– Что он с тобой... – выдохнула Сандра, разрываясь между желанием немедленно убедиться, что у ребенка нет серьезных повреждений, и боязнью причинить ему боль, если она ошибалась по поводу мистера Брауна и повреждения все-таки есть.

Финеас с трудом сфокусировал уплывающий взгляд, сглотнул. Ответил хрипло:

– Уволил...

– И только?! – успела обрадоваться Сандра, но Финеас медленно покачал головой.

– Не... не только. Еще отправил на курсы. Рукопашного боя. С завтрашнего дня. – С каждым произнесенным словом голос Финеаса креп, а взгляд становился все более осмысленным. – За отвагу, проявленную в сложной ситуации. И сказал, что я – паршивый лакей.

Он вдруг улыбнулся, яростно и ослепительно, и расправил плечи, окончательно отрываясь от стенки. И добавил, гордо вскидывая подбородок:

– И зачислил меня в охрану!

По коридору он ушел, чуть ли не печатая шаг.

Сандра проводила его потрясенным взглядом и подумала, что это никуда не годится. Совсем. Все-таки следовало прибить чертова мальчишку вчера, пока было такое желание. Потому что самое правильное и полезное чувство, которое надлежит испытывать в отношении нанимателя, подобного мистеру Брауну, – это легкая неприязнь и опасливое уважение. Они стимулируют, держат в тонусе и на нужной дистанции и настраивают на рабочий лад, все остальное может лишь помешать.

И совсем уж никуда не годится то, что теперь страшный мистер Браун (да-да, именно Браун, и только так!), похоже, начинает ей нравиться.

* * *

Кажется, первый раз свет мигнул именно тогда...

* * *

Позже, пытаясь расставить события того дня в хронологическом порядке, Сандра так и не сумела понять, действительно ли она заметила первый перепад напряжения, возникший при отключении силового купола, или просто додумала его уже потом. В левом, «деловом» крыле второго этажа, в отличие от правого с его игровым холлом, окна были лишь в самом конце, там освещение шло в основном за счет потолочных панелей. Так что да, она вполне могла и увидеть. И не придать значения.

Но могла и додумать. Потом. Тоже вполне.

* * *

Второй раз свет мигнул, когда Сандра шла через холл первого этажа. И это она заметила точно – из-за большого настенного экрана, на котором в беззвучном режиме шло какое-то музыкальное шоу. Трудно не заметить, когда прямо перед тобой изображение танцующих девиц вдруг схлопывается в точку – и полстены заливает чернота с мелкой рябью помех.

Изображение вернулось через секунду, Сандра не успела даже шага замедлить. Впрочем, она и так шла не быстро.

Сколько прошло времени после первого перепада (если исходить из того, что она его все же видела) до вот этого, уже точно замеченного? Немного. Несколько метров по коридору второго этажа, потом спуститься по лестнице и пройти до середины парадного холла. Она шла медленно, да. Но ведь и расстояние небольшое.

Выйти в сад Сандра не успела – дверь распахнулась резко, чуть не заставив ее отскочить. И в следующий миг отпрыгнуть ей все-таки пришлось – иначе доктор Вайс просто отбросил бы ее со своего пути, словно досадную неодушевленную помеху. Во всяком случае, так показалось Сандре, мимо которой обычно флегматичный немец буквально промчался, будто мимо пустого места. Окликать его и спрашивать, что случилось, было, ясное дело, бесполезно.

Ситуацию немного прояснила вбежавшая следом Долли – запыхавшаяся, бледная, но хотя бы уже не рыдающая. Уставившись на Сандру расширенными глазами и ломая стиснутые перед судорожно вздымающейся грудью пальцы, она выдохнула одно слово:

– Викки...

Глава 16

24 Предательство

Шир, Второй Экваториальный округ, усадьба «Зеленые холмы»

Сандра Леман

похищение

Дальнейшие события помнились Сандре обрывочными фрагментами. Отдельные яркие картинки, словно выхваченные стоп-кадром.

Вот Говард Крейн с налитыми кровью глазами и побагровевшим бритым затылком нависает над мелким взъерошенным Гаем и шипит свистящим шепотом, огромный и страшный в своей тихой ярости:

– Скажи мне, защитничек, – как?! Ты же мамой клялся, что система неприступна! Тогда как им удалось отключить силовой купол?!

А компьютерный гений, которого грозный начальник охраны мог бы шутя заломать одной левой, кричит, срываясь от возмущения на визгливый фальцет:

– Это ты мне скажи – как?! Вернее – кто?!

И тычет пальцем в запутанную схему на экране, и сыплет скороговоркой непонятные термины, между которыми лишь изредка вклинивается что-то относительно осмысленное:

– Вот, смотри! Все по протоколу… Видишь?! Систему не сломать! Извне!.. Внутренний ключ-код… высшего доступа… Видишь? Видишь?!

И огромный начальник охраны на глазах сдувается и словно бы становится меньше ростом.

* * *

Вот Филлис, перепуганная, зареванная, с растрепанной прической и некрасиво размазанной тушью. И дурацкая, обжигающая своей неуместностью мысль, что тушь эту жене управляющего наверняка рекламировали как патентованную и влагостойкую.

* * *

Вот Шарль Нодье, бледный до полной бесцветности, говорящий очень спокойным голосом:

– Я признаю свою вину и готов понести… в полном объеме…

* * *

Вот доктор, застыл у окна, глаза совершенно больные, собачьи. Шепчет почти беззвучно что-то вроде молитвы. Но если подойти, можно разобрать:

– Это я виноват… я… Я не должен был…

Подходить не хочется.

* * *

Вот Дороти Дженкинс, собранная и решительная, деловито сообщает, что начальник полиции обещал быть через семь минут. Все смотрят на Гая, колдующего над планшетом прямо тут, в угловом кресле. Тот досадливо отмахивается, не поднимая головы, и говорит, что справится и как раз перезапустит, если ему не будут мешать.

* * *

Вот кадры из записей с камер видеонаблюдения, их запустили прямо на огромном экране холла, там, где раньше танцевали красотки в перьях. И короткое имя, выплюнутое кем-то сквозь зубы:

– Лесли!

И Филлис, в истерике выкрикающая:

– Нет, он не мог, не мог!!!

* * *

Вот над усадьбой, над еще не снятым силовым куполом, завис полицейский флаер. Сам мистер Браун вышел его встречать. А она, Сандра, стоит рядом и прижимает руки к груди. Ее осенила страшная мысль: Фред Лавров! Вот почему он возобновил случайное дорожное знакомство! Вот что ему надо было на самом деле! Он что-то узнал... он сделал ее, Сандру, своей невольной пособницей...

Сандра еще не знает, какую помощь она оказала коварному Лаврову, но необходимо рассказать об