— Точно, точно! — подхватил Тедди — и общий хор любящих и одобрительных голосов поплыл над головой ужасно смущенного Майка Киллери, чье лицо покраснело, как приснопамятный жуткий цыпленок в винном соусе, которого он на днях подал под гарниром из обильных и однообразных извинений, прежде чем выбросить большую часть в помойку. Уна перегнулась и поцеловала ему руку. Майк лишь ухмыльнулся, подбородок его едва не касался стола, а глаза стыдливо поглядывали вверх, словно проверяя, не безопасно ли вылезать. Дороти ужасно за него радовалась — и все еще трепетала сама: мое платье очаровательно — оно очаровательно (цвета замечательно мне к лицу).

— Еще один новичок, — продолжал Лукас, — это мой милый друг Мил, вот он, если кто еще не имел удовольствия с ним познакомиться. Мил сидит вот здесь, под заботливейшей опекой, в чем я ни секунды не сомневаюсь, не только бесконечно искрометной Джуди — прекрасный вечер сегодня, Джуди. Так сладостно смотреть на твои волосы в мерцании свечей, должен сказать. Так вот, не только Джуди, но и нашего друга Лиллихлама. Не правда ли, Мил? Да. Бесспорно.

Лукас еще раз обвел всех взглядом — кратко кивнул каждому по очереди. Затем черты его посерьезнели.

— Друзья, — невероятно нежно произнес он. — Соприкоснитесь, будьте добры…

Все взяли друг друга за руки. Джейми ухватился за Джуди и Тедди совершенно инстинктивно; Пол Тем решил, что мысль довольно забавная, и со смехом последовал общему примеру. Тычок помедлил, но недолго: определенно нужна демонстрация силы (ты что, глухой? Ты слышал, что он сказал, так ведь? Моя мощь весьма пригодится).

— Давайте, — мягко, нараспев говорил Лукас, — вознесем хвалу. Вознесем хвалу той неведомой силе, что бесконечно мудро и щедро собрала нас вместе. Мы смиренны. Мы едины.

Затем он резко сел, и почти тут же радостный и легкомысленный гул разнесся по комнате, пока салфетки разворачивались, бокалы, звеня, наполнялись вином, а смех родства, равно как и, думал Джейми, пьянящее оживление, наполняло комнату до краев, любовно обвивалось вокруг него.

— Эта молитва, — сказал он Джуди. — Это ведь во многом была почти что молитва ему самому. Нет, Джуди — слушай: я совсем не считаю, что это неправильно. По-моему, это прекрасно. В это стоит верить. Гм — Джуди… а эта пара — кто? Я заметил, что они не брались за руки. Кто это такие?

— Пластыри помогают? — улыбнулась Джуди. — Да, кстати, Тедди, — Джон велел передать тебе, что шардоннэ просто великолепно. Выпил два галлона.

— Я рад, — ответил Тедди. И, ей-богу, так он и выглядел.

— Да, они — по-моему, они работают, — оценил Джейми. — Вообще-то я столько их на себя наклеил, что они просто не могут не сработать, а? С каждым вдохом я как будто пачку «Житан» выкуриваю.

— О, смотрите! — воскликнула Джуди, захлопав в ладоши. — Еда. Честное слово. Да, да: к нам идет мистер Бочка!

Среди лавины неподдельных охов, рева и спорадических взрывов аплодисментов, встретивших Бочку, который тащил огромную супницу, исходящую паром — и влекшую за собой мощные горячие струи запахов прекрасной и вкусной еды, которая всех ждет, — среди всех этих приветствий, которые заставили блестящее после кухни Бочкино лицо расплыться от удовольствия — среди всего этого Тедди наклонился к Джейми и страшным шепотом сообщил, что нет — нет, они, Гитлеры, никогда не берутся за руки и вообще не делают ничего, что делают все остальные. Никто не знает, почему. Похоже, они сопротивляются, гм, — как же Джуди однажды это назвала? Морали, кажется: сопротивляются морали этого места, да. А мы им это позволяем. Ох, посмотри — мм мм! Суп, вот что это такое, если я не слишком ошибаюсь. Пахнет просто чудесно…

Бочка щедро разливал по тарелкам темно-коричневый густой, жирный суп, время от времени в тарелки плюхались оранжевые комки бог знает чего. Похоже, сегодня раздачей по кругу будет руководить Кимми.

— Я надеюсь… — довольно робко сказал Бочка. Однако его порыв ни к какому завершению не пришел.

— Но, — уточнил Джейми, — это же не их — в смысле, это какая-то шутка или что? Да? В смысле — это же не может быть их настоящая фамилия, правда?

Тедди поднял брови (лучше бы это Джуди все объясняла).

— Кто знает? Не думаю. Если кто родился с такой фамилией — почти наверняка рванул бы ее менять, я бы так сказал. Я думаю, Майк разбирается в этих вещах получше меня. Ну ладно. Так где же мой суп? У Джуди уже есть, видишь, — а где мой? Он вкусный, Джуди? Суп? Вкусный, а? Боже, как я на это надеюсь.

Джуди положила ложку в тарелку.

— На самом деле… — сказала она — похоже, она искренне удивилась, — он невероятно вкусный. Правда. Слои вкуса очень…

— А! — радостно заорал Тедди. — Вот и мой! И твой тоже, Джейми, смотри. Великолепно. Нет — говорю же, нам их представили в самом начале. Дэйв Гитлер его зовут, так сказала Элис. И миссис Гитлер. По-моему, ее имя вообще не произносилось, его жены. Вот и все. Тайна, покрытая мраком. О бог мой, это и правда прекрасно, не так ли? Очень крепкий бульон… сливки… жир, крутоны. Такой мягкий…

Джейми кивнул.

— Восхитительный, — согласился он. — Восхитительный.

— С другой стороны… — задумчиво произнес Тедди, — со мной вряд ли стоит толковать о фамилиях, правда. Меня аж передернуло. Не знаю, гм, — заметил ты, Джейми — но когда он, ну, знаешь… — Лукас, да? Когда он назвал меня так… о боже. Каждый раз передергивает. И всегда будет, наверное. Ну то есть — другим это все равно. Никто меня не дразнит. Это во мне дело. Оно сидит внутри меня.

— Этот суп, — заявила Джуди, промакивая губы салфеткой и при этом ухитряясь причмокивать, — был настоящим историческим событием. Я говорила тебе, Джейми — у него бзик. Правда, дорогой?

— Может быть, ты?.. — нервно огрызнулся Тедди; но тут же остыл. — Это было — невероятно, невероятно вкусно, я должен это сказать.

— Нет, — твердо отрезала Джуди. — Я — нет. Лучше, чем Гитлер, во всяком случае.

Тедди выглядел несчастным.

— Может быть, — признал он. — Может быть…

Джуди отбросила тяжелый локон с плеча.

— А что, правда они?.. — жеманно осведомилась она у обоих соседей. — Сегодня выглядят особенно хорошо? Мои волосы? Свечи идут им на пользу, конечно, но…

— Безупречно, — улыбнулся Тедди. — Изумительно. Правда, Джейми?

Джейми лучился от удовольствия всех сортов (мне ужасно все это нравится).

— Да, — сказал он. — О да, Джуди. Они… прекрасны.

Закругляясь с жеманством, Джуди поцеловала Тедди в краешек бороды и погладила Джейми по руке.

— Вы оба такие милые, — проворковала она. — О. О! Смотрите: еще еда! Ох, ням. Интересно, что дальше. Я бы сказала, что лошадь бы съела, но эта шутка вообще-то всегда дурно попахивала, потому что с Майком, ну… откуда было знать, да?..