балкончике второго этажа, пили поданный безупречной Мэй Ли вишневый сок и смотрели на играющих в саду детей. Офицер Фред приехал к мистеру Брауну подписать какие-то бумаги («ничего серьезного, мисс, пустые формальности, но что поделать, без них никуда…»). Мог бы и по почте прислать, но счел более вежливым вот так, лично. А заодно заглянул и к Сандре, у которой как раз был перерыв между занятиями. («Не возражаете, если я составлю вам компанию, мисс? Здешний вишневый сок лучший в регионе...»)

– «ОБОЗ». Ну да, армейский юмор, мисс Леман: назвать зенитную установку «Тюльпаном», электромагнитную мину повышенной мощности – «Лялькой», а лучших диверсантов, элиту элит – «обозниками». В конце концов, первые бронемашины тоже называли «танками», то есть чанами, канистрами. Армейский юмор, да... Мы работали тихо, без шума и пыли. Наш метод был не «налететь, нашуметь, разгромить, погибнуть или выжить, как повезет», это пусть пехота так развлекается. Нашим методом было «выследить, подползти, заминировать, уползти, взорвать». Или изъять объект, подлежащий изъятию, не потревожив ни одной следилки. Мальчик отлично умеет вести слежку, тихо резать глотки, взрывать, устраивать несчастные случаи... Да, ему отформатировали память, но мозги-то остались! И когда понадобилось, он вспомнил все... что понадобилось.

Сандра внимательно слушала Фреда Лаврова – а краем глаза поглядывала на четыре фигурки, веселящиеся вокруг стола для рейнбола. Вернее, на три фигурки – детские. И на одну громадную фигуру, очень подвижную и ловкую.

Лавров продолжал:

– Меня ведь еще когда царапнуло – в самом начале, как только Мак-Рой кипиш поднял. Странный сбой, понимаете? Слишком тихий. Все бы так съезжали с программы! Никого не убил, ферму не поджег, даже морду этому придурку не начистил. Просто ночью хряпнул изгородь и ушел. Тихо. И так ушел, что неделю выследить не могли. Нет, я, конечно, не мог не отреагировать, но когда мистер Браун все разрулил, а Мак-Рой стал кричать, что, мол, никакого сбоя вовсе не было, был неверно понятый приказ: он, мол, послал кибера к чертовой матери, ну а тот и ушел, – я сделал вид, что поверил. И кому от этого плохо, мисс? Вот и я думаю, что никому.

Сандра кивнула: мол, конечно же, никому. И снова бросила взгляд вниз, в сад.

Она могла гордиться своей победой. Напала на мистера Брауна, устроила ему сцену, говорила о том, что он губит дочь, держа ее в заточении, без общества сверстников. Сыпала цитатами из светил педагогики. Браун этих светил стопроцентно не читал и, скорее всего, не слышал о них, поэтому учтиво пообещал учительнице подумать над ее словами. Сандра полагала, что этим дело закончится и ничего не изменится. Но Браун, честь ему и хвала, действительно обдумал сказанное ему и спросил: а почему бы, в таком случае, время от времени не приглашать в гости к Виктории сестру мисс Леман? Проверенный ребенок. Учительница знает, чего от этой девочки ожидать...

– Ребята прозвали их Лоботряс и Обормот, и как-то так и прижилось, – рассказывал Лавров. – Нет, не издевались, просто надо же было их как-то называть. Никому и в голову не приходило над ними издеваться, это же не пушечное мясо, не расходный материал. Можно сказать, штучный товар. Берегли, да… ну, в той степени, в какой берегут качественное оружие...

А Стивена Лорриса, своего одноклассника, порекомендовала Дейзи. Действительно, славный мальчуган. И все получилось удачно. Допустим, Стивен сначала оробел, оказавшись среди такой роскоши, но уж за сестру-то Сандра была спокойна! Дейзи – это вам не маленькая Филлис, у девочки есть характер! У них с Викторией сразу возникло нечто среднее между дружбой и противостоянием. И что из этого выйдет – поглядим, поглядим...

– И он отлично работал, – продолжал Лавров. – Теперь понятно, почему ваш ученик не тронул никого из фермеров, даже будучи загнанным в угол: он привык к врагам иного уровня, а фермеров автоматически воспринимал как нейтралов, потерь среди которых следовало избегать всеми способами...

– Ваш ученик, Фред... Не мой, а ваш.

Сок был густым, холодным и терпким. И совершенно не похожим на кровь. Ну вот совсем.

Сандра отставила бокал.

Офицер Фред смотрел в сад. Улыбался. Задумчиво покачивал головой.

– Какая странная штука судьба… Лоботряс погиб в одной серьезной переделке, а Обормот, возможно, унаследует миллиарды. Знаете, мисс Леман, я спросил его: не хочет ли он вернуться в армию? Не сейчас, конечно, а потом, когда космодром на Тайге будет построен и все юридические формальности разрешатся. Я-то не смогу, комиссован вчистую, по кускам собирали, чудо, что вообще выжил. А он – идеальный диверсант. Вы знали, что он мог заминировать тот заводик? Подручными средствами, тем, что обнаружил на складе и в гараже. Но решил, что это будет слишком шумно. А их киборга он заманил под пресс. Говорит, что ему помогли вы и какой-то сэр Артур Конан Дойл. Но я сейчас не о том. Знаете, что он мне ответил, мисс Леман? Что его система была бы счастлива вернуться к тому, для чего ее создали и обучали. Но это было бы счастье системы, а не Рэнди…

Офицер Фред перевел взгляд на Сандру, улыбаясь уже не только глазами. Снова качнул головой и подытожил:

– Так что нет, мисс Леман. Это теперь ваш ученик.

Все-таки офицеру Фреду удалось ее удивить.

КОНЕЦ