Хозяин гостиницы отказался брать с таких постояльцев плату за ужин, он сокрушенно мотал головой, досадуя, что не сразу понял, кто перед ним, и просил передать Деве, что народ ее поддерживает, а годонов обязательно прогонят прочь, тем более с такой воительницей. Жаку очень хотелось сказать, что он предпочел бы забрать свою девочку обратно в Домреми. Но отец прекрасно понимал, что если уж раньше Жаннетту не удалось удержать от безумного поступка, то теперь ее ничто не остановит. А сердце все сжимало дурное предчувствие. Жаннетта всегда на виду, ее же запросто могут убить!

Пока шли к дому архиепископа, Жан рассказывал о приключениях и героическом поведении Девы. От упоминания ее ран у отца зашлось сердце, его маленькой Жаннетте было так больно! Зато они с удовольствием хохотали, услышав, как расправилась девушка с продажными женщинами и заставила даже жуткого сквернослова Ла Гира исповедаться, как, только завидев приготовления к штурму, испугавшись Девы, сдался Труа, как любят ее в армии и готовы штурмовать, если понадобится, любую неприступную крепостную стену, только бы Дева вела вперед!

Отца и дядю не сразу пропустили к Жанне, пришлось д’Олону оставить их у входа, а самому сходить к Деве. Видя такое отношение, оба приуныли, что бы ни говорил оруженосец, а их девочка теперь им не ровня. Но, видя, как бежит к ним сама Жаннетта, отец почувствовал, что все сомнения были напрасны, дочь не только вспомнила родных, но и очень рада встрече. Он обнял свою девочку, прижал к груди, гладя непривычно короткие волосы и твердя дрожащим голосом:

– Жаннетта… Жаннетта…

Наконец Дюран решил, что и ему позволительно обнять девочку, чуть оттолкнул Жака и потянул Жанну к себе:

– Дай-ка я на тебя посмотрю…

Они не спали всю ночь, говорили и не могли наговориться.

– Отец, король даровал жителям Домреми освобождение от налогов! Это его подарок в честь коронации!

На глазах у Жака Д’Арка выступили слезы, которые он быстро смахнул мозолистой рукой. Его девочка не только не забыла отца с матерью, но и подумала о своей родной деревне!

А она расспрашивала и расспрашивала… Жак не привык столько говорить, слова из его уст приходилось вытаскивать словно клещами, но все же Жанна узнала, что хотела. Особенно горевала, что не может увидеть мать.

Наконец пришли и разысканные Жаном д’Олоном братья Девы, Жан и Пьер. Оба разодеты в пух и прах, Дюран даже смутился своего затрапезного вида рядом с племянниками. В ответ на его цоканье языком Пьер приосанился:

– Мы теперь дворянского рода!

– Как это?

– Король даровал нашей семье герб и право разместить на нем королевские лилии!

– Вам? – с легким сомнением уточнил Лассар.

Это заставило чуть смутиться самоуверенного Пьера.

– Нет, Жаннетте, только она чего-то отказывается! Ей дали право называться графиней Дю Лиз, а она попросила освободить деревню от налогов.

Жак покачал головой:

– Зваться графиней и иметь герб, конечно, хорошо, но ты, девочка, молодец, подумала о тех, кто живет своим трудом. Спасибо тебе от всей деревни.

Он низко поклонился дочери, братьям стало стыдно за свое зазнайство, они принялись уверять, что тоже очень рады за Домреми, но Жак видел другое – только Жанне все равно, как ее зовут и есть ли на ее гербе лилии, она осталась той самой Жаннеттой, что уходила из Домреми спасать Францию, и пока не освободит, назад не вернется. Сердце отца сжалось, ему так хотелось забрать дочь домой, пусть даже в мужской одежде и латах! Что ей делать среди грубых мужчин? Пусть воюет коронованный Карл, это его дело, не все же сваливать на девочку!

На следующий день, проходя по улице Парвис, Жак с Дюраном обратили внимание, что вывеска их гостиницы изменилась. Поинтересовавшись у умеющего читать Жана д’Олона, что бы это значило, они долго хохотали, потому как отныне гостиница гордо именовалась «Полосатый осел, в котором останавливался отец Девы Жанны». Они не подозревали, что теперь главной достопримечательностью «Полосатого осла» на некоторое время станет подробный рассказ, как выглядел и ел свой хлеб с солью отец прославленной Девы Жак Д’Арк. Почему выбрал именно «Полосатого осла»? Да ведь эта гостиница лучшая во всем Реймсе!

– Смотри, Дюран, благодаря нашей девочке и я стал знаменит.

– Благодаря нашей Жаннетте мы все стали знамениты, ты, я, наш Домреми…

– И Изабелла, все же она родила Жаннетту.

– И Изабелла, – согласился Лассар.

Отец вздохнул:

– Ох, только чует мое сердце, не доведет до добра эта дружба с королями…

Больше всего Жак Д’Арк жалел, что Жаннетту не удалось убедить вернуться домой. Она лишь разводила руками:

– Я не могу, отец, милая Франция еще не свободна. Хотя обязательно попрошу у короля отставку. Возможно, он отпустит и братьев, тогда мы вместе вернемся домой.

– Дай бог, – вздохнул Д’Арк. Не хотелось говорить, что на братьев надежда не слишком большая, им, видно, понравилось иметь герб с королевскими лилиями и ходить в нарядной одежде…

Жанна подарила отцу и дяде по отменной лошади, дала денег и охранную грамоту на дорогу, а провожая, долго смотрела вслед, словно чувствовала, что больше не увидит… Жак смущался подарками, говорил, что денег слишком много, пробовал даже отказаться, но Жанна отвела его руку:

– Это так мало, отец, из того, что я должна вам. Как бы я хотела загладить свою вину, но надеюсь, что вы с матерью меня поймете, я не могла иначе. – И тихонько добавила: – Даже если это грозит мне гибелью…

Жак тихонько спросил дочь:

– Неужели ты ничего не боишься?

В черных глазах мелькнула невыразимая тоска:

– Я боюсь только предательства…

Эту тоску Жак не мог забыть, она свела отца в могилу вскоре после страшной гибели дочери. И простить себе того, что не схватил Жаннетту в охапку и, невзирая на все ее возражения, не увез домой, тоже не мог. Д’Арк понимал, что дочь предвидела свою гибель, но ее служение Голосам оказалось сильнее страха.

Второе потрясение Жанна испытала из-за Жиля де Ре. Ей очень хотелось рассказать барону, что увиделась с отцом, даже познакомить с ним, но де Ре… был не один! Красавец барон страстно обнимал дочь одного из важных горожан, а девица хихикала, потому что усы Жиля щекотали ей шею.

Увидев такую картину, Жанна замерла, понимая, что надо поскорее уйти, потому что еще немного, и барон попросту завалит девушку в постель, она все же стояла, словно потеряв способность двигаться. Первой заметила Деву сама красотка, она чуть отстранилась от барона, тот повернул голову, и Жанна увидела, что он сильно пьян. Что-то смущенно забормотав, девушка бросилась прочь. Она не знала, чем закончилось милование барона с красоткой, но это было неважно, Жанна поняла, что Жиль такой же, как все!

Она не размышляла над произошедшим, наоборот, старалась не думать, но что-то изменилось в ее отношении к барону де Ре. Сам Жиль, видно, все же сообразил, что Дева увидела в его объятиях женщину, и чуть смущенно попытался объясниться. Девушка сокрушенно покачала головой: