– Кто? – Он боялся своей догадки, слишком невероятной: такое случается только в книгах и в кино.

– Лиззи, моя дочь! – гордо произнесла Мэдди. – Она искала меня целых три года. Люди, удочерившие ее, через год погибли. Бедняжка попала в сиротский приют в Ноксвилле. Я жила в этом городе и ничего не знала! Думала, что ее счастливо удочерили, у нее есть семья. Если бы я только могла… – Она всхлипнула. Зато теперь они обрели друг друга, и это главное. – Все эти годы она кочевала по приемным семьям. Сейчас ей девятнадцать лет, она живет в Мемфисе, учится и работает официанткой. Она красавица. Вот увидите! – В голосе Мэдди звучала гордость. – Вчера мы провели вместе пять часов. Сегодня она уехала обратно в Мемфис, но скоро я привезу ее сюда. Пока что я ничего ей об этом не сказала, но хочу, чтобы она жила здесь, если ей самой это понравится. Я позвонила ей вчера вечером… – Мэдди цеплялась за руку Билла и уже не говорила, а хрипела. – Она назвала меня мамой.

Эта поразительная история растрогала его.

– Как же она сумела вас отыскать? – Он был признателен Мэдди за откровенность и за счастливый финал истории.

– Сама толком не знаю… Искала – и нашла. Наверное, она побывала в Гетлинберге, городе, где родилась, и что-то выяснила. В ее свидетельстве о рождении был указан мой возраст. Она прошлась по тамошним школам и нашла учителя, который все вспомнил. Ей сказали, что меня звали Мадлен Бомон. Самое удивительное, что никто не отождествил Мадлен Бомон с Мэдди Хантер. Хотя прошло почти двадцать лет, наверное, я с тех пор сильно изменилась. Но Лиззи все равно догадалась, увидев меня в выпуске новостей. Я никогда не рассказывала в эфире о своем прошлом, мне особенно нечем гордиться… – На самом деле Джек позаботился, чтобы ей было стыдно за свое прошлое.

– Как раз есть чем! – возразил Билл и сделал официантке жест, чтобы она не беспокоила их еще несколько минут.

– Спасибо, Билл. В общем, потом она отправилась в Чаттанугу и разобралась в том, что больше никому не приходило в голову. Она говорит, что смотрит мои передачи. Где-то вычитала, что моя девичья фамилия была Бомон. Она читает запоем!

Это было сказано с такой гордостью, что Билл не удержался от улыбки. Мэдди внезапно стала матерью – с опозданием на 19 лет, но лучше поздно, чем никогда. К тому же дочь появилась в ее жизни в самый нужный момент.

– Она пришла на студию и попыталась найти меня. – Лицо Мэдди стало серьезным. – А ее отправили к Джеку. Он придумал дикую систему, при которой все, кто спрашивает меня, попадают к нему. Он утверждает, что это сделано ради моей же безопасности, но теперь я понимаю, что это способ контролировать меня и людей, с которыми я общаюсь. Он ей наврал, – даже сейчас Мэдди было трудно в это поверить, – что моя девичья фамилия не Бомон и что я родом не из Чаттануги. То ли она ему не поверила, то ли просто проявила упорство, унаследовав это от меня, но вчера она проникла в наше здание, выдав себя за разносчицу, и поднялась ко мне. Сначала я испугалась, что она – очередная чокнутая. У нее было странное выражение лица, она сильно нервничала. А потом она все мне рассказала… Так что у меня появилась дочь.

Теперь Мэдди сияла. Этой чудесной истории нельзя было не поверить. Биллу оставалось только молча утирать слезы облегчения.

– Ну и ну! – выдохнул он. – А как отреагировал на все это Джек? Теперь вы поставили его в известность?

– Поставила и спросила, почему он ничего мне не сказал. Он ответил, что принял ее за самозванку и испугался, что она станет меня шантажировать. И тут же стал обвинять меня в том, что я утаивала от него свое прошлое. Это его взбесило, и я думаю, что он прав. Знаю, я поступала дурно. Мне было страшно – не знаю, достаточное ли это оправдание. А может, я была отчасти права, потому что теперь он обзывает меня потаскухой и шлюхой и грозится уволить. Ни о какой дочери он и слышать не желает. Но я все равно ее больше не отпущу.

– Конечно, нет! Какая она? Такая же красавица, как мать?

– Куда мне до нее! Билл, она – чудо: такая милая, само очарование! У нее никогда не было настоящего дома, не было любящей матери. Мне хочется так много для нее сделать!

Биллу оставалось надеяться, что девушка окажется такой воспитанной и порядочной, как считает Мэдди. В любом случае она уже считала ее частью своей жизни.

– Джек говорит, что не пустит ее на порог. Он боится скандала, боится за мой имидж, если все выплывет наружу.

– А вы сами?

– Я ничего не боюсь, – честно ответила Мэдди. – Я совершила ошибку. Это может случиться с кем угодно. Уверена, люди все поймут.

– Вашему имиджу это скорее принесет пользу, а не навредит. А вообще-то возникают дела поважнее… Какая трогательная история! – сказал он тихо.

– Самое счастливое событие во всей моей жизни! Я не заслужила такого счастья.

– Конечно, заслужили, – строго возразил Билл. – Вы говорили об этом доктору Флауэрс?

– Да, вчера вечером. Она очень рада за меня.

– Чему же тут удивляться, Мэдди? Я тоже страшно рад. Это чудесный подарок, которого вы заслуживаете. Всю жизнь прожить бездетной – это трагедия. А девочке нужна мать.

– Она так же счастлива, как я.

– Кстати, реакция Джека меня совсем не удивляет. Он не упускает ни одной возможности продемонстрировать вам, какой он сукин сын. Его слова непростительны, Мэдди. Он вас запугивает и заставляет чувствовать себя виноватой. – Оба знали, что ни на что другое Джек попросту не способен.

Наконец-то они заказали еду и устроились поудобнее, чтобы продолжить беседу. Время бежало быстро, и, когда спохватились, было уже полтретьего дня.

– Как же вы теперь поступите? – озабоченно спросил Билл. Ей необходимо было принять несколько решений, касающихся не только вновь обретенной дочери. Муж-деспот не мог исчезнуть как по волшебству.

– Пока не знаю. Наверное, через неделю-другую съезжу в Мемфис, повидаюсь с Лиззи. Хочу, чтобы она перевелась учиться сюда.

– В этом я мог бы вам помочь. Когда будете готовы, дайте мне знать.

– Спасибо, Билл. Еще мне предстоит разобраться с Джеком. Он страшно боится скандала в прессе.

– Ну и что? Вам-то какое до этого дело? – Вопрос был логичный, и Мэдди, обдумывая его, покачала головой.

– Мне важна только реакция Джека. Он меня совсем замучает. – Такая опасность существовала. Билла больше всего беспокоило, как все это скажется на самой Мэдди.

– Жаль, что я завтра уезжаю в Вайнъярд, – сказал он, хмурясь. – Если хотите, я могу остаться, хотя не знаю, как сумел бы повлиять на поведение Джека. Я по-прежнему считаю, что единственный выход для вас – уйти от него.

– Знаю. Но мы с доктором Флауэрс сошлись на том, что я еще не готова. Слишком многим я ему обязана, Билл.

– С этим доктор Флауэрс тоже согласна? – Ему явно не по душе было это промедление. Мэдди застенчиво улыбнулась.