И, как это всегда бывало с ним в такие минуты, в душе Конана закипала злость. Вся его сущность про­тестовала против участи, уготовленной миру Тезиасом. Невозможно представить, чтобы вместо кипучей, да, полной жестокостей и несправедливостей, но такой родной жизни воцарилась гнетущая космическая ти­шина, чтобы не короли, пусть порою бездарные и бес­сердечные, но такие живые, плоть от плоти этого мира, а бесстрастные Слуги Судьбы, облаченные в синие плащи с капюшонами, вершили дела государств! Он, Конан, не допустит этого! Он победил карлика однаж­ды, победит его и снова, тем более что на сей раз успех предсказал ему не кто-нибудь, а сам Сидящий-в-Пира-миде, — похоже, единственный, перед кем трепещет Великая Душа…

Впереди показался лес. Дорога, сужаясь, впадала в него. Когда войско приблизилось к первым деревьям, Конан приказал остановиться.

— Очень странно, — пробормотал киммериец. — Никакого леса здесь никогда не было! Я прекрасно помню эти места, был здесь несколько лет назад. Леса не было, клянусь Кромом!

— Возможно ли, чтобы деревья выросли за такое короткое время? — задался вопросом Просперо.

— Исключено. Этому лесу не менее двух столетий. Бьюсь об заклад, кто-то вволю поколдовал над этим местом!

Тхутмертари отрицательно покачала головой.

— Если бы здесь была замешана магия, я бы сразу это поняла. Конан, лес настоящий!

И снова киммериец невольно содрогнулся. Опять какая-то дьявольщина, не имеющая разумного объяс­нения! Что за игру затеял с ним карлик на этот раз?

— Настоящий лес или нет, а пройти через него нам придется, — буркнул варвар. — Командуй вперед, Про­сперо!

Первым вступил под своды могучих деревьев сам Конан. Пытливый взгляд его настороженно обыскивал каждую ветку, каждый куст, за которым мог таиться враг. Но лес был как лес, ничего подозрительного и зловещего в нем не наблюдалось. Никаких ядовитых испарений, из всех звуков слышны были только жуж­жание насекомых и щебетание птиц. В широких просе­ках было пусто, лишь раз Конан заметил промелькнув­шие где-то заячьи уши. Неужели тревоги напрасны?!

— Вот заяц пробежал, — нарушая тяжкую тишину, пробормотал киммериец.

Прекрасное лицо Тхутмертари в один миг осунулось и посерело.

— Конан, в Коринфии не водятся зайцы, — тихо, но внятно молвила она. — Чародей Арентиус сто лет назад превратил их всех в ящериц!

Конан не успел ответить. Откуда-то сверху раздался такой знакомый и ужасающий, высокий, пронзитель­ный голос:

— Какал эрудированная девушка! А ты, киммериец, не ко мне ли в гости спешишь?

Холодея, Конан вскинул голову. На ветке раскидистого дуба, беззаботно болтая коротенькими ножками, собственной персоной сидел карлик Тезиас!

В следующую секунду лес ожил. На всех деревьях, на каждой ветке вдруг появились маленькие большего­ловые человечки с огромными, блистающими, точно агат, глазами. Их были тысячи, они свистели, вопили, смеялись и плясали, от издаваемого ими совокупного гама закладывало уши. Еще спустя мгновение вся эта свора карликов, ничем не отличимых от самого Тезиа-са, спрыгнула с деревьев прямо на оцепеневших от ужаса и неожиданности людей.

