Дав старику еще две таблетки, Чанг прикрыл его одеялом. Откинувшись на диван, старик закрыл глаза.

Сэм Чанг тяжело опустился в заплесневелое кресло.

Все их вещи пропали, его отцу необходимо срочно обратиться к врачу, за ними охотится беспощадный убийца, сын оказался преступником…

Кругом одни проблемы.

Ему хотелось найти виноватого. Мао, коммунистическая партия, солдаты Народной освободительной армии…

Но причина всех нынешних лишений и опасностей, похоже, лежала в одном месте, там, где ее положил Уильям: у ног самого Чанга.

Впрочем, запоздалыми сожалениями ничего не добиться. Сейчас остается лишь молиться о том, чтобы рассказы про жизнь в Америке оказались правдой — чтобы Прекрасная страна действительно была землей чудес, где зло извлекают на свет божий и беспощадно уничтожают, где самые злокачественные изъяны человеческого тела быстро излечиваются, где свобода щедро выполняет свое обещание и беспокойные сердца обретают покой.

Днем, в половине второго, Призрак быстро шел по улицам Чайнатауна, низко опустив голову, как всегда беспокоясь о том, чтобы не быть узнанным.

Разумеется, для большинства европейцев он был невидим; черты его лица сливались во что-то среднее, азиатское.

Белые американцы с трудом различают китайцев, японцев, вьетнамцев и корейцев. Однако среди китайцев его лицо будет заметным, а Призрак ни за что не хотел расставаться со своей анонимностью. Однажды он дал взятку гонконгскому судебному исполнителю — десять тысяч одноцветных купюр, только за то, чтобы тот не привлекал его к ответственности за мелкую драку, чтобы в уголовных архивах не появилась его фотография. Даже отдел автоматизированного поиска Интерпола не имел его достоверного снимка (Призрак знал это наверняка, поскольку по его заказу один хакер из Фучжоу проник в секретную базу данных Интерпола через якобы надежно защищенную сеть электронной связи).

Поэтому и сейчас он шел быстро, низко опустив голову — большую часть времени.

Но не всегда.

То и дело Призрак поднимал взгляд, чтобы бегло осмотреть встречающихся женщин, молодых и красивых, пышных, стройных, веселых, раскованных и скромных. Продавщиц, подростков, деловых женщин, секретарш, туристок. Для него не имело значения, европейки они или азиатки. Он хотел, чтобы под ним лежало стонущее — от наслаждения или боли — женское тело, а он конвульсивно двигался на нем вверх и вниз.

Ему навстречу попалась женщина с европейским лицом, со светло-каштановыми волосами. Замедлив шаг, Призрак позволил себе окунуться в исходящий от нее аромат духов. Его терзала похоть — но он понимал, что его тянет не конкретно к этой женщине, а к своей Яньдао.

Однако, сейчас у него не было времени предаваться сладостным фантазиям; он пришел в торговую ассоциацию, где его должны были ждать турки. Сплюнув на тротуар, Призрак отыскал дверь черного хода, оставленную незапертой, и, войдя в здание, поднялся на верхний этаж. Пора заняться серьезным делом.

В просторном кабинете Призрак застал Юсуфа и двух других турок. Потребовалось совсем немного — несколько телефонных звонков, одна угроза и одна взятка, — чтобы узнать имя человека, который сейчас сидел в кресле за своим собственным письменным столом, напуганный до смерти.

Увидев вошедшего в кабинет Призрака, Джимми Май опустил взгляд. Пододвинув к столу стул, «змеиная голова» сел напротив. Призрак небрежно подал Маю руку — жест, получивший в последнее время распространение среди китайцев, — и ощутил дрожь напряженных мышц и учащенную пульсацию перепуганного сердца.

— Я понятия не имел, что они приплыли на «Драконе». Они мне ничего не сказали! Клянусь, они мне солгали! Когда они пришли ко мне, я даже еще не слышал о корабле. Сегодня утром я не смотрел выпуски новостей.

Призрак не выпускал его руку, усиливая нажим, но не произнося ни слова.

— Вы меня убьете? — едва слышно прошептал Май.

Он повторил вопрос уже громче, хотя Призрак прекрасно понял его и с первого раза.

— Чжан и Ву, где они? — Призрак крепче стиснул руку и получил в награду радующее душу хныканье. — Где они?

Май испуганно посмотрел на турок, гадая, какое страшное оружие они захватили с собой — ножи, удавки или пистолеты.

Но в конце концов язык несчастному Джимми Маю развязало несильное рукопожатие Призрака.

— Они направились в два разных места, сэр. Ву Цидзен с семьей снял квартиру в Чайнатауне. Через агента, которого ему нашел я.

— Адрес?

— Я не знаю. Клянусь! Но агент знает. Он вам скажет.

— Где найти этого агента?

Май быстро назвал фамилию и адрес. Призрак повторил их, запоминая наизусть.

— А остальные?

— Сэм Чанг отвез свое семейство в Куинс.

— В Куинс? — переспросил Призрак. — Куда именно?

Еще одно нежное рукопожатие. На мгновение он представил себе, что прикасается к груди Яньдао.

Май кивнул на свой стол.

— Вот! Адрес на листе бумаги.

Взяв листок, Призрак взглянул на него и убрал в карман. Отпустив руку председателя землячества, он медленно растер пальцем пот на ладони Мая.

— Ты никому не расскажешь о том, что я тебя об этом спрашивал, — пробормотал Призрак.

— Нет-нет, конечно же, не скажу!

Призрак улыбнулся.

— Ты оказал мне услугу, и я тебе очень признателен. Я перед тобой в долгу. И в ответ я тоже окажу тебе одну любезность.

Май ответил не сразу.

— Любезность? — наконец дрожащим голосом спросил он.

— Чем еще вы занимаетесь, мистер Май? Какие у вас еще здесь дела? Вы помогаете «поросятам», вы помогаете «змеиным головам». Но, по-моему, у вас еще есть массажные салоны?

— Есть. — Джимми Май начал понемногу успокаиваться. Он вытер ладони о брючины. — Но в основном игорные дома.

— Ах да, игорные дома. В Чайнатауне любят азартные игры. Я тоже люблю играть. А вы?

Сглотнув комок в горле, Май вытер лицо носовым платком.

— А кто не любит играть? Да-да, я тоже люблю.

— Тогда скажите мне вот что: кто вмешивается в ваш игорный бизнес? Другое землячество? Триады? Банда «Мей-го»? Полиция? Я могу кое с кем поговорить. У меня есть связи в правительстве. Очень высокие связи. Я могу позаботиться о том, чтобы ваши игорные дома больше никто не беспокоил.

— Да-да, сэр. Ну у кого сейчас нет проблем? Но только меня донимают не китайцы и не полиция. Итальянцы. Ну почему они доставляют нам столько неприятностей? Не знаю. Молодежь бросает в наши заведения зажигательные бомбы, избивает, грабит посетителей.

— Итальянцы, — задумчиво произнес Призрак. — Как их здесь зовут? Есть какое-то оскорбительное прозвище… только я что-то никак не могу вспомнить…