привидениях, о злых духах, которые сбивают путешественников с пути, привлекают к невидимым пропастям… Там несчастные гибнут…

– Как вы думаете, справедливы ли эти слухи?

– Клянусь честью, не знаю, но так говорят и этого достаточно, чтобы напугать любого из здешних жителей.

– Ну так достаньте мне проводника только до Лощины Мертвого Человека, как вы называете это место, дальше я отправлюсь один…

– А когда вы намерены отправиться?

– Завтра.

– В котором часу?

– На рассвете.

– Хорошо, ваши приказания будут исполнены.

Трактирщик хотел удалиться. Я удержал его.

– Это еще не все…