Он вперился в неё глазами.

— Я хочу, чтобы мой яд был внутри тебя. Хочу быть в твоей крови. — Он накрыл её своим телом, придавливая и заставляя чувствовать себя в ловушке, но в то же время в безопасности.

Большой, длинный и твёрдый член пульсировал у её клитора.

— То же в отношении тебя.

Девон обхватила его ногами и обняла за крепкие плечи, но он поймал её запястья, а затем завёл их ей за голову.

Она не собиралась лгать, это очень подействовало на неё. Девон выгнула спину, когда он провёл головкой члена между её складками и упёрся во вход. Но не вошёл.

— Танер…

Его взгляд опустился на её губы.

— Я хочу почувствовать твой рот на своём члене. Хочу кончить тебе в глотку. Ты дашь мне это… не смей отрицать

Он наклонил бёдра вперёд, вдавливая толстую головку члена всего на дюйм внутрь и прикусил её нижнюю губу.

— Откройся для меня.

Она так и сделала, и он почти опустошил её рот — облизывал, целовал, покусывал. Он брал, владея её ртом так, как обещал. Но не вошёл в тело. Даже когда она извивалась или сжимала внутренние стенки вокруг его головки.

Она зашипела, потеряв терпение.

— Я не сторонница отсрочек, дворняжка, на случай, если ещё не заметил.

— Что тебе нужно, котёнок? Скажи.

— Чтобы ты трахнул меня. — Девон втянула воздух, когда Танер вошёл в неё, погружаясь так глубоко, что было больно, растягивая стенки, пока не начало жечь.

Танер стиснул зубы, когда её влажные, адски горячие внутренние стенки сдавили его. Член пульсировал от почти порочного желания обладать и требовать.

— Я же говорил, что ты всё равно отдашь мне своё тело. — Он медленно вышел, оставляя внутри лишь головку. — Ты больше не будешь прятать его от меня. — А потом он сделал то, чего страстно желал с тех пор, как впервые увидел Девон — трахнул жёстко, глубоко и грубо, чтобы было больно. Он прижимал её запястья к матрасу, когда входил внутрь, не сводя с неё глаз. Лихорадочная дымка угрожала затуманить зрение, и Танер едва сохранял контроль. Как мог любой мужчина цепляться за контроль, когда под ними лежал объект их фантазий, принимающий каждый жёсткий толчок члена?

Со вкусом её лона во рту, её пьянящим ароматом, наполняющим лёгкие, и горячими стенками, сжимающими его так крепко, казалось, будто его чувства тонут в ней.

Он знал, что никогда не забудет её образ — её локоны веером обрамляли лицо, глаза блестели от желания, а губы припухли от поцелуев.

— Ты больше никого не подпустишь к моей сердцевине, правда, детка?

— К твоей? — Она фыркнула.

Он потянул её за запястья, давая испытать напряжение в плечах, зная, что ей нравится острая боль.

— Она моя до тех пор, пока ты в моей постели.

— Снова обманываешь себя? Как грустно.

Он замедлился, перестав входить глубже.

— Я серьёзно, Девон, я не стану делить тебя с кем-то. Скажи, что ты это понимаешь.

Она вздохнула.

— Ты можешь завязать с болтовнёй и трахнуть меня?

Девон поняла, что совершила ошибку, когда очень нечеловеческое рычание завибрировало в его груди, а глаза налились кровью и почернели. Холодок пробежал по спине, когда температура в комнате понизилась… и Девон оказалась в эпицентре тёмного, как у рептилии, взгляда демона. Дерьмо. Её кошка поднялась к поверхности и внимательно наблюдала за демоном Танера, но не со страхом — она верила, что гончая не причинит вреда Девон. Так ведь? Она не была так уверена. В глубине его глаз мерцало что-то чрезвычайно опасное. Бессердечие, которое никто в здравом уме не захотел бы направить на себя. Очередной рык сотряс его грудь, а затем Танер… уткнулся носом в её шею. Что было облегчением, если бы его зубы не оказались так близко к ярёмной вене.

Она сглотнула.

— Что ты хочешь?

В сознании вспыхнул образ — как Девон медленно кивает Танеру. Очевидно, демон хотел, чтобы она уступила дворняге. Не всё так просто. Она, конечно, не собиралась встречаться с другими парнями или что-то в этом роде, просто не хотела поощрять собственническое поведение Танера. С ним невозможно иметь дело, спусти она ему с рук это дерьмо. Ещё один образ вспыхнул в сознании. Образ собаки, стоящей перед ней в истинном обличии, рычала на группу безликих мужчин. Она поняла телепатическое сообщение — он не позволит другим мужчинам прикасаться к ней. Замечательно.

Девон вздрогнула, когда он впился зубами ей в горло. Она поняла, существо ждало ответа.

— Ты ведёшь себя нерационально. — Он прикусил сильнее.

Не испытывая любопытства по поводу того, каково это, когда тебе вырывают горло, она сказала:

— Ладно, пока мы с Танером вместе, других парней не будет. А теперь расслабься, Фидо[1]. Я хочу, чтобы Танер вернулся — ему нужно закончить работу. — Она была очень близка к оргазму, когда появилась чёртова сущность.

Демон поднял голову. В этом тёмном взгляде мерцало что-то, что могло быть весельем. Он приблизил свой рот к её и прикусил губу. И поскольку она не даст демону доминировать над собой, клацнула зубами. Да, теперь в его глазах определённо было веселье. Он снова уткнулся носом ей в шею. Лизнул пульс и рану, чтобы успокоить жжение. А потом плоть на её запястьях — плоть под кончиками его пальцев — начала гореть.

Она зашипела.

— Что за?.. — Она округлила глаза, когда поняла, что происходит. — Ты прикалываешься?! — Этот грёбаный псих клеймил её. Демон отступил как раз в момент, когда ожог исчез. Золотистые глаза смотрели на неё, и взгляд был слишком довольными, на её вкус. — Твой чёртов демон просто… — Она выругалась, когда Танер толкнулся в неё.

— Мы можем поболтать, или я могу трахнуть тебя. Выбирай.

Она крепче обхватила его ногами.

— Трахни меня, ублюдок.

Он с рычанием начал вбиваться в неё. О, Боже, да. Она приподнимала бёдра, встречая каждый жестокий толчок, усиливая трение. Выражение его лица было холодным, но глаза такими горячими, что обжигали. Девон вырывалась, желая прикоснуться к Танеру, погладить его, сжать в кулаке волосы. Но придурок не отпускал, и это — каким бы извращённым ни было — казалось, только сильнее возбуждало.

— Чёрт, детка, я почти. — Он приблизил губы к её уху. — Хочешь, чтобы я вышел? Или хочешь, чтобы кончил в тебя?

Она сглотнула.

— В меня. — Она почувствовала, как его разум коснулся её, и немедленно опустила щиты. Он вливался в неё, позволяя почувствовать отголосок ощущений, которые подталкивали его всё ближе и ближе к освобождению. Всё это подпитывало её