Находчивый, отличающийся молниеносной реак­цией варвар не успел ничего предпринять, настолько внезапным и необычным было это нападение. Его ата­ковали с десяток карликов. Один устроился на голове, вцепившись в волосы, другой висел сбоку, щекоча у Конана подмышками, третий плясал у лица, строя гри­масы. Четвертый карлик ухватился рукой за ухо и гну­савым голосом шептал непристойности. Пятый колдо­вал у седла, видно, пытаясь расстегнуть сбрую. Шестой карлик, стоя на земле, дергал коня за хвост, отчего тот ржал и брыкался, норовя сбросить всадника. Осталь­ные карлики, прицепившиеся к Конану и его лошади, вели себя не лучше. Самое удивительное, никто из них не пытался убить его; точно свора взбесившихся щен­ков набросилась на здоровенного льва…

Вынужденный защищаться от облепивших его Тезиасов, Конан не был в состоянии контролировать си­туацию в своем войске. Положение же войска было от­чаянным; каждого человека атаковали по пять-семь карликов. Одна лишь Тхутмертари каким-то чудом ус­пела облачиться в волшебную накидку и тем самым из­бежать нападения. Она видела, как четверо карликов, свалившие Тараска с лошади, теперь весело отплясыва­ли на его животе. Генералу Просперо удалось выхватить меч, он рубил им направо и налево, но карлики всякий раз увертывались, дико вереща и показывая Просперо пальцами, какой он дурак…

Некоторые воины, казалось, уже сошли с ума. Стре­мясь защититься, они лупили мечами куда попало; не­редко удары, предназначавшиеся увертливым карликам, достигали их собственных тел. Вот один уже отру­бил себе руку, другой — ногу, третий разрубил голову коня, на котором сидел…

Тхутмертари видела все это, но заклинание, которое могло бы остановить сей жуткий балаган, не было из­вестно знаменитой волшебнице. Она видела, как один из Тезиасов, облепивших Конана, уменьшившись до невероятных размеров, полез в ухо к Конану, другой, такой же маленький, схватился ручками за ресницы киммерийца и раскачивался на них, как на качелях, но­ровя достать до глаза крохотными ножками. А тот, что сидел на голове, вдруг дико захохотав, спустил широ­кие штаны и стал испражняться прямо на густую шеве­люру аквилонского короля…

В лесу стоял невообразимый гомон. К крикам ужаса и безумия, издаваемым людьми, примешивались глум­ливо-ехидные возгласы веселящихся карликов. То тут, то там слышалось:

— А у тебя усадьба сгорела!

— Пока ты здесь прохлаждаешься, жена твоя с сосе­дом спит!

— А твой папа умер! Умер! Умер! Ха-ха-ха!

— Беги скорей домой: твое золото разворовывают! Торопись, не то все растащат!

— А дочку твою беременную вчерась твой же сын изнасиловал! Вот потеха-то была — вся деревня на жи­вотах лежала!

И прочее, в том же духе.

…Конан защищался, как мог. Но, казалось, совла­дать с сонмищем бесноватых карликов было выше че­ловеческих сил. Увы, то были не фантомы, не призра­ки, а вполне реальные, наделенные плотью существа, которые, видно, прибыли сюда отпраздновать кончину его рассудка… Вдобавок ко всему ему вдруг почудилось, что к облепившим его снаружи тезиасам прибавился еще один — тот, кто пролез через ухо, сейчас дубасил по его животу изнутри…

— Ну все, отцепитесь, поганые! — в ярости вскри­чал Конан, чем еще больше развеселил карликов. Улю­люкая, один из них спрыгнул на морду лошади и, вы­ставив коротенькие пальцы, проколол верному коню оба глаза. Жеребец повалился наземь, Конан же успел спрыгнуть и устоял на ногах. Но недолго: карлики-са­дисты, ни одного из которых не придавило при паде­нии лошади, снова набросились на него. Один стащил набедренную повязку, другой, подпрыгнув, ухватился за могучие чресла варвара и, непристойно кривляясь и охая, стал имитировать движения, совершаемые при половом акте…

Казалось, этому сумасшествию не будет конца. Вне­запно пришло понимание. В миг, когда человеческий рассудок уже буквально разваливался, Конан вспом­нил, КАК Тезиас в свое время изгнал его из Тарантии. Конечно же, это был гипноз, жуткий, чудовищный, но, в конечном счете, всего лишь гипноз!