и ласково прошептал, — к тому же вчера ты оставила меня в этом замке, из-за чего я потерял один день.

— Мы можем просто прибавить еще один, к чему такие сложности?

— Мне не нужен еще один день, мне нужна «одна ночь».

— Габриэль, давай сразу расставим все по местам, — с серьезным выражением лица сказала Лилит, не отводя пристального взгляда от Габриэля, — Я раньше упоминала, что высшие священники лишаются возможности иметь детей, а я раньше была святой Анфисой в церкви Корлес, так что подарить тебе ребенка и продолжить род точно не смогу, поэтому если ты гонишься за обычной семейной жизнью, то это не ко мне. И усыновить тоже не получиться, так как мне в принципе не нравятся дети. Итак, тебя все еще все устраивает?

— Конечно меня все устраивает!

— Даже если тебя лишают права выбора?

— Знаешь, когда я влюбился в тебя, то сразу понял, что никогда не смогу больше выбирать, что ты станешь моей тюрьмой, но я вовсе не против, если в этой тюрьме окажешься и ты, — мужчина погладил гладкую холодную кожу щеки, прежде чем несильно ущипнуть ее, рассматривая слегка покрасневшее место.

— Какой странный способ донести: «Я люблю тебя, поэтому позволяю себя ограничивать, но под ограничения попадешь и ты» … неужели все влюбляясь превращаются в поэтов? — Лилит расслабилась и игриво усмехнулась, издеваясь над признанием Габриэля.

— Кстати, я впервые слышу, чтобы священников стерилизовали подобным образом, — прошептал Габриэль, неприлично сократив дистанцию так, что он мог ловить каждое теплое дыхание, покидающее уста девушки.

— Все проходят подобное при достижении совершеннолетия, поэтому я понятия не имею, почему тебя решили не трогать. Возможно, это связано с твоей шаткой статерой.

— Все может быть, — загадочно прищурился мужчина, коварно улыбаясь.

Он молча обвел пальцами контуры лица девушки, прежде чем кончиками коснуться тонких розовых губ. Слегка наклонившись к ней, он, сначала, нежно прикоснулся к ее устам, вдыхая чужое теплое дыхание, прежде чем более напористо поцеловать ее, любовно прикусывая нижнюю губу и оттягивая ее, слушая ускорившееся смущенное дыхание девушки. Лилит из-под ресниц посмотрела в потемневшие хищные глаза Габриэля, чувствуя, как в безумном ритме начинает стучать ее сердце, и резко потянулась к нему, отвечая на страстный поцелуй.

Она понимала, что возможно совершает ошибку, доверившись человеку, который убил уважаемого им же монарха без тени сомнений, однако он сделал это ради ее защиты. Как бы далеко он не зашел ясно одно, он привязался к ней, и она ни за что не позволит кому-то развязать этот амурный узел. Он любит ее, а она нуждается в нем. Даже если в итоге она не полюбит его, это будет уже не важно, потому что ей все равно никогда не удастся покинуть его.

Габриэль подхватил девушку за талию, позволив ей обхватить свой торс ногами, и, не прерывая развратных ласк, направился в сторону кровати, аккуратно располагая девушку на тонком холодном одеяле.

— Может перейдем в мою комнату? — хриплым сексуальным голосом прошептал мужчина, вновь подхватывая девушку на руки, при этом нежно целуя ее щеки.

— Ох, в таком случае отнеси меня, — голос девушки казался достаточно уверенным и саркастичным, однако паладин видел покрасневшие от неловкости мочки ушей и чувствовал небольшую дрожь от накатываемого удовольствия, от чего не мог не засмеяться.

Кто бы мог подумать, что обычно бесстыдная Лилит может также смущаться некоторых эротичных вещей.

Он подхватил ее на руки и понес вниз, на второй этаж, где, грубо открыв ногой дверь, зашел внутрь и, положив девушку на мягкую кровать, направился к окну, чтобы закрыть шторы, полностью погружая комнату во тьму.

— И зачем ты это сделал? — дыхание Лилит было поверхностным, из-за чего ее голос был немного осипшим, что еще больше возбуждало.

— Для атмосферы, — Габриэль поспешно подошел к ней и, нависая над ее телом, вновь глубоко поцеловал, распутно проводя руками по всем женским изгибам, все еще скрытыми под черным платьем.

Удобная теплая постель расслабляла напряженное тело девушки и та, обхватив мужчину за шею, углубила поцелуй, поглаживая холодными кончиками пальцев крепкие широкие плечи. В темной комнате, где отчетливо раздавались влажные непристойные звуки, они оба в какой-то момент почувствовали смущение, просто слушая чужие стоны. В таком тихом месте такие эротичные звуки казались чрезвычайно громкими, что еще больше возбуждало, позволяя им переходить к более решительным действиям.

Лилит взяла инициативу на себя и первой сняла рубашку с мускулистого тела Габриэля, словно призывая его к более смелым действиям. Мужчина игриво засмеялся и, опустившись чуть ниже ее лица, облизал небольшой участок бледной шеи, чувствуя мелкую дрожь девушки на кончике алого языка. На изгибе шеи он, довольно ухмыльнувшись, сильнее прижался к ее коже и одержимо засосал.

— Ах, — Лилит внезапно издала приглушенный стон, хватая голову Габриэля и сильнее прижимая к своему телу, приказывая повторить недавнее развратное действие.

Габриэль, похотливо усмехнувшись, слегка прикусил нежную кожу, вновь оставив на ней свой алый след и, приблизившись обратно к сладострастным губам Лилит, вновь припал к ним, вбирая чужое сбивчивое дыхание.

Лилит чувствовала, как чужеродный жар появляется в ее теле, затрагивая каждый нерв и участок кожи, доставляя еще больше удовольствия. Ее разгоряченное тело извивалось на холодных простынях, преследуя спасительную прохладу, которая должна бы унять горящий огонь, что, не переставая сжигал ее здравомыслие, позволяя отдаться в объятья похоти и разврата. Вновь издав громкий затяжной стон, она откинула голову назад, надеясь отдышаться, при этом чувствуя всем телом легкое покалывание на шее, что спускалось все ниже и ниже, вызывая неопределимое чувство восторга. Мягкие прикосновения прекратились, стоило им дойти до мешающего ласкам платья. Пропустив руки под ее спину, Габриэль попытался снять блокирующую ослепительные виды одежду, с наслаждением вдыхая приятный сладкий аромат, кружащийся над телом игривой красавицы. Тени в закрытой комнате, казалось, ожили, и в такт страсти двух людей начали исполнять свой пылкий танец, предвещающий еще больше пошлости и необъятного азарта.

Габриэль долго справлялся в темноте с каркасом платья, пытаясь его снять, однако услышав издевательский смешок Лилит на секунду замер, прежде чем злобно порвать ее одежду, заглушая недовольные возгласы жарким поцелуем, в котором их языки запутывались, а тела интимно прижимались друг другу так близко, что их можно было принять за одно целое.

Постепенно воздух в комнате становился все более жгучим и колючим, от чего дышать становилось тяжелее, однако несмотря на это, они все также продолжали исследовать тела друг друга, не прерывая поцелуя. Для Лилит остальной мир словно перестал существовать, гремящие звуки за окном с каждым разом только сильнее будоражили, позволяя с