— И совсем никто не мог увидеть преступление? — Я не теряю надежды. — Что, если кто-то напуган увиденным, поэтому и молчит?

— К рассвету, когда случилось нападение, большинство гостей уже покинуло дворец. Остальные уже уснули прямо в зале, где разложены подушки. Это недалеко от сквера с бассейном, но недостаточно близко, чтобы через несколько стен услышать хоть что-то, будучи в опьянении.

— А кто же тогда обнаружил принца?

— Гости очнулись от гудения рога. — Калипсо поясняет: — Это сигнал о пролитой крови, который вскоре породил панику и хаос. Не уверена, что вы сможете отыскать хоть какие-то следы. Мои стражницы прочесали каждый дюйм.

Затоптав всё то, что могло бы мне пригодиться…

— Вы сказали, что принца ранили на рассвете. Значит ли это, что вы уверены во времени?

— Под куполом сквера живут маленькие птички — зорины трели. Когда-то их подарил королю один из прибрежных городов. Они всегда поют на рассвете: ровно за одиннадцать ударов до появления солнца на горизонте. Их точности могут позавидовать даже ваши человеческие изобретения.

Ударами фэйри называют ход главных часов во дворце. Каждая ушедшая минута оглашается характерным звуком, напоминающим глухой стук молотка по металлу. Такие же стоят в отделе Равновесия, в приёмном зале.

Я бы уже сошла с ума, живя с такими поблизости.

— А как принц оказался у бассейна?

— Последний раз его видели, когда он поднимался с двумя девушками наверх. По всей видимости, решил искупаться.

— А кто поднял тревогу?

— Служанка. Принц плавал в воде, еле дыша. Если бы не она, то он бы точно захлебнулся ещё раньше, чем к нему подоспела помощь. Когда его вытащили на землю, то обнаружили на спине кровоточащую рану от кинжала, и Его Высочество как можно скорее доставили к лекарю. — Калипсо озирается, хотя единственные, кто нас подслушивают, это ветер и птицы. — Кровотечение остановили, и казалось, что состояние стабилизировалось, но вскоре появились признаки отравления, и было принято решение переместить Тео к Гаре. Опасения подтвердились — кинжал был отравлен. Время играло против нас и в конце концов победило. — Калипсо сжимает рукоять своего меча. Скорее неосознанно, чем намеренно. — К вечеру сердце Его Высочества остановилось. В сознание он так и не пришёл.

Холодок пробегает по моей коже. Хочется коснуться кулона, но я удерживаю порыв.

— Вы так уверенно говорите о кинжале…

— Такую рану трудно с чем-то спутать. Видела ни раз.

Я соглашаюсь с её опытом.

— Калипсо, вы сказали, что обнаружили яд. Как и кто? — копаю я глубже, хотя ответ и так мне известен.

Повторять вопросы и сравнивать ответы — часть моей работы.

— Гара. Это думаг — сорняк наших земель. Его приторно-пряный аромат знаком всем. — Её губы почти незаметно напрягаются. — С перчанкой посложнее. Она не имеет характерного запаха, а лишь горький вкус миндального ореха. Провидице удалось её определить по вкусу крови.

— Да? Слышала, что только вампир способен почувствовать столь тонкие материи.

— Вы правы, но Гара специализируется на травах не одно десятилетие. Вы удивитесь её навыкам.

Уже. И не раз.

— Не пойму, зачем убийце использовать яд, если его всё же реально обнаружить?

— Использование морока такой силы легко отследить, а отравленное оружие — отличный способ добить жертву в случае, если кровотечение удаётся остановить.

— Разве раны фэйри не заживают быстрее человеческих?

— Клинок был выкован из железного сплава, поэтому рана принца затягивалась медленнее, и по её краям мы обнаружили ожоги.

Я делаю очевидный вывод:

— Тео проводил много времени в моём мире, раз так ослаб?

— Он любил приятно проводить время в компании, неважно где именно.

Занятно.

— Что насчёт кинжала? Где он сейчас? Орудие убийство способно поведать о многом.

— Вероятно, убийца забрал его с собой.

Мысли возвращают меня к месту ранения — спина. Почему не горло? Это куда эффективнее. Что, если рост убийцы не позволял провернуть такое? Ведь для точечного и сильного удара в шею со спины нужно быть, как минимум, ростом с жертву. В этом случае хватит высоты для размаха, следовательно, и силы удара. Хотя не стоит снимать со счетов, что тот, кого мы ищем, владеет знаниями в анатомии. Такому не важен рост. Он убьёт со спины с хирургической точностью, целясь в сердце. Таков ли наш убийца? Сомневаюсь. Тогда принц умер бы ещё в воде.

— Вы упомянули про спящих фэйри. Кайден рассказал про алиби у тех, кто пришёл из Тёмного Двора.

— Я опросила их. У обоих жёсткое алиби, да и чары Правды не обойти.

— Всё же не будем сбрасывать со счетов ваш двор. Кто-то мог нанять палача.

— Безусловно.

Калипсо еле уловимо хмурится, и я стараюсь смягчить свои слова:

— Понимаю, что это крайне неприятно для вас — убийца из своих. Но нам необходимо проработать все версии.

— Это мой долг — обеспечивать безопасность и отслеживать угрозы. Всё, что потребуется.

— Насчёт перчанки, — осекаюсь я. — Вы, наверное, уже знаете о ведьме…

— Да. Мне доложили.

— Отцу удалось выяснить, что её ввозят из Трущоб. Что это за место?

— Край земли. Там не живут, а существуют: фэйри, изгнанные своим Двором за преступления или же отвергнутые вашим миром — за право быть. — Сосланные нелегалы. — Дожди в той части льют днём или ночью, поэтому земля никогда не просыхает. Забытое Богами место, где рождаются и умирают в бедности. Клеймо, тянущее тебя на дно, точно камень. Парадокс. Дворы окружены высокими стенами, но ты можешь сюда попасть. Трущобы же не имеют преград, но оказавшись там однажды… вырваться будет непросто. Раньше мы посылали туда лекарей, чтобы лечить хворь у детей. Когда те перестали возвращаться, миссию остановили.

— Полагаете, что никто не мог нанять убийц оттуда?

— Среди них водятся наёмники. Но дальше своего болота те не суются. Скорее всего, кинжал попал во Дворы нелегально. Такие вырезают из рёбер диких келпи. Изысканный подарок. Многие состоятельные фэйри хоть раз держали такой в руках.

Я разочарованно всматриваюсь в своё отражение на воде.

— Почему всё не может быть просто… Мне всё чаще кажется, что я задаю неправильные вопросы. — Калипсо хочет что-то сказать, но я перерываю: — Мысли вслух.

— Вы устали. Давайте я отведу вас в ваши покои.

— А далеко до дворца?

Я вспоминаю рисунки из учебников по магической истории. Тёмный дворец изображался, как величественное сооружение готической архитектуры, которое могло бы посоперничать в пике с Эйфелевой башней Парижа. Поблизости я не вижу ничего хоть сколько-нибудь похожего.

Калипсо впервые улыбается, отчего её лицо приобретает непривычно милый вид.

— Прямо перед вами. Взгляните на ту густую часть леса, что окружает ротонду.

Я моргаю