сказать, и Аня просто подошла и обняла его, от удивления замершего неподвижным истуканом. А потом он нерешительно, почти невесомо, положил ей на плечо одну руку…

Аня разревелась. Чем, кажется, очень напугала Чера, тут же постаравшегося отойти в сторону. Но девушка крепко вцепилась в его плащ, поливая оный обильными слезами. Ей было и жалко, и страшно, и обидно, и стыдно, и много чего еще. Сначала она просто плакала взахлеб, потом начала что-то бессвязно бормотать, пытаясь объяснится. Чер ничего не понимал, но терпеливо стоял рядом. В какой-то момент между особо драматичными всхлипами его ладонь, подрагивая, коснулась ее головы. Движение вышло неуверенным, даже боязливым. Аня не отстранилась, принимая ласку, как должное, и, приободрившись, Чер медленно гладил ее по голове до конца истерики. Когда поток слез наконец иссяк, Аня, икая, спросила юношу:

— Ты пойдешь со мной?

Метаморф ответил, не задумываясь:

— Да.

— Даже если они не отпустят?

Его щека нервно дернулась. Потом дрогнули уголки губ, намечая улыбку.

— Ну, мы им не скажем, да? Пусть будет, как говорят верциане, "сюрприз".

Аня громко высморкалась в платок. Наставница Ангелина за такое убила бы, но в последнее время Ане стало не до приличий. Да и потом, это же Чер! То есть Федя. То есть… Анна в ужасе закрыла покрасневшее лицо руками. Она же при нем раздевалась! У речки! И потом!

Чер неуверенно коснулся ее плеча.

— Что случилось? Я тебя сем-то обидел?

— Нет! Но..! Просто… О, Отец, я же при тебе купалась!

Она готова была провалится сквозь землю.

Чер убрал руку.

— Не бойся, я не смотрел. Честно.

Да, не смотрел. Она еще подумала, что пес не одобряет этой ее выходки.

— Да. Это…хорошо. Спасибо. Просто, все теперь видится по-другому. О! Знаешь, наставница Ангелина за такое сжила бы любую пансионерку со свету! Камнями бы забила самолично! Ну или заставила б тебя женится! — Аня нервно хохотнула, с внутренней дрожью вспоминая главу одного из лучших женских пансионатов Илендии.

— Тебе такой муж не нужен, — без тени сомнения проговорил тихо Чер.

— О! — продолжила Анна, погруженная в воспоминания, с улыбкой. — Это мегера наподобие Крысы, а может даже хуже!

Отец, конечно, платил огромные деньги, как за Анино пребывание в пансионате, так и за то, чтобы забирать ее оттуда, когда ему заблагорассудится, в результате чего большую часть года Анна так или иначе проводила дома. Так что Ангелина Ванерли скрипела зубами, но с Анной вольностей себе не позволяла. Хотя бить пансионерок по рукам за любую провинность она любила. Кстати, про воспитанников.

Анна потянула Чера за рукав, обращая его внимание на себя и, запинаясь, предложила:

— Ты же знаешь здесь все и всех. Есть кто-то…кого можно…

— Нет.

Его резкий категоричный ответ опечалил Анну. Но она решила положиться в этом вопросе на мнение юноши. В конце концов нельзя доверять наполовину. А она ему собиралась довериться полностью. Вместе с мечтами, планами, мыслями о побеге. Чер единственный, кто не врал ей, кто ее оберегал, пусть и кособоко, кто пытался ей помочь. Даже подрался за ее медальон! Аня посмотрела на парня. В нем было намешано много чувств, много страха, отчаянья и боли залегло на дне его души, но вот злости, желания делать больно в ответ, она в нем не увидела. Теперь как никогда она понимала его фразу про то, что иногда смерть — это благо. Наверно, он много раз хотел умереть. И даже мог это сделать, стоял в начале Темной дороги. Но ему не давали. Что там говорила та стерва про влитые в него ведьминские жизни? Раз за разом, его возвращали к жизни и продолжали опыты. Тут любой с ума сойдет не то что озлобиться. А Чер просто закаменел. Отстранился. Не пытался никому ничего доказать, никого не обижал, никому не мстил за свою боль. Значит, он хороший. Значит, ему можно доверять. Анна однозначно решила поделиться с другом своим самым страшным секретом.

К ее плану метаморф отнесся скептически. Но высмеивать его не стал. Сказал, что бочку докатит сам, одобрил собирание еды. Попросил кроме съестного и ножа ничего с собой не брать. Разве что нитки с иголкой на всякий случай.

— На какой случай? — спросила наивно Анна. Посмотрела на лицо юноши и замолчала.

— Вино я сам достану, — сообщил парень. Аня не стала интересоваться, зачем им вино. Явно не для распития.

То, что они собираются не на прогулку, она и сама понимала. И все же одно дело строить далеко идущие планы и совсем другое осознать, что они вот-вот воплотятся в жизнь. И воплощение это может сулить много проблем и опасностей. Ведь даже если они перелезут через стену — что дальше? Их ждут Дикие звери, разбойники, холод и голод, нечисть, до сих пор иногда встречающаяся в лесах. А им идти и идти до отцова поместья. Пешком. Одним. Представляя их путь, Аня начинала боятся грядущих опасностей. Но понимала она и то, что оставаться в подобном месте — значит ставить жизнь на кон. Потому что в пансионате "Уютный дом" мало кто задерживался надолго наподобие Чера или Матвея.

О пансионатских Чер говорить не любил. Про наставников ничего не рассказывал, только на вопрос, может ли Олег Бран как-то повлиять на него на расстоянии, зло искривил губы и сказал:

— Бран ничего не может. Пустое место. Она всегда занималась мной сама. Но у нее нет власти над разумом. Она разрабатывает модификации тел, сшивает ауры или их части, пришивает нам клыки, крылья, шкуры, но она не может заставить нас думать то, что ей нужно и желать того, что ей выгодно.

И он с весьма упрямым выражением лица толкнул бочку вперед. Аня, шедшая рядом, всполошилась.

— Но если есть другие, кого мучают, может…

Чер резко остановился.

— Я не очень хороший человек, — сказал он, глядя ей в глаза, — этим людям нет дела до меня, и мне нет дела до них. Но я знаю, что многие из них согласились на эксперимент сами. Хотя они, конечно, не знали, на что шли. Она… умеет убеждать. Некоторые до сих пор жаждут выделиться или получить какую-то невиданную мощь, силу, способность. Например, Павел. Те же, кто перехотел быть подопытным переведены в лекарский или научный флигель. И оттуда мы их не сможем вызволить. Ты сама видела, там всегда дежурят наставники, на дверях замки, а на окнах решетки. Сунешься — сгинешь вместе с ними. Поняла?

Аня кивнула. Чер никогда не говорил так долго, и длинна его речи произвела на