— Ни-ког-да!

Затем она мило улыбнулась и прислонилась своими губами к носу морды дракона, той самой, которая еще не успела остыть от тепла горячих пальцев Нарцисса. Да-да! Сирена просто чмокнула дракона в нос, и часы, вмиг, стали золотыми. Это и было то самое страшное проклятие прекрасной певуньи, которое при рождении ей дали Темные Маги.

Однако, сейчас все было у Сирены не так уж и плохо, буквально пару десятков лет назад ее проклятие было гораздо сильнее и ужаснее — она обращала взглядом в золото всех, кого видела, прямо как Медуза Гормона — в камень. Но затем это страшное проклятие удалось «смягчить», теперь только ее поцелуй, как палец Мидаса, обращает в золото все, к чему прикоснутся ее волшебные губы. Так вот и сейчас она смогла уничтожить такое сверхсильное оружие даже для Мира Магии, теперь нет больше никакого могущественного Ифрита времени, весь черный мелкий песок в часах обернулся в блестящую золотую пыль. И лишь только маленькое облачко густого черного дыма незаметно выскользнуло из открытых дверей туалета, и уплыло в неизвестном направлении.

«Вот бы Сирена и этого противного Нарцисса чмокнула! — мечтательно подумал я, — было бы просто идеально!»

— Да ты просто идиотка, Сирена! — кричал в это время на девушку Нарцисс, в наступившей тишине опустевшего и полуразваленного туалета его голос звучал особенно резко и громко. — Только что ты уничтожила самого могущественного из Ифритов! Ты хоть понимаешь, что ты натворила?

Однако, взбешенная и перепуганная Сирена успела лишь только широко открыть рот, чтобы ответить что-то громкое и возмущенное, но ее опередил резкий крик Арния:

— Нарц, сюда идет сам Ректор академии! По плащам!

И один за другим студенты-маги стали укутываться в свои белые мантии, исчезая и телепортируясь из туалета со скоростью света. Самой последней и, естественно, далеко не с первого раза «испарилась» неудачница Пандора. Впрочем, ее чулки, стоптанные туфли и помятая юбка остались валяться на мокром полу. Хорошо хоть трусы в этот раз прихватила с собой! Благо, ее братец Арний вовремя все заметил, подобрал и отправился догонять во времени и пространстве свою растеряшу-сестрицу. Ну, конечно же, он ее найдет, ведь этому парню всегда во всем везет по жизни! Не то, что мне…

Мы остались наедине с Тамлином в полумраке погасших факелов и посреди журчания протекающих унитазов. В моем горле снова пересохло, в висках забарабанил пульс. Каким-то образом проклятье исчезло. Возможно, потому что Ифрит был обращен в золото. Тамлин был снова молод и потому красив, как юный бог. Я старался не пялится на него и сделал вид, что очень заинтересовался мокрым мраморным полом прямо перед собой. Какая гладкая полировка, какой безупречный дизайн камня. Даже маленькая лужица на этом супер-гладком полу идеально, словно зеркало, отражало действия Тамлина. Вот он украдкой озирается по сторонам, длинная косая челка черными вороными прядями закрывает половину его лица, лишь только голубые глаза горят в полумраке, как у сиамского кота. Отблески факелов прошлись по очертаниям острых скул, которыми, кажется, можно порезаться, и остановились на изящной тонкой шее без кадыка. Странно, конечно, но вот чего-чего, а кадыка-то совсем не было видно, но ладно.

Дальше все пошло, как в замедленной съемке. Длинными тонкими пальцами Тамлин хватает песочные часы, они теперь полностью вылиты из золота и потому довольно тяжелые. Парень самодовольно ухмыляется — больше килограмма по весу, на его левой щеке играет милая выразительная ямочка. Недолго думая, он торопливо прячет их в широкий нагрудный карман своей серой кофты-худи, очень похожей на мою любимую, кстати. Но что-то идет не так… тяжелые часы выскакивают из кармана и с грохотом шлепаются… нет, не шлепаются… Какой же, все-таки этот Тамлин ловкий малый! Успел поймать безделушку прямо в паре сантиметров от пола, иначе грохоту было бы столько, что всех полтергейстов бы перебудили.

Я стоял с открытым ртом и пялился на его идеальную, модельную фигуру юного киноактера: узкие плечи, длинные стройные ноги… и просто обалденную задницу в обтягивающих черных джинсах, тоже очень сильно смахивающих на мои собственные. Интересно, они так же круто сидят и на мне? Хм?

— Тамлин! Ты только что спас мою жизнь! Ты — мой герой! — высказал я свое восторженное беличье мнение, краснея. — Ты меня правда вспомнил? Я же твой Мастер!

Парень нахмурился и покачал головой, молча пристально рассматривая меня своими удивленными голубыми звездами.

— Я вообще ничего не помню! — грустно признался он. — Ничего и никого! Просто ты почему-то показался мне знакомым! Я не люблю, когда обижают белок!

— Как мне тебя отблагодарить? — продолжил я, переводя тему подальше от белок.

— Раздевайся! — неожиданно ответил Тамлин, ни на секунду не задумываясь над своим ответом. — Давай быстрее!

Я покраснел и побледнел одновременно. О, нет! Что вообще сейчас происходит? Да я же абсолютно голый под ней! Сейчас вот опять случится мой большой позор! Но самое главное, зачем это все Тамлину то?

— Мне нужен твой белый плащ! Он сможет отправить нас в любое место! — ответил парень, видя мою нерешительность, и потянулся руками к огромному нелепому узлу, на который впереди, прямо на своем животе, я завязал мантию мага, когда подвязался ей, как полотенцем.

— Я эм… не могу! Я же голый! — запротестовал я, но в то же время понимая, что именно сейчас эта мантия, обладающая уникальными свойствами — и становиться невидимой, и телепортироваться на любые расстояния — наш единственный путь ко спасению. Мне просто нужно ее снять и отдать Тамлину. А дальше под ней хватит места нам обоим.

— Отвернись! — скомандовал я, краснея, как помидор.

Но парень лишь закатил свои глаза к полуразрушенному потолку.

— Не стесняйся! Я сейчас тебе помогу! — ответил он, подходя ко мне вплотную.

— Э-э-эй… сам! — промямлил я, пятясь назад, нечаянно наступил на угол мантии и плюхнулся на свою голую беличью прямо на пол.

Но Тамлин совершенно не стал меня поднимал, он даже и руку мне не подал. Пользуясь моментом, что парень сильно отвлекся, смотря куда-то вдаль за мое плечо, я кое-как дрожащими руками распутал дурацкий узел на своем поясе из концов и неловко снял ее со своих бедер… Ну вот, теперь я точно остался, в чем мать родила.

— Что это за хрень такая? — негромко спросил Тамлин.

— Это мой… мой хвост… его мне оторвали в лавке гоблина, — пробормотал я, чувствуя, как загораются мои уши и щеки, спешно прикрылся лапами, — точнее я его сам отдал в качестве платы за…

— Да во-о-н туда глянь! Эта хрень летит сюда! Прямо на нас!

Тут, наконец-то,