часов. Пойдем, поговорим, – заметил Петрэ и, обняв сына за плечи, увел его в гостиную.

Тамина, проводив мужчин пронзительным долгим взором, недовольно поджала губы. Она взяла Вано за руку и последовала с ним вверх по лестнице.

– Как тут дела без меня? – спросил Амир, едва они остались с отцом наедине.

– Все хорошо. Вано здоров, весел. Требует, чтобы я подарил ему ружье, – заметил все так же по-грузински Петрэ, улыбнувшись в темную короткую бороду.

– Рано ему еще.

– И я ему так же сказал. Но уж больно он хочет на тебя походить. Заявил, что у отца три ружья, и что он уже взрослый.

Амир подошел к камину, в котором тлели угли и, опершись плечом о каменный выступ, перевел взгляд на отца.

– Мальчишка, – улыбнулся Амир и тихо добавил: – Я тоже таким когда-то был.

– Помню, – кивнул Петрэ Тамазович и сел в кресло. Внимательно посмотрев на сына, он тихо произнес: – Тамина уж больно извелась без тебя. – На это заявление отца мужчина скорчил кислую мину и как-то безразлично пожал плечами. – Любит она тебя, – добавил Петрэ. Амир, отошел от камина и, сев напротив отца в другое кресло, безразлично посмотрел в окно, рассматривая цветущее дерево за окном. – Сынок, она хочет в православие перейти и креститься, чтобы венчаться с тобой.

– Она это вам сказала? – тут же недовольно вымолвил Амир и повернул лицо к отцу.

– Да. На той неделе говорили мы с ней. Она просила, чтобы я повлиял на тебя.

– Вот неугомонная, – процедил Амир. – У нас временный брак на три года. Пусть так все и останется. Я уже не раз говорил ей об этом. И зачем она вас, отец, подговаривает, не пойму?

– Амир, вы же уже второй раз кебинный союз заключили. Почти шесть лет вместе. Может, Тамина права и…

– Простите, отец, – тут же перебил Амир. – Я уважаю вас. Но вы знаете, что второй раз я согласился на этот брак, оттого что Вано был еще мал и нуждался в матери. А венчаться я с ней не буду.

– Твоя матушка опечалится от этого, сынок. Тамина уж больно нравится ей. Она считает, что она лучшая пара для тебя. Она из наших краев, знает наши обычаи, тебя любит, и сын у вас. И веру свою готова поменять из-за тебя. Уж больно любит она тебя.

– И что с того? – вымолвил недовольно Амир. – Мне ее глупые любови неинтересны. И вообще, все эти выдумки про любовь смешны, отец. Вы же реалист и знаете, что никакой любви между мужчиной и женщиной не существует. Есть долг, желание и привязанность.

– Ты неправ, Амир, – глухо вымолвил Петрэ.

– Отчего же? Разве вы любите мою матушку?

– Я уважаю Русудан, ценю. Она хорошая жена и мать, – вымолвил Петрэ, нахмурившись.

– Но ведь не любите? И это еще одно доказательство того, что никакой любви нет.

– А я говорю, ты неправ, Амир! – с горячностью заявил Петрэ Тамазович. – Я знаю, что такое любовь, – он немного помолчал и, как-то пронзительно посмотрев на сына, произнес: – Когда-то давно я безумно любил одну девушку. Да. И не смотри на меня такими глазами. – Петрэ чуть помолчал и, сглотнув комок в горле, тихо продолжал: – Говорю это впервые и только тебе. Ибо надеюсь, что наш разговор не выйдет за пределы этой гостиной.

– Вы любили девушку? – переспросил удивленно Амир.

– Да, – глухо вымолвил Петрэ Тамазович.

– И, я так понимаю, это не матушка?

– Нет.

– И отчего тогда вы не женились на ней, отец? – спросил, не понимая, Амир.

– Она любила другого.

– И только? – опешил Амир. – Почему вы не выкрали ее и не сделали своей?

– Я не мог, – тихо ответил Петрэ, опустил взор вниз на свои руки и очень тихо добавил: – Я любил ее. И не мог насильно завладеть ею. Ибо она запретила мне приближаться к ней. Я боялся, что она возненавидит меня, если я решусь на дерзкий поступок.

– Я не понимаю вас, отец. Вы любили девушку, а женились на другой?

– Так иногда бывает, сынок, – вздохнув, ответил Петрэ и словно задумался. – Но теперь мы не об этом говорим. Ты бы послушал меня. Тамина будет тебе хорошей женой. Обвенчайся с ней.

– Нет, отец, и не настаивайте.

– Она расстроится, – сделал вывод Петрэ.

– И пусть. Мне нет до этого дела. Тамина живет в моем доме. Вместе с нашим сыном. Ни в чем не нуждается. Я исправно посещаю ее постель. Вы с матушкой бережете ее. Что ей еще надобно?

– Она хочет быть твоей женой по нашим законам. На всю жизнь.

– Не будет этого! И я ей говорил уже об этом! И вообще, если Тамина не угомонится, я отправлю ее обратно к ее отцу. Как раз через два месяца оканчивается третий год договора с ее отцом.

– Амир, что ты говоришь? А как же Вано без матери? – удрученно произнес Петрэ Тамазович.

– Он уже взрослый. Тем более матушка присматривает за ним не хуже. И по договору все дети от брака мои!

– Это жестоко, Амир. Тамина не заслуживает подобного.

– Отец, вы слишком защищаете ее. А я вижу, что она изворотлива, словно змея! Еще год назад я ей сказал, что не обвенчаюсь с ней. Потому как терплю ее только из-за Вано. А она начала вас с матушкой подговаривать. Я, как мужчина, принимаю решение, а не она. И мое слово закон! И я говорю, что венчаться в церкви не буду ни с кем! И точка!

– Как ни с кем? – опешил Петрэ.

– Вот так. Мне нравится моя свобода. Наследников я и по временному браку получу. А женщины имеют свойство наскучивать. Зачем мне одна? Когда каждые пять лет я могу получить новую? Мне нравится этот кебинный обычай, он весьма удобен.

Петро молчал и как-то мрачно смотрел на сына. Потом вздохнул и вымолвил:

– Мне неприятно слышать это от тебя, сынок. Ты два года жил в России, ты начитан, умен, образован. Ты не похож на простого джигита с гор. Оттого мне думалось, что твои взгляды на брак будут другими. К тому же ты грузин. А по нашим законам союз бывает только после венчания. Сначала ты захотел Мариам, но спустя два года вернул ее отцу. Теперь что же, черед за Таминой?

– Возможно, так, отец.