– Каган-Катунал Александр Вениаминович – сотрудник РУ РККА и 9-го отдела ГУГБ НКВД СССР – 3 ноября 1937 года и 22 августа 1938 года;

– Католичук Павел Иванович – начальник разведотдела штаба ТФ – 2 мая и 25 августа 1938 года;

– Лучинский Сергей Александрович – сотрудник дешифровального отдела и отдела радиоразведки РУ РККА – 23 ноября 1937 года и 27 апреля 1938 г.;

– Паукер Карл Викторович – начальник 1-го отдела (охраны правительства) ГУГБ НКВД – 19 апреля и 14 августа 1937 года;

– Файвуш Яков Аронович – начальник 6-го отдела (радиоразведки) РУ РККА – 16 декабря 1937 года и 27 апреля 1938 года;

– Формайстер Александр Романович – начальник 1-го отделения КРО ОГПУ – 16 мая и 25 августа 1937 года;

– Якимычев Александр Михайлович – начальник разведотдела РККФ – 30 апреля и 22 августа 1938 года.

Повезло следующим специалистам, которые были уволены со службы или арестованы, но не расстреляны, а позже освобождены:

– Звонарёв Борис Владимирович – заместитель начальника 7-го (дешифровального) отдела РУ РККА – 13 сентября 1938 года и реабилитирован 28 февраля 1941 года;

– Кожевников Михаил Алексеевич – исполняющий обязанности начальника НИИТС РУ РККА – в мае 1938 года уволен из РККА;

– Крупский Михаил Александрович – начальник отдела СНиС Военно-Морской Академии – 26 декабря 1937 года и освобожден в июле 1938 года;

– Маркович Андрей Михайлович – сотрудник РУ РККА, радист и радиоконструктор – летом 1938 года и освобожден весной 1939 года;

– Харкевич Павел Хрисанфович – начальник дешифровального отдела РУ РККА – снят с должности в феврале и уволен в запас РККА в ноябре 1939 года.

Кроме того, были арестованы, но не расстреляны некоторые ученые, которые продолжали заниматься научными разработками в области прослушки и радиоразведки, будучи заключенными в спецлабораториях – так называемых «шарашках». Одним из таких ярких примеров являлся Лев Сергеевич Термен, осужденный 15 августа 1939 года Особым совещанием при НКВД.

В 1943 году он разработал шпионский микрофон под названием «Златоуст» – прослушивающее устройство без элементов питания и электроники на основе ВЧ резонанса, проработавшее в кабинете американских послов незамеченным в течение 8 лет.

В 1946 году разработал систему прослушки «Буран», которая считывала с помощью отражённого инфракрасного луча вибрации стекла в окнах прослушиваемого помещения. В 1947 году был реабилитирован, но продолжил работу в закрытых конструкторских бюро в системе МВД СССР.

Новые кадры, которые пришли на смену репрессированных специалистов, имели очень слабую техническую подготовку и не могли разобраться во всех тонкостях созданной системы прослушки. Тем более, что специалисты, обслуживавшие эту систему, проходили техническую учёбу в немецких фирмах, и это было важнейшим основанием для обвинения их в шпионаже.

Великая Отечественная война поставила новые задачи перед лабораториями по созданию новых комплексов специальных технических средств. Пока их не было, активно использовалась и старая оперативная техника.

Так, поздней осенью 1941 года, когда немецкие войска приблизились к Москве, советское правительство предложило иностранным дипломатам переехать в относительно безопасный город Куйбышев (ныне Самара). В результате здания иностранных посольств в Москве оказались пустыми.

И тогда НКВД оборудовал микрофонными проводными системами прослушки фактически каждое московское зарубежное посольство. После того, как немецкая армия в начале 1942 года была остановлена всего в 25 километров от Москвы, дипломатам разрешили возвратиться в свои оборудованные «жучками» посольства.

Все радиолаборатории также были эвакуированы в Свердловск, где они были объединены в единую Центральную Радиолабораторию (далее – ЦРЛ) и стали 7-м отделением 4-го спецотдела НКВД. Затем ЦРЛ вернулась в подмосковное Кучино. В становлении и развитии лабораторий большую роль сыграл Фома Фомич Железов.

Из воспоминаний сына заместителя наркома внутренних дел Всеволода Николаевича Меркулова: «B 1942 году меня направили на работу в одну из исследовательских организации НКВД, находившуюся в Свердловске… Это был крупный научно-исследовательский центр с хорошим коллективом, с производством малыми сериями специальной аппаратуры.

К примеру, одну из лабораторий возглавлял арестованный Павел Николаевич Куксенко. Он с сотрудниками работал над первым в стране образцом радиолокатора – прибором ночного боя (ПНБ). Специалисты-заключенные свободно перемещались по территории организации, при необходимости выходили за ее пределы – в этом случае их сопровождал охранник. Могли работать – и действительно работали – на рабочем месте, сколько было нужно.

Размещалась наша организация в большом новом здании тюремной больницы, которая была освобождена для этих целей. Наверное, единственным строгим ограничением для арестованных были контакты с женщинами. Я помню, что одного из них, замеченного в связи с вольнонаемной сотрудницей, немедленно куда-то перевели.

Моим начальником был Лев Сергеевич Термен – подтянутый, аккуратно одетый, с галстуком и в пиджаке средних лет человек. В большой комнате, заставленной большим количеством аппаратуры, под его началом работало несколько офицеров-радиотехников. Но на службу мы всегда ходили в гражданском.

Работали мы над созданием различных устройств – в первую очередь для целей разведки. Широко использовались наши миниатюрные по тем временам передатчики. Работали мы под иностранцев – все компоненты аппаратуры мы ставили американские, с тем, чтобы при провале агентуры нельзя было по аппаратуре определить ее принадлежность…

Лев Сергеевич никогда ничего не рассчитывал, а просто благодаря своей интуиции выдавал правильные решения. В радиотехнической практике это, пожалуй, правильно, и я практически всегда следовал в дальнейшей работе этому принципу».

В 1943 году Термен предложил создать в ЦРЛ специальную лабораторию для разработки и выпуска серии телестезионных устройств для военных и разведывательных целей. Термин «телестезия» Лев Сергеевич предложил для новой отрасли специальной техники, основанной на принципах бесконтактного срабатывания.

Построение всех этих устройств предлагалось на базе электроемкостного, фотоэлектрического, магнитного и сейсмического принципов. Эти принципы были неоднократно проверены и использованы им ранее при создании «терменвокса», оборудовании охранной радиосигнализацией кладовой золотого фонда Главной конторы Госбанка и помещения Гохрана в Ленинграде.

Объединение лабораторий дало возможность направить их деятельность по определенной системе, создать постоянные лабораторные группы, выполняющие целевые задачи и воспитывающие кадры, и организовать солидную производственную базу, оснащенную современными технологиями.

В результате этих мероприятий НКВД получил необходимую базу для разработок специальной радиотехнической аппаратуры для агентурной радиосвязи, создания союзной сети контрольно-пеленгаторных пунктов, а также для вооружения оперативных органов электроакустической аппаратурой